— Мой сотрудник говорил, что стоит Министерству объявить о своем плане, как это вызовет целую бурю протестов, — заметил Порчугал.

— А разве хоть одно мероприятие обходится без протестов? Снос нескольких домов тут же вызывает жалобы со стороны всех живущих по соседству.

— Обычное дело. Все это знают. Но Хэндли-Меррик — место, широко известное своими красотами, а в нескольких милях от него находится и Хэндли-Оукс. Джон Констэбль[14] написал там два своих самых замечательных пейзажа.

— Придет день, и какая-нибудь современная знаменитость прибавит к этой коллекции свои пейзажи, — процедил сквозь зубы сэр Джон.

— Все это прекрасно, — сказал Порчугал. — Я не подвергаю сомнению ценности договора, а хочу лишь, чтобы мы были застрахованы от всяких неожиданностей. Министерства и правительства славятся тем, что легко идут навстречу любым протестам.

Сэр Джон закурил сигарету, хотя обед еще был в самом разгаре, — привычка, которую Энджелл просто не выносил.

— Мероприятие это слишком важное, Симон. Оно слишком связано с общей широкой программой строительства. Уступить нажиму здесь — значит поставить под удар всю программу в целом. Кроме того, вам следует знать, что в таких случаях не очень-то вспоминают о демократии. — Сэр Джон передвинул во рту сигарету, и синий дымок неприятно защекотал ноздри Энджелла. — Вы же знаете, как это все происходит. Горстка высокопоставленных, облеченных властью и преданных правительству государственных чиновников пришла к выводу, что при теперешнем бурном росте населения и упорном стремлении людей селиться на юго-востоке новый комплекс строительных мероприятий должен быть расположен где-нибудь в этом районе, скажем, к северо-востоку от Челмсфорда. Что же касается точного места, то они довольно подробно изучили этот район, тщательно взвесили различные противоречивые интересы и, после длительного и трезвого обсуждения между собой, пришли к решению, что район, куда входит Хэндли-Меррик, — самый лучший для развертывания строительства. Дальше этого пока не пошло, но решение уже принято, и дело сейчас только за практическим его осуществлением. И уж теперь каждый из этих государственных чиновников будет поддерживать и защищать сие решение, пуская в ход всю полноту доверенной ему власти. И министр, ответственный за окончательное утверждение решения, будет информирован таким образом, что Хэндли-Меррик — единственно возможный вариант. Он со временем доложит об этом в парламенте, а затем будет защищать там этот проект, пользуясь в основном аргументами, выдвинутыми и подготовленными для него теми самыми государственными чиновниками, и для него станет вопросом личного престижа утверждение этого проекта. Даже если произойдет смена министра до того, как начнется строительство, на нового министра окажут точно такое же давление и, во всяком случае, на проект будет уже затрачено столько, что процесс окажется необратимым.

Порчугал наблюдал, как официант доливает в его бокал вино.

— Значит, будем надеяться, что нам удастся провернуть это дело, пока слухи о нем не распространились. — Энджелла он спросил: — Как поживает старушка?

— Она не такая уж старая, — сухо заметил Энджелл. — Сорок восемь, сорок девять, не больше. Я не навещаю ее сам, не хотелось бы заронить в ней подозрение, будто мы собираемся вокруг, так сказать, «смертного одра». Я встретил ее в прошлом месяце у Питера Уорнера; тогда она казалась здоровой, но я получил сведения, что в настоящее время состояние ее сильно ухудшилось; она уже с неделю не выходит из спальни.

— Я недавно разговаривал с одним приятелем, — сказал Симон Порчугал, — он довольно хорошо знает Восперов и говорит, что там творятся странные дела. Флора Воспер держит шофера, который, по всей видимости, приобрел над ней какую-то власть. Она полагается на него целиком и полностью. Не таится ли в этом для нас какая-нибудь опасность?

— Насколько я понимаю, тут нет ничего страшного, — сказал Хоун. — Даже если она к концу жизни немного свихнется, дом и земля все равно не являются ее собственностью и завещать их она никому не может.

— Между прочим, — сказал Энджелл, — я как раз слежу за всем этим. Я установил некоторый контакт с ее шофером, и мне кажется, это весьма полезная предосторожность.

— Контакт с шофером? — удивился Симон Порчугал. — Что вы имеете в виду?

— Благодаря случайному стечению обстоятельств мне представилась возможность оказать ему услугу, — сказал Энджелл. — Только и всего. Я не совершил никакого неэтичного шага. Подвернулся случай, и я счел неблагоразумным его упустить.

Оба других собеседника вопросительно на него посмотрели.

— Каким образом? — спросил Порчугал.

— Каким образом? И какую услугу? Неважно. Если мне удастся, то мы достигнем сразу двойного результата. Во-первых, это поможет ослабить его зависимость от леди Воспер, что послужит всем на пользу. Вы меня понимаете. Во-вторых, дружески расположит его ко мне, что в случае возникновения кризиса в доме Восперов опять же будет нам полезно. — Энджелл посмотрел на красиво оформленное меню, которое вручил ему официант. — Нет, больше ничего. Только чашку кофе.

— Ну и ну! — минуту спустя сказал Порчугал. — Надо же так хитро придумать!

Фрэнсис Хоун заказал себе сыр.

— Вы хорошо себя чувствуете, Уилфред?

— Хорошо ли я себя чувствую? Разумеется, хорошо. А что?

— Просто вы ели меньше обычного. Почти вдвое меньше, я бы сказал.

— Нет, я чувствую себя прекрасно. Как никогда. Но сегодня меня еще ждут дела.

— Раньше вам это не было помехой. Вы всегда говорили, что хороший обед придает вам бодрости.

— Я и теперь этого не отрицаю. Но я вполне сыт.

— Вы на диете или что-то вроде? — улыбаясь, спросил Симон.

— Боже избави. Нет! Что за нелепая идея.

— Итак, дорогой коллега, — сказал Винсент Бирман, — судя по всему, дело ваше можно устроить. Я пару раз встречал Джуда Дэвиса в Национальном Совете по спорту. Он связан с Эли Маргремом, а это означает, что он на короткой ноге с крупными антрепренерами. Вы можете дать мне какие-нибудь дополнительные сведения?

Энджелл крутился на кресле.

— Мой клиент говорит, что Дэвис как-то видел Брауна на ринге и тот ему понравился. Но, узнав, что контракт Брауна с его теперешним менеджером продлится еще целый год, он предложил Брауну прийти и повидаться с ним снова, когда срок контракта истечет.

— По-видимому, он не так уж жаждал его заполучить, раз не испугался, что его обойдет какой-нибудь другой менеджер. Похоже, что тут все упирается в деньги.

— В деньги?

Полными невинности глазами Бирман оглядел запущенный кабинет.

— За деньги Джуд Дэвис готов на все. Сейчас их у него не так много. У него есть несколько многообещающих парней, но с тех пор как Лью Томас сошел с ринга, Джуд не очень-то зарабатывает. По моим предположениям, он заинтересовался этим парнем, но не настолько, чтобы его выкупить.

— Ну так как же?

— Если ваш клиент заинтересован помочь мальчику, он должен предложить ему выкуп, какую бы сумму это ни составило, с тем чтобы Дэвис мог перекупить контракт у… — кто его теперешний менеджер?

— Робинс.

— Никогда не слыхал. Чтобы Дэвис мог взять к себе Брауна без ущерба для своего кармана. Все можно устроить.

— Во сколько это обойдется моему клиенту?

— Наверное, сотни в две. Может, побольше, а может, и меньше. Это такой мир, в котором из-за денег человек переходит от одного к другому. И по большей части платят наличными.

В животе у Энджелла заурчало. Он вспомнил о солидной телячьей отбивной под вкусной подливкой, от которой он сегодня отказался, и при этом за чужой счет.

— Я не думаю, что мой клиент согласится больше чем на сто фунтов.

— Сотни мало. Менеджер берет себе 25 % заработка боксера. Разумеется, все зависит от того, насколько Робинс ценит Брауна и насколько он нуждается в деньгах.

— Хорошо, возьмитесь за это дело. Я бы хотел на следующей неделе дать своему клиенту ответ.