Тем не менее эта «выписка из протокола» сыграла свою роль…

Г. П. Падва: «Районный суд, учитывая чистосердечное признание В. В. и принимая во внимание решение товарищеского суда Театра на Таганке, оправдал Высоцкого…»

Вспомним, что 1 февраля на концерте Высоцкий говорит: «Плохо с ногой, но не мог отменить выступление…»

В. Шехтман: «Числа 23–24 января Володе сделали укол в бедро. Или игла была плохая, или еще что, но у него образовался нарыв. Ногу разнесло очень сильно».

И. Шевцов: «В феврале начался какой-то абсцесс, колено распухло так, что стало вдвое толще нормального. Ему делали несколько разрезов, загоняли туда какие-то «турынды» (он так рассказывал), но улучшения не было.

— А мне в «Гамлете» становиться на колени! — злился он».

Все близкие люди в один голос говорят, что Высоцкий боялся двух вещей: больниц вместе с людьми в белых халатах. (По всей видимости, после того, как один из друзей из самых благих побуждений устроил В. В. в больницу закрытого — почти тюремного — типа. Высоцкий с громадным трудом вырвался оттуда.) И второе — боялся замкнутых пространств: скорее всего, эта фобия еще более позднего происхождения.

Нога болит, рана загноилась, и В. Шехтман решает действовать:

«Больниц Володя почему-то боялся и ни за что не хотел обращаться к врачам. Вообще, пока его не испугаешь, лечиться не будет!

— Володя, тебе же ногу могут оттяпать!

Еле уговорил его показаться моему отцу, он — хирург. Отец взял саквояж, надел зеленую шапочку, и мы поехали на Малую Грузинскую. Отец осмотрел Володю, все увидел и все понял. Мы вышли из дома, садимся в машину…

— А теперь говори, сколько твой друг этим занимается?

А я уже был более или менее в курсе дела. Рассказываю, на что отец замечает:

— Я могу сказать, от чего он умрет: или от передозировки, или от нехватки…

— Как же так, отец! Что же делать?!

— Вот так. Что-то делать надо. Жить ему осталось не более трех-четырех месяцев…»

Эта первая операция на бедре — она была сделана на следующий день в 67-й больнице— помогла (26 февраля В.В. играет «Гамлета»), но ненадолго: в апреле— новое обострение, еще одна операция… Но об этом— в свое время…

В. Янклович: «Были же и светлые моменты… Я помню, как приехал наш хороший знакомый Алик Степанян, привез сухого вина. Очень хороший был вечер, но когда же это было?»

А. Степанян: «Это зима восьмидесятого года, сразу после Володиного дня рождения… Самое начало февраля. Я приехал. Действительно, была очень хорошая атмосфера…

В это время я уже жил в Москве, а познакомились мы с Володей в Тбилиси. И у меня дома он всегда нормально себя чувствовал. Никто его не теребил, никуда он не спешил — все было безо всяких комплексов и без претензий…»

Во второй половине февраля Высоцкий часто звонит в Париж. О чем он говорит с женой? Скорее всего, мы об этом никогда не узнаем точно. Если что-то помнит Марина Влади, вряд ли станет говорить об этом — у нее теперь другая жизнь… Так что мы можем только предполагать, о чем говорили 16, 18, 19 и 21 февраля Владимир Высоцкий и Марина Влади… Марина собирается на съемки в Италию, там они предполагают встретиться… И только там Высоцкий, наконец, расскажет жене все…

Для лечения ноги нужен сильный антибиотик — «кефлекс», его производят только в США… Вспоминает Барбара Немчик, в это время невеста В. Янкловича: «Возможно, что такое лекарство доставала жена Леши Зубова… (Алексей Зубов — известный музыкант, когда-то он работал в оркестре Гараняна и делал аранжировки некоторых песен В. В. — В. П) Но я лично получила «кефлекс» от врача американского посольства. Вообще, без рецептов такие препараты не выдают, но когда он узнал, что это лекарство для Высоцкого, то дал без лишних разговоров».

21 февраля — первый после долгого перерыва концерт: Московский физико-технический институт в подмосковном городе Долгопрудном… Концерт был под угрозой срыва… Афишного концерта с билетами в театральных кассах в Москве Высоцкий так и не дождался, он выступал главным образом в закрытых НИИ, учебных заведениях и в различных «секретных» учреждениях… И большинство этих концертов (кроме «лекций» по линии общества «Знание») были договорными. То есть заранее оговаривалась сумма, которую должен был получить Высоцкий, — обычно никаких билетов не было… В начале 70-х годов случилось так, что концерт проходил в одном из институтов, где училась дочка работника московского ОБХСС. Она пришла домой и рассказала, что у них был замечательный концерт Высоцкого и что на билеты собирали по рублю. Папа тут же заинтересовался сколько получил Высоцкий… Могли быть крупные неприятности, но тогда все обошлось…

Итак, 21 февраля Высоцкий, Янклович вместе с другом В. В. — капитаном дальнего плавания Феликсом Дашковым — подъехали к зданию МФТИ. Вспоминает Валерий Янклович: «Я помню этот концерт… Мы договаривались, что они не будут продавать билетов… Они платят, а как будут собирать деньги — их дело. А когда мы приехали, я увидел, что билеты продают… Я говорю: «Володя, не работаем. Они продают билеты». Но организаторы стали биться в истерике: то да се… Мы даже повернули назад, но потом вернулись…»

Ф. Дашков: «Мы подъехали, стоит огромная толпа. Кое-как мы протиснулись через это скопление людей. Многие просто не смогли попасть в зал…

Тогда меня просто поразили студенты, — поразили своими лицами… Были прямо-таки фантастические лица — Такие бывают у итальянских «тиффози».

А вот версия Высоцкого — почему концерт начался с небольшим опозданием, — это он сказал в самом конце выступления: «Я ехать не хотел, потому что мне улетать в восемь утра совершенно неожиданно, и, в общем, получилась масса нарушений каких-то. Я думал, что еду совсем в другое место, куда поехали мои друзья — несколько человек, приехавших издалека. Я их бросил, оставил, приехал к вам — вашему товарищу удалось меня убедить. И я не только об этом не жалею, а наоборот — очень рад».

Вообще, концерты были, пожалуй, главным источником существования для В. В. Тем более что в 1980 году у него образовались крупные долги. Об этих долгах мы расскажем позже— сейчас о концертах…

Первым сольным концертом В. В. стало выступление в Институте русского языка в 1966 году. А через некоторое время, как вспоминает Людмила Абрамова, после репетиций и спектаклей Высоцкого на служебном входе постоянно ждали… Приглашений было много, но в этих выступлениях не было никакой системы. Первыми «официальными» концертами (с билетами!) были выступления по путевкам общества «Знание». За одно выступление, если билеты были проданы (а все билеты были проданы всегда!), В.В. получал по 75 рублей. Эти концерты организовывал В. П. Янклович, тогда — администратор Театра на Таганке: «Иногда оформляли по две путевки… И за первый месяц Володя получил 450 рублей. В «Знании» был даже небольшой скандал: «Как так, у нас даже академики столько не получают…»

С конца семидесятых годов концертные выступления становятся основным источником доходов… Владимир Гольдман — администратор из уже известной нам группы Кондакова— рассказывает:

«Концерты — это был для Володи практически единственный способ заработать деньги. В театре он получал копейки, за пластинки в Союзе— ничего, ну, может быть, — кино… Но главное — концерты…»

В. Янклович: «Все деньги, которые Высоцкий получал в театре, он отдавал своим детям».

В последние годы Высоцкий, конечно, «знал себе цену» — и в высоком человеческом смысле, но знал и цену своей работы… Владимир Шехтман: «Очень много дали Володе поездки за рубеж. Он приобрел не только знание мира, но и чувство собственного достоинства, ценности своей работы. Он мне говорил:

— Понимаешь, на Западе звонит репортер: «Запись будет шестьдесят минут, — это стоит три тысячи долларов».

Скорее всего, В.В. имеет в виду запись популярной передачи компании Си-би-эс «60 минут»…

В 1979 году Высоцкий записывался для итальянского телевидения. Вспоминает В. Янклович: «Последнее время Володя понимал свою величину и очень точно знал, «сколько он стоит». Его пригласили сниматься на итальянском телевидении, спрашивают: