Арлетт с грустью смотрела на его ширинку, видя, что ткань брюк все еще сильно топорщилась.

— Прости меня, — сказала она. — И не злись понапрасну.

Сергей провел рукой по волосам и нахмурился.

— Я тоже не хотел обидеть тебя, — сказал он глухо. — Но пойми: я не могу допустить, чтобы с тобой случилась беда. Но боже, если бы ты знала, как мне трудно, неужели ты хочешь сделать мою жизнь невыносимой? Я ведь не святой, Арлетт, — он тяжело вздохнул.

Глядя на его застывший профиль, Арлетт вдруг почувствовала угрызения совести. Любовь захлестнула ее с новой силой.

— А кому нужны святые? — тихо спросила она. — Я бы предпочла падшего ангела.

Он криво усмехнулся и искоса взглянул на нее.

— Из меня вряд ли получится падший ангел, потому что мне, в сущности, неоткуда падать. Я никогда не был добродетельным. Кстати, как оказалось, добродетель у тебя тоже не в чести.

Арлетт поджала губы, чувствуя, что краснеет.

Накануне разлуки Сергей повел Арлетт в ресторан Дану.

Когда они заняли свой любимый столик рядом с огромным вазоном, в котором стояли изящные искусственные цветы, Сергей достал маленькую серебряную коробочку в стиле Фаберже, поставил на стол перед Арлетт.

— Открой, пожалуйста.

Девушка медленно нажала на рычажок, крышка откинулась, явив взору мерцание бриллиантов. Губы Арлетт задрожали.

— О, Сергей! Ты знаешь, я не хочу, чтобы мы торопились. У нас так много проблем, которые нужно решить, так много трудностей…

— Но все это не может помешать мне подарить тебе знак моей любви. И я очень хочу, чтобы ты знала его значение, — он вынул кольцо из коробочки, устланной алым бархатом. — Ты видишь, оно изготовлено из сплава трех видов золота — такова русская традиция, когда речь идет о кольцах для влюбленных.

— Кольцах для тех, кто помолвлен? — спросила Арлетт.

— Кольцах для тех, кто любит и любим, — отозвался Сергей с улыбкой, так и не ответив на вопрос.

Арлетт ясно видела, что Сергей искренен, но руки девушки судорожно сжались. Они уже не раз говорили и спорили по поводу брака. Здравый смысл подсказывал девушке, что все против их союза, но Сергей был неумолим. Арлетт прекрасно понимала, что значит голубая кровь, принадлежность к высшему свету. Даже тот факт, что она сестра барона, не позволит ей быть принятой в старинных аристократических кругах Европы. Тем более — в России. Арлетт знала, что ее визит в дом князя Владимира объяснялся только тем, что князь — давний друг Жанетт… Любовь не заставила девушку закрыть глаза на истинное положение вещей.

Но ей не хотелось портить последний вечер, какой бы короткой ни была разлука.

— Давай немного подождем. Ты поедешь домой, поговоришь с отцом. Я не хочу стать поводом для семейных споров.

— Ты и не будешь, — тон Сергея был решительным. — Отец стал к старости более терпелив и снисходителен ко мне.

Арлетт подумала про себя, что Сергей заблуждается. Девушке ситуация казалась просто неразрешимой. Сергей протянул руку, коснулся ее сжатых пальцев.

— Я люблю тебя, Арлетт, и этого достаточно, чтобы надеть тебе кольцо — знак того, как много ты для меня значишь.

Девушка позволила ему взять свою руку, и кольцо скользнуло по пальцу. На какое-то мгновение Арлетт показалось, что она видит Сергея словно сквозь пелену. Игра света, отражающегося от великолепных бриллиантов? Или слезы, накатившие на глаза?

Вернувшись домой, Арлетт, стоя у окна, долго смотрела на кольцо. Сняв с пальца, она положила его обратно в коробочку и убрала в ящик комода. Пусть оно лежит здесь. Может быть, когда-нибудь она и наденет это кольцо, чтобы доставить удовольствие Сергею. Возможно, будет и другая причина, но пока Арлетт не видела никаких предпосылок, чтобы мечта стала реальностью.

ГЛАВА 20

Над проливом дул порывистый ветер. Арлетт сидела на палубе, укутав колени в дорожный плед.

Ее мысли перенеслись к Сергею, уже несколько часов едущему поездом в Россию. Сергей сказал, что его ожидает весьма утомительная дорога, потому что он и Мария сейчас не в лучших отношениях. Он не объяснил причины разлада, но Арлетт догадывалась.

— Сообщить отцу о моем намерении жениться на тебе, — сказал Сергей перед отъездом, — мой сыновний долг. Мы не на все смотрим одинаково. Когда я был ребенком, отец был чрезмерно строг со мной, но справедлив. Я очень надеюсь на его чувство справедливости и теперь.

Арлетт понимала: Сергей пытается уверить ее, что семейных разногласий не будет, и лелеяла слабую надежду, что каким-то непостижимым образом все их проблемы будут решены. Действия Сергея заронили в нее искру оптимизма.

Судно пришвартовалось. При переходе через таможню не возникло никаких задержек. Лондонский поезд домчал Арлетт до станции Виктория, где Джулия поджидала подругу. Они тепло поздоровались.

— Арлетт, наконец-то ты здесь! Кажется, прошла вечность после нашей встречи в Брюсселе!

Они уселись в сверкающий «даймлер» с шофером в ливрее за рулем. Джулия болтала и болтала.

— Ты так изменилась. Я рада видеть тебя счастливой, — сказала Арлетт.

— Да, я счастлива, — живо произнесла Джулия. — Замужество все еще кажется мне чудом. Стив вошел в мою жизнь как рыцарь на белом коне и увез от всего, что делало мою жизнь такой несчастной.

— Я очень, очень рада за тебя.

— Знаешь, твой приезд для меня много значит. Иностранке нелегко найти подруг среди англичанок. Мои новые друзья здесь тоже французы, остальные — просто знакомые.

Внезапно ее глаза предательски увлажнились.

— Нельзя сказать, что англичане недружелюбны. Хорошенькое личико и французский акцент притягивают их, как магнит. Ты хорошо повеселишься в Лондоне! Я устраиваю в твою честь прием и уже получила множество приглашений для нас троих. У Стива ложа на лучшие шоу и на новое ночное гала-представление «Тристан и Изольда» в Королевской опере.

— Ты забыла, что я приехала работать?

— Конечно, нет, — небрежно отмахнулась Джулия. — Это все можно совместить.

Резиденция Йорков была расположена на линии элегантных домов на Бэркли сквер. Пришел со службы Стив, они познакомились. Арлетт подумала, что он выглядит старше своих лет, но, поскольку занимал высокое и важное положение, моложавая внешность ему даже повредила бы. Пепельные волосы, по цвету напоминающие седину, придавали солидность не по летам, но кожа была чистой, свежей, мягко очерченный подбородок, изящная худощавость делали Стива крайне обаятельным молодым человеком.

— Мне так приятно видеть вас в своем доме, Арлетт!

Джулия взяла его под руку, счастливо улыбаясь.

— Разве это не прекрасно? Мы просто посадим ее под замок, если она заговорит о возвращении на материк. Пройдет много-много недель, прежде чем мы отопрем дверь.

Стив посмотрел на Арлетт, затем поймал взгляд жены.

— Я надеюсь, Арлетт пробудет с нами так долго, как сможет. Но она приехала по делу и не настолько свободна, как ей самой, может быть, хочется. Мы — ты и я — все понимаем. Но отпустим ее, как только она сама почувствует, что необходимо уезжать.

Чуть позже Стив поговорил с Арлетт наедине:

— Моя жена все еще тоскует по родине. Она так ждала вашего приезда! И не только потому, что вы ее лучшая подруга, но и потому, что вы для нее как привет из Франции, страны, где она родилась, где прошло ее детство. Первые годы после разрыва с родиной всегда особенно тяжелы.

Он не знал, как близко к сердцу приняла его слова Арлетт. Она подумала: как тяжело было бы ей жить в России.

— Вы так хорошо понимаете Джулию. Она не раз говорила мне, что вы — единственный человек, которому она может доверять. Я не могу назвать ее юность счастливой, — Арлетт тряхнула головой. — Думаю, Джулия часто преувеличивает роль, которую я сыграла в ее жизни. Ей просто нужна была опора. А сейчас у нее есть эта опора в вашем лице.

— Я постараюсь быть ей поддержкой во всем.

Арлетт решила, что перед ней человек, который умеет держать слово.