Как только Сергей дотрагивался до нее, ей казалось, что она превращается в другого человека, лишенного всякого стыда и предрассудков. Самого Сергея теперь невозможно было остановить, пристыдить или смутить; он просто говорил, что у него кончилось терпение, он не может больше работать, и начинал целовать ее до тех пор, пока она не забывала все на свете.
За время, проведенное в парижской мастерской, Сергей просветил ее по вопросам, касавшимся женской физиологии. Он объяснил ей, что такое месячный цикл и что такое потеря девственности; предостерег от участия в различных извращениях, если какой-нибудь наглец предложит их ей, рассказав, что именно является в этом отношении естественным и общепринятым; прочитал ей целую лекцию о том, что такое беременность, каковы ее первые признаки и способы ее предотвращения. К концу недели Арлетт стала во всех этих вопросах столь же сведущей, сколь умудренная жизнью женщина.
ГЛАВА 18
Клод пришел домой пораньше, зная, что вернулась сестра. Арлетт в это время весело болтала по телефону. Увидев брата, она тут же попрощалась и бросилась в объятия Клода. Барон де Фере удивился сам себе: он не ожидал, что будет до такой степени рад видеть Арлетт.
— Хочу услышать все, — заявил Клод. — Твои письма рассказали о многом, но все равно я хочу задать немало вопросов.
На Клода явно произвело впечатление то обилие информации, которую Арлетт почерпнула в Ницце, но еще большее впечатление произвели эскизы и образцы изделий из жемчуга, которые девушка сама изготовила в Ницце и привезла в Брюссель. Рисунок украшений был необычным: перистые узоры, походящие на листья папоротника, выполненные серебряными нитями на небесно-голубом фоне, усыпанные жемчугом, как блестками росы, а также другие варианты: светло-розовый жемчуг на черном, бежевый на розовом. На некоторых образцах расцветали бледно-алые жемчужные лилии или хризантемы, были и совершенно фантастические модели.
— Месье Дегранже скоро напишет тебе, — Арлетт была очень рада, что брату понравились ее работы. — Он хочет использовать разработанные мною эскизы моделей колье и брошей. Через год мы можем разрешить ему пустить разработки в широкое производство, получив плату за авторские права.
Глаза Клода сощурились.
— Когда-то ювелиры обслуживали только тех, чьи головы украшали венценосные короны, предоставляя право леди из королевских семей выбирать украшения, которых больше ни у кого нет…
— Это уже в прошлом. Пришли другие времена. Сейчас нужно добиваться того, чтобы ювелирные украшения были доступны и другим классам. Поэтому стоит подумать о недорогих, но имеющих привлекательный вид изделиях, которые на первый взгляд очень походили бы на наши весьма дорогие. И очень важно, если ювелирные изделия будут иметь авторскую маркировку, это добавит престижа Дому Фере.
— Я подумаю, — Клода явно увлекла идея. — Но в одном я уверен: не хочу разворачивать широкое производство во Франции. Небольшие ювелирные мастерские под Лондоном — очень неплохое местечко. Там цены ниже, а качество — на высоте. Конкретные детали обсудим позже.
На этом их разговор закончился, и Арлетт ушла в свою комнату.
Клод поздравил себя с тем, как дальновидно поступил, подключив сестру к делу. Он даже на время забыл, что послужило основной причиной отъезда Арлетт в Ниццу. Ах да, Сергей Дашков! Лицо Клода помрачнело, когда он вспомнил, что Арлетт заезжала в Париж и провела там несколько дней. И что в Брюссель они с Сергеем приехали вместе.
Организовав влюбленным разлуку, Клод не добился желаемого результата, в их отношениях ничего не изменилось. Да они в сущности и не расставались. Нужно испробовать другие средства. Но какие? И очень важно, чтобы Арлетт потом не держала на него зла. Клод задумался, пытаясь найти решение…
Позировать Сергею оказалось не таким простым делом, как вначале думала Арлетт. Она собиралась просто сидеть в кресле. Но — ничего подобного.
По телефону Сергей спросил, что собирается надеть Арлетт.
— Нужно что-нибудь простое, — сказал Сергей.
— В греческом стиле подойдет?
— Было бы прекрасно.
Арлетт быстро раскроила и сшила из розового шелка тунику без рукавов с округлой горловиной и, положив ее в коробку, отправилась в мастерскую.
Сергей уже ждал. Арлетт зашла за ширму, чтобы переодеться. Когда она вышла, Сергей удовлетворенно улыбнулся?
— Отлично! Лучшего и придумать нельзя.
Он взял ее лицо в ладони и дважды поцеловал. Затем подвел к постаменту для натурщицы.
— Позволь мне причесаться, — после поцелуев несколько прядей выбилось из-под заколок.
— Мне так больше нравится. Оставь.
Затем он придал ей нужное положение. Локти отведены назад, подбородок чуть вздернут. Арлетт подумала, что, если встать на цыпочки, создастся впечатление, будто она собирается расправить крылья и взлететь. Сергей наполовину задернул штору, объяснив, что тени подчеркивают рельефность фигуры. Какое-то время он продолжал менять положение постамента на колесиках. Затем, сделав два шага назад, резко крутанул подставку. Арлетт чуть не упала.
— Ты хочешь, чтобы я потеряла равновесие?
Его сосредоточенный взгляд утратил свою серьезность, и он посмотрел на Арлетт не как на модель, а как на любимую женщину.
— Нет, — он улыбнулся. — Я просто хотел увидеть тебя с разных сторон.
Сергей взял карандаш и сделал несколько зарисовок. Арлетт только сейчас поняла, как трудно сохранять неподвижность. Карандаш весело плясал по бумаге, довольно скоро несколько эскизов были закончены.
— Хватит на сегодня, — Сергей отложил блокнот.
— Могу я посмотреть эскизы? — спросила Арлетт, сходя с постамента.
Она ожидала, что увидит себя застывшую, словно прилипшую к бумаге. Но Сергею удалось запечатлеть женщину, которая дышит, полна энергии и ждет. Чего она ждет? Арлетт хотелось задать Сергею этот вопрос, но она удержалась.
— Клод посылает меня в Лондон. У меня остается мало времени, чтобы позировать тебе.
Барон де Фере, в конце концов, решил, что лондонские ювелирные мастерские — наиболее подходящие предприятия для размещения заказов на изготовление украшений по дизайну, разработанному Арлетт.
Сергей тяжело вздохнул, обнимая свою модель.
— Надеюсь, там ты пробудешь не так долго, как в Ницце?
Арлетт нежно коснулась пальцами его щеки.
— Конечно, нет. Как только появятся первые образцы, можно решить, что именно будем использовать для широкого производства.
— Наверное, я ненадолго отправлюсь домой, в Россию, пока ты будешь в отъезде. Есть ряд дел, которые необходимо уладить.
— Конечно. Значит, когда я вернусь, ты будешь в Брюсселе?
— Надеюсь. В конце недели Мария уезжает на несколько месяцев, хочет обставить недавно купленный дом. Я поеду с ней. Ты получила какие-нибудь вести от Джулии?
— Да. Она и ее муж ждут моего приезда в Лондон.
Сергею больше не хотелось говорить о предстоящей разлуке.
— Арлетт, — позвал он девушку, протянув руку, — иди сюда.
Она подошла и села рядом с ним. Сергей прижал девушку к своей теплой груди и начал ласкать мочку уха Арлетт губами.
Арлетт улыбнулась и взяла его за руку.
— Тебе надо отдохнуть сегодня.
— Я не устал, — прошептал он, целуя ее шею.
— Лгун. Ты слишком утомлен, чтобы предаваться любовным утехам.
Он погладил обнаженную спину Арлетт.
— Я скорее умру, чем почувствую себя слишком утомленным для этого.
Арлетт перехватила его вторую руку.
— Попробуй мысленно переключиться на что-нибудь другое. Где бы ты хотел жить, если бы у тебя была возможность выбирать?
— В Вене, — не задумываясь ответил Сергей.
— В Вене? — удивленно переспросила Арлетт.
Он начал слегка покусывать ее обнаженное плечо.
— Да, в Австрии. Особенно хорошо там весной. Мы бы танцевали с тобой вальсы Штрауса в Шенбруннском дворце, на тебе было бы алое платье вот с таким декольте, — и он провел рукой по ее груди, — из воздушной ткани, подол при каждом твоем движении изящно взмывал бы вверх, открывая туфельки и твои точеные лодыжки, — он закрыл глаза, его теплое дыхание согревало плечо Арлетт. — Это был бы последний танец, после которого я увел бы тебя, раскрасневшуюся и запыхавшуюся, по широкой лестнице в спальную комнату с огромной кроватью под золотистым бархатным балдахином, откуда мы все еще могли бы слышать далекую чудную музыку. И я взял бы тебя на руки и уложил бы на кровать… и склонился бы над тобой, и начал бы целовать твою прекрасную грудь и твои очаровательные ножки, изящные лодыжки, икры, белоснежные великолепные бедра и твою восхитительную розовую… гм… — он припал губами к ее шее. — И на тебе не было бы в этот момент никакого нижнего белья, ровным счетом ничего.