В то время в уезде Цзяохэ были две молодежные организации: на северо-западе от горы Лафашаня — Ресинский союз молодежи, а на юго-востоке — Лафаский. Корейские юноши и девушки в Цзяохэ состояли в основном в этих организациях.

Вначале молодежь с пылкой идейной устремленностью вступила в организацию, перед ней светился какой-то идеал, а затем она постепенно начала разочаровываться поведением руководителей националистического движения, которые занимались только грызней за должности и сбором денег на военные цели. К тому же молодых людей привели в замешательство пустые слова «модных» марксистов, которые ходили с громкими тезисами о «пролетарской революции» и о «гегемонии».

Вполне понятно было поэтому, каково было настроение у Кан Мен Гына. Не без основания он сказал, что, не видя верного пути, идет то вправо, то влево. Я ознакомил его с состоянием молодежно-ученического движения в Гирине, с нашим опытом работы.

Я попросил его по возвращении в Цзяохэ получше подготовиться к созданию филиала АСМ. Перед уходом вручил ему несколько книг по марксизму-ленинизму. Конечно, я, со своей стороны, очень старался помочь ему своими советами, но после его ухода очень обеспокоило меня дело в Цзяохэ. Что-то щемило мое сердце. Думал, думал, как ему помочь, и, наконец, решил поехать в Цзяохэ. Преодолел перевал Лаоилин, и вот я тут. Это было, помнится, весной 1928 года.

Кан Мен Гын обрадовался моему приезду, сказал, что и без того он и сам намеревался еще раз приехать ко мне в Гирин. И добавил: когда был в Гирине, ему думалось, что никаких помех не будет, а, вернувшись к себе, едва взялся за дело, они и встали перед ним, эти трудности, и не одна, не две, им уже и счету не было.

Оказалось, что сельская молодежь Цзяохэ разошлась во мнениях прежде всего по вопросу: каким методом создавать организацию. Некоторые предложили немедленно выйти из Ресинского союза молодежи, из этой, мол, организации националистов, а потом создать АСМ из определенного круга единомышленников, а другие и без всякого обоснования настаивали на том, чтобы распустить сам этот Ресинский союз молодежи.

И в вопросе о приеме молодежи в организацию они не имели единого взгляда, а уж о верном взгляде и говорить было нечего. Говорили: такой-то человек — «враждебный элемент», такой-то «колеблющийся», значит, трудно принимать таких в свою организацию. Так сказать, «запятнанных» уже исключили заранее из списка будущих членов этой организации.

В тот день я с ними лег в комнатушке, подложив под голову деревянный валик вместо подушки. Чтобы создать организацию, говорю им, нужно побольше завоевать масс на свою сторону, а для этого, прежде чем делить людей на разные половины, надо терпеливо воспитывать и убеждать их в правоте своего дела, важно прежде всего это.

Надо, чтобы молодежь не попала под влияние националистов и сектантов. Нужно повысить роль передовых активистов Ресинского и Лафаского союзов молодежи. В таком духе разъяснял я им свою позицию. Потом мы обсуждали с ними каждое из предстоящих нам дел.

Подобрав пять активистов Ресинского союза молодежи, я создал тут Цзяохэский филиал АСМ. И после этого я часто ездил в Цзяохэ и работал там с членами АСМ.

Я начал объединять в нашу организацию также юношей и девушек, состоявших в МФВМ. Почти все корейские молодые люди, которые в то время учились в Лунцзине в трудных материальных условиях, состояли в этой федерации. Все они были под влиянием фракционной группировки Хваёпха.

А однажды ко мне пришел заведующий орготделом МФВМ Ким Чжун — ученик Тонхынской средней школы, который ознакомился с выпускаемыми нами в Гирине журналами и брошюрами. В то время я от него подробно узнал о молодежном движении в районе Лунцзина.

После пребывания в Гирине Ким Чжун продолжал поддерживать с нами связь и пропагандировал наши идеи среди учащихся Тэсонской, Тонхынской и Ынчжинской средних школ и других учебных заведений города Лунцзина. Через них мы вооружали передовыми идеями молодежь Цзяньдао и шести уездных центров в Корее, в том числе Хвэрена и Чонсона.

В это время я уделял внимание и работе с рабочими.

В Гирине было немало больших и малых предприятий, таких, как, например, ГЭС, железнодорожное депо, спичечная, текстильная и рисоочистительная фабрики. Но у рабочего класса влиятельной организации не было. Только весной 1927 года было создано общество Хансонхвэ, цель которого — содействовать обеспечению занятости и бытовым услугам корейских рабочих.

Мы воспитывали одного молодого человека, который раньше работал на Гиринской ТЭС, а потом уехал в деревню. Мы приняли его в АСМ и помогли ему возвратиться и снова работать на той же ТЭС. После того, как он начал объединять тут передовых рабочих, нам была предоставлена возможность работать с ними.

Приведя в действие членов Общества корейских учащихся в Гирине, мы организовали вечернюю рабочую школу и приняли в нее в основном работников речного вокзала Сунгари. В годовщину Первомартовского народного восстания, в первомайский праздник, в «День национального унижения» мы пришли к ним — выступали перед ними с речами, дали художественные представления. На основе такой подготовительной работы в августе 1928 года был создан Антияпонский профсоюз, руководителем которого стал активист АСМ.

Раньше главным объектом нашей работы были молодые учащиеся, и мы старались ускорить процесс повышения их сознательности и объединения их в организацию. А теперь мы начали заниматься новыми делами — впервые расширяли сферу своей деятельности в гуще рабочего класса, объединяли рабочих в единую организацию.

Антияпонский профсоюз, образованный в основном из корейских рабочих, привел в действие легальное общество Хансонхвэ. Оно постепенно стало приобретать ясный политический характер. Когда поднялась всеобщая забастовка рабочих в Вонсане, Хансонхвэ послало собранные деньги Вонсанской федерации труда в помощь забастовщикам. А летом 1930 года, когда в Корее случились большие наводнения, оно совместно с другими организациями корейцев создало Общество вспомоществования и собрало пожертвования для пострадавших от наводнений. Общество это задало свой тон и в борьбе против прокладки железной дороги Гирин — Хвэрен.

Мы, действуя в основном в районах Гирина и Цзяохэ, перестроили молодежные организации, находившиеся под влиянием националистов и фракционеров, в революционные организации. В ходе этой работы мы накопили немало полезного опыта.

Можно сказать, что жизнь революционера начинается с общения с массами, у него кончается жизнь, когда он уходит от масс.

Если период моего обучения в училище «Хвасоньисук», когда я создал Союз свержения империализма, положил начало моему молодежно-ученическому движению, то годы обучения в Юйвэньской средней школе в Гирине, когда создал комсомол, АСМ и расширял сеть их организаций, думаю, были периодом бурного развития моего молодежного движения, когда я, выйдя из рамок школы, шел в гущу рабочих, крестьян, различных слоев народных масс и везде и всюду сеял семена революции.

Деятельность молодых коммунистов нового поколения и их влияние в то время люди называли «гиринским ветром».

5. Демонстрация силы сплоченности

С созданием и расширением организаций мы приступили к практической работе, к неотступной своей борьбе.

Прелюдией к ней была стачка учащихся Юйвэньской средней школы в Гирине, вспыхнувшая летом 1928 года.

До этого времени в ней ряд вопросов, связанных с ее жизнью, начиная со столовой и кончая финансами и библиотекой, разрешались без особых затруднений в соответствии с демократическим волеизъявлением прогрессивно настроенных преподавателей и учащихся. И наша деятельность в школе сравнительно свободно развертывалась, не подвергаясь каким-либо большим притеснениям. Это был плод, добытый учащимися школы в борьбе во взаимодействии с ее учебно-административным советом.

Но реакционно настроенным преподавателям, действовавшим по наущению военщины, был вообще не по нутру этот демократический порядок, утвердившийся совместными усилиями преподавателей и учащихся. Они, наоборот, пытались подорвать этот порядок и распоряжаться по своему усмотрению всеми вопросами, выдвигавшимися в управлении учебным заведением.