Он услышал, как его сыновья зашипели:

— Ахсе?

Халев заговорил громче:

— Дочери Салпаада стояли перед Моисеем, Елеазаром, старейшинами и всем обществом, и им была дана земля во владение среди братьев отца их. У меня много сыновей. Меша, мой первенец, получил двойной удел. Сын Ардона, убитого в сражении, получил свою часть. Другие тоже получили свои уделы той земли, которую мы завоевали. Господь Бог отдал мне также Негев, но Кириаф-Сефер снова находится в руках сынов Енака. Эта часть, которая еще не завоевана, будет принадлежать моей дочери, чья вера горит в ней, как огонь. Сильные люди должны произойти от нее!

Он с силой воткнул свою трость в землю и шагнул вперед.

— Послушайте меня, сыны Иуды. Я отдам в жены мою дочь Ахсу тому, кто нападет на Кириаф-Сефер и захватит его!

*

Халев услышал топот бегущих ног и с трудом поднялся на своем ложе. Ахса поспешила к нему, чтобы помочь ему сесть, подкладывая и подтыкая под него подушки.

Снаружи доносился запыхавшийся мужской голос.

— Зайди! — позвал Халев. — Заходи! — Он положил ладонь на руку Ахсы. Она была бледной и дрожала, огромные темные глаза смотрели на него.

Вошел сын Ора, Салма, его лицо было в черных прожилках от грязи и пота. Он встал на колени и низко поклонился.

— Кириаф-Сефер в наших руках. Потомков Енака там больше нет!

Халев сел прямо, дрожа от чрезмерных усилий.

— Кто командовал?

— Гофониил! — С сияющими глазами, мальчик поднял голову. — Гофониил, сын Кеназа! — Он встал и поднял руку. — Гофониил прорвался в их ворота и уничтожил врага. Сражение было жестоким. Сыны Енака падали от его меча налево и направо. Он не делал передышки, пока не осталось ни одного из врагов! — Салма подробно описал сражение, не упуская ни одной детали, его лицо светилось восторгом. — Господь, Бог наш, отдал Кириаф-Сефер в наши руки!

Халев понял, что Гофониил сделал больше, чем просто захватил Кириаф-Сефер. Он еще и зажег сердца сыновей Иуды. И, насколько можно было судить по рассказу внука, он даже заставил сердца сыновей Халева снова повернуться к Господу. От слез благодарности у него перехватило дыхание. Ох, если бы Кеназ, младший брат Халева, первый из всей семьи, кто последовал за ним в стан израильтян, — мог увидеть этот день! Радуясь, что стоявший теперь перед Израилем и призывавший их обратно к вере, был одним из его плоти и крови, Халев поблагодарил за это Бога.

— Господь наша сила и Освободитель!

— Да будет благословенно имя Господне. — Ахса склонила голову.

— Ахса. — Халев положил руку ей на плечо. Она подняла лицо и посмотрела в его глаза. За пеленой слез ее глаза светились любовью. Она взяла его руку, горячо поцеловала, потом встала и ушла.

Халев жестом подозвал Салму.

— Я хотел бы выйти из дома. — Ему хотелось видеть, как будут приходить те, кого он любил. Салма помог ему встать и поддерживал его, пока Халев добрался до оливкового дерева и сел под его тенью. Он прислонился спиной к древнему стволу.

— Как мои сыновья?

— С ними все в порядке.

— Хвала Господу. — Халев благословил мальчика и отпустил. Потом он стал ждать, глядя перед собой туда, где простиралась его горная страна. Придет Гофониил и приведет с собой Мешу и остальных его сыновей и внуков.

Вдруг внимание Халева привлекла радостная суматоха в доме. В следующее мгновение он сильно удивился, увидев Ахсу, выходившую из дома в свадебном наряде. Она была покрыта фатой, поэтому он не видел ее лица. Она поговорила со служанкой и осталась ждать на солнце. Ей подвели осла. Тогда Ахса повернулась к Халеву и склонила голову в глубоком почтении. Она довольно долго стояла так, потом выпрямилась, села на осла и уехала.

Как же все они заблуждались по поводу этой девушки, включая его самого! Она даже не стала ждать, пока ее муж приедет за ней, а сама поехала навстречу ему. Она стукнула осла палкой, и животное затрусило быстрее. Халев улыбнулся. Да уж, она не плетется навстречу мужу в слезах и смущении. Нет, она быстро и смело двигалась вперед — навстречу тому, кого ей выбрал Господь.

Расстояние между ними увеличивалось, Ахса становилась все меньше и меньше, и Халев почувствовал печаль, смешанную с радостью. Только теперь, видя, как уезжает его дочь, он смог осознать, какое огромное утешение она ему приносила.

Никогда он не чувствовал себя таким одиноким.

*

Дни текли медленно. Скоро Халев узнал, что его сыновья возвращаются во главе с Гофониилом, и Ахса вместе с ними.

— Ахса! — Слишком слабый, чтобы подняться самому, Халев велел слугам отнести его во двор. Они подняли его и вынесли из дома, удобно устроив снаружи, да так, чтобы ему было хорошо видно, как процессия приближалась к его селению. Ахса ехала рядом с мужем, а не сзади него.

Гофониил подошел прямо к нему и поприветствовал с почтением, с каким приветствуют отца. А затем, краснея от стыда, попросил подарить ему поле, на котором уже растет зерно. Захваченный врасплох, Халев задумался. Все понятно: понадобится время, чтобы вспахать и возделать долину Негев. И Халев ответил положительно. К нему подошли сыновья, каждый поцеловал его. Они оживленно рассказывали о сражении. Потом они пошли к своим семьям.

Гофониил приблизился к Ахсе и заговорил с ней. Она улыбнулась и положила руки на плечи мужа, грациозно спускаясь с осла. Она что-то сказала ему. Он затряс головой. Она добавила что-то еще и подошла к Халеву. Фаты на ней уже не было, и волосы были покрыты. Видно было, что что-то в ней изменилось, за прошедшие несколько дней она стала женщиной. Она опустилась и села рядом с Халевом, ее руки спокойно лежали на коленях.

— Спасибо, что ты подарил моему мужу поле, отец.

Халев поднял брови.

— Это ты подсказала ему попросить поле?

Она покраснела также, как ее муж.

— У нас должно быть обеспечение на первое время, пока все враги Божьи не будут изгнаны из Негева.

— Обеспечение. Вам нужно больше, не только зерно. — Он опустил голову и стал внимательно смотреть на нее. — Что еще? Что я еще могу для вас сделать?

Она глубоко вздохнула.

— Даруй мне большее благословение. Ты был так добр и отдал мне землю в Негеве, пожалуйста, отдай мне также источники.

Халев улыбнулся. Его дочь не только смела, но еще и сообразительна. Сам-то он подумал только о земле, а про обеспечение вовсе не вспомнил.

— Верхний и нижний источники — твои.

Пришла пора праздновать и благодарить. Он смотрел, как его сыновья танцуют при свете огня и слушал их песни хвалы. Его дочь танцевала вместе с женщинами, ее радостное лицо сияло, она кружилась и поднимала руки.

Халев немного подремал, он был счастлив и удовлетворен. Когда он проснулся, праздник еще продолжался, на темном пологе ночного неба мерцали звезды. Он увидел, как Ахса и Гофониил одни стояли у огня и разговаривали. Гофониил поднял руку и коснулся своей жены. Прикосновение было нежным. Ахса сделала шаг вперед и потянулась к мужу. Халев закрыл глаза.

Прежде чем отправиться на юг, супруги подошли к нему. Он знал, что видит дочь в последний раз, потому что уже стар, и смерть где-то близко. Когда она склонилась перед ним на колени, он взял ее голову ладонями и долго смотрел ей в глаза.

— Не плачь так.

— Как я могу не плакать? — Она упала в его объятия и зарылась лицом в его плечо.

— Я прожил долгую жизнь и был свидетелем Божьих знамений и чудес. Разве может человек желать большего благословения? А теперь у меня есть надежда на будущее. И эта надежда в тебе. — Он крепко обнял ее. — Тебя ждет муж. — Она отстранилась, он взял в ладони ее лицо и поцеловал в щеки и лоб. — Пусть Господь благословит тебя многими боящимися Бога сыновьями.

Она улыбнулась сквозь слезы.

— И дочерьми.

— Пусть все твои дети будут такими, как ты.

Гофониил помог ей подняться. Он обнял ее — это был жест собственника, который понравился Халеву. Этот мужчина знал, что нашел нечто драгоценное, ту, которой нужно дорожить, защищать и любить. Гофониил оказался мудрым, увидев то, что сам он смог разглядеть лишь совсем недавно.