Международный военный трибунал из представителей СССР, США, Великобритании и Франции предъявил подсудимым обвинения в военных преступлениях, а также в преступлениях против человечности – в порабощении и истреблении гражданского населения по политическим, религиозным или расовым мотивам. Трибунал впервые признал геноцид – физическое уничтожение народов по национальным признакам – тягчайшим преступлением; СС, СД и гестапо были объявлены преступными организациями. В. Кейтель сказал на суде в свое оправдание: "Я был лояльным, верным и покорным солдатом своего фюрера".

Суд приговорил к смертной казни через повешение 12 человек: рейхсмаршала Г. Геринга, министра иностранных дел И. Риббентропа, начальника штаба верховного командования армии В. Кейтеля, шефа Главного управления имперской безопасности Э. Кальтенбруннера, министра по делам восточных территорий А. Розенберга, генерал-губернатора оккупированных польских территорий Г. Франка, министра внутренних дел В. Фрика, одного из руководителей нацистской партии и идеолога антисемитизма Ю. Штрейхера и других. Троих подсудимых приговорили к пожизненному заключению, троих оправдали, четверых – к тюремному заключению на срок от десяти до двадцати лет.

Приговоренных к смерти казнили 16 октября 1946 года, трупы сожгли, пепел рассеяли с самолета над Германией. За несколько часов до казни Геринг покончил жизнь самоубийством, приняв яд; это он сказал однажды: "Если мы проиграем войну‚ то помоги нам Бог..."

Рейхсфюрер Г. Гиммлер переоделся в форму солдата, бежал, но был опознан англичанами и принял яд (незадолго до поражения Германии он признался своему адъютанту: "Шелленберг, я страшусь будущего…").

Министр пропаганды Й. Геббельс покончил жизнь самоубийством в Берлине, в бункере Гитлера, 1 мая 1945 года; это он записывал в дневнике перед началом войны с СССР: "У нас и без того столько на совести, что мы должны победить. Иначе наш народ, мы во главе со всем, что нам дорого, будем стерты с лица земли…" Вместе с ним завершила счеты с жизнью Магда Геббельс, его жена, но перед этим она велела дать яд своим детям – пяти девочкам и одному мальчику. "Я рожала их для фюрера и Третьей империи… – заявила она. – Мир, который наступит после фюрера и национал-социализма, уже не стоит того, чтобы в нем жить".

7

Из рассказов детей нацистских преступников (Германия послевоенных времен):

"В тринадцать лет я узнала, что мой отец… во время войны был не на фронте, а работал в концентрационном лагере. Мать рассказывала мне, как она постоянно ждала от него вестей с фронта. Отец же каждый вечер приходил домой, садился за стол и ел суп, приготовленный матерью для тяжело работающего мужа. Он делал свою работу, она – свою…"

"Однажды, один-единственный раз, отец был настолько пьян, что проговорился, как это ужасно добивать детей из пистолета, – "эти идиоты- солдаты целились из пулеметов слишком высоко, по взрослым". Господи, любимый папа! Каким хорошим человеком он был! Он плакал, рассказывая об этом. "Это были ужасные времена, – причитал он. – Слава Богу, что они уже прошли…"

"Мой отец был государственным служащим на железной дороге. Перед войной, во время войны и после нее. Маленький чиновник высокого ранга… Приличный, сдержанный, неподкупный. Сначала член компартии, затем – нацистской партии и под конец – социал-демократ… Он всегда примыкал к тем, кто мог быть угрозой для него… У него был талант предугадывать запросы возникающей новой власти и готовиться к этому… Один из тех, кто подает веревку палачу, предварительно осмотрев ее и признав пригодной…"

"Меня зачали в 1944 году. Вероятно, в то время, когда твоя бабушка была уничтожена в каком-нибудь концлагере… Когда я подросла, отец часто повторял: "Уже в сорок третьем году мы знали, что войну против союзников проиграем. Но евреи должны были умереть…" Виноватым он себя никогда не чувствовал. Ни разу не сказал о том, что совершил ошибку или участвовал в преступлениях. Он был жертвой обстоятельств. И я ему верила…"

"Став врачом, отец сразу же пошел работать в СС… До конца жизни он гордился ролью, которую исполнял во время войны. Любил повторять: "Врач защищает, оберегает и продлевает жизнь людей. Врач, обладающий национальным сознанием, делает это – если нужно – за счет жизни другого. Этим он отличается от врача, лишенного национального чувства…" Мой отец убивал – да, это так. У него на совести сотни заключенных… Но не забывайте: он делал это из убеждений, а не из жажды убивать… Немецкий народ был для него организмом, единым телом. И его задачей было защищать этот организм от болезней и несчастий, устранять тех, кто является источником страданий, вести исследования ради подготовки этого тела к будущему…" (Справка: 45% врачей и студентов медицинских факультетов Германии были членами нацистской партии, 7% врачей состояли в СС.)

"Бабушка еще жива. Старая, злая женщина с волосами на подбородке… Она и сегодня восторженная национал-социалистка. Ее любимая фраза: "При следующем Гитлере такого конца не будет. Он не допустит поражения ни от кого…" Дедушка также был убежденным нацистом. Он только терпеть не мог СС. Считал, что они виновны в поражении. Одно из его изречений: "Если бы они меньше воевали в тылу, а больше на фронте, Иван был бы сегодня мертв…"

"Даже сейчас, когда заходит речь о прошлом отца, у меня начинаются судороги. Он служил в войсках СС… Если я пыталась говорить с ним на эту тему, отец всегда уходил от ответа… Однажды в приступе ярости он впервые рассказал, что жил в поселке караульного персонала рядом с Бухенвальдом. Из его слов следовало, что там жили сытые и прилично одетые люди из лагеря… Убийств не было. Лагерей уничтожения не существовало. Личная вина – это миф…"

"Примирение с родителями было возможно. Но они упустили свой шанс. Если бы моя мать сказала один только раз: "Дочка, я всё обдумала. То, что случилось, это самое худшее из того, что могло произойти. С чувством вины я буду лежать в гробу. Но надеюсь, ты станешь другой, извлечешь уроки из моей жизни". С такой матерью я могла бы примириться. Даже если бы она служила надзирательницей в концлагере…"

***

Сразу после прихода Гитлера к власти еврея Эриха Зелига лишили звания чемпиона Германии по боксу в среднем весе. Вскоре после этого цыган Иоганн Трольман выиграл матч у немецкого боксера, стал чемпионом Германии в этой весовой категории, но его лишили почетного звания, заставили выйти на матч-реванш с тем же противником и дать возможность "арийцу" себя нокаутировать. Во время войны Трольман воевал в пехоте на Восточном фронте; в 1942 году его арестовали и после многих издевательств расстреляли в концлагере.

***

Первые сведения об уничтожении евреев Европы стали поступать в Палестину в 1942 году. Однако многие считали‚ что эта информация явно преувеличена и является частью антинацистской пропаганды‚ которую проводили союзники. В ноябре 1942 года приехала в Палестину группа евреев‚ которые прошли через польские гетто, – их рассказы потрясли всех. Через месяц Геббельс записал в дневнике: "Евреи Иерусалима устроили шумную демонстрацию протеста. Объявили пост. У Стены плача читали проклятия из Ветхого Завета против фюрера‚ Геринга‚ Гиммлера и меня... Они пытаются настроить весь мир против нас‚ против национал–социалистического Рейха и против наших антисемитских убеждений. На это у нас один ответ – продолжать то‚ что мы делаем сейчас‚ и без компромиссов. Малейшее проявление слабости – и ты погиб".

***

Х. Вейцман: "В последние годы войны… трагедия европейского еврейства разворачивалась перед нами во всем ее помрачающем рассудок объеме. Это была не только трагедия физических страданий… но также трагедия унижения и предательства… Тысячи жизней… можно было спасти, если бы демократические страны и их правительства действительно были в том заинтересованы.