— Ты принес мне программу телепередач? — мрачно пошутил он. — Спасибо, отец, я не собираюсь сегодня смотреть телевизор.

СиСи недовольно поморщился:

— Почитай статью, там, на первой странице.

Мейсон потянулся рукой к газете и, развернув ее, поднес к почти не видящим глазам. Все, что смог разобрать, был набранный крупным шрифтом заголовок: «Доктор признается в изнасиловании своей жены». Мейсон с почти полным равнодушием скользнул глазами по заголовку и, откинув голову, в изнеможении произнес:

— Как ты узнал, что я здесь?

СиСи стоял рядом с диваном, сунув руки в карманы брюк:

— Мне позвонили от портье, сказали, что ты занял номер.

С трудом закрыв рот после протяжного зевка, Мейсон спросил:

— А что, ты хочешь выставить меня отсюда? Ладно, если тебе так не нравится мое пребывание в номере твоей гостиницы, я не стану злоупотреблять твоим гостеприимством.

С огромным трудом ему снова удалось встать. Правда, сил на это было истрачено столько, что Мейсон едва мог ворочать языком.

СиСи осуждающе посмотрел на сына, однако не произнес ни слова. Он сверлил Мейсона таким пристальным взглядом, что Джина, стоявшая у двери, не выдержала:

— СиСи, оставь его в покое, пожалуйста! Это я во всем виновата, я привезла его сюда. Я догадываюсь, что ты подумал, когда увидел нас вдвоем.

Ченнинг-старший, не скрывая отвращения, отвернулся:

— Джина, зная тебя, я уже ничему не удивляюсь, — глухо произнес он.

Мейсон запустил ладонь в стоявшие на голове дыбом волосы и, почесав макушку, обратился к Джине:

— Ты не могла бы спуститься вниз?

Она метнула на него оскорбленный взгляд, в котором читалось явное нежелание уходить. Разумеется, Джину снедало жуткое любопытство, ей хотелось поприсутствовать при разговоре отца и сына, особенно в такой пикантной ситуации. Однако Мейсон настойчиво повторил:

— Джина, сходи вниз и позвони в мою контору, нет ли каких-нибудь сообщений для меня касательно моих служебных дел.

Подавив в себе жгучее желание подслушать под дверью, она вышла в коридор и направилась к лифту. Джина шагала по коридору, не замечая, что из-за угла вышла какая-то женщина в ослепительно белом платье и белых туфлях и, стараясь ступать как можно более осторожно, направилась следом за ней.

Когда Джина вышла из номера, и Мейсон остался наедине с отцом, СиСи с подозрением спросил:

— Что она здесь делает?

Мейсон, отряхивая измятый пиджак и брюки, пробурчал:

— Не знаю, она, по-моему, собирается стать моим ангелом-хранителем. Не понимаю, что ее сюда тянет, но, по-моему, она пытается стать мне чем-то вроде второй матери.

СиСи подчеркнуто равнодушно произнес:

— Да уж, представляю себе, какой из нее ангел-хранитель, она бы лучше за собой следила.

Мейсон кое-как доплелся до углового столика, на котором стояли графины с обыкновенной водопроводной водой и налил себе стакан.

Из СиСи был неважный конспиратор — Мейсон сразу понял, что отцу от него что-то надо.

Ченнинг-старший с независимым видом прохаживался по номеру, засунув руки в карманы брюк, но глазами он непрерывно следил за сыном. Когда Мейсон стал жадно глотать воду, СиСи подошел к нему и как бы между прочим спросил:

— Что, много выпил вчера?

Мейсон с громадным удовольствием выпил стакан воды и налил себе новый. Обернувшись к отцу, он осипшим внезапно голосом, сказал:

— А ты что, только сейчас это заметил? Наверное, по-твоему, я очень хорошо вчера выглядел, если ты только сейчас узнал об этом.

СиСи пожал плечами.

— Да нет, выглядишь ты, действительно, не важно, это сразу видно. Ну ладно, я просто так спросил.

Мейсон наконец-то утолил свою жажду и шумно вздохнул.

— Отец, ты не перестаешь удивлять меня. Сначала ты заявляешь, что я становлюсь похожим на тебя, потом приходишь ко мне и говоришь, что тебе ничего не нужно. Я никогда в жизни не припомню ни одного случая, когда бы ты спрашивал что-нибудь просто так, из обыкновенного любопытства. Так не бывает, отец. Лучше признайся, что ты хочешь от меня. Может я смогу тебе чем-то помочь. Хотя… — он махнул рукой и не слишком твердой походкой направился к дивану.

СиСи бросил едва заметный взгляд на сына, но в этом взгляде чувствовалась некоторая доля уважения.

— Да, я хотел сказать тебе, что Марк Маккормик подтвердил в полиции свое признание. Так что теперь обвинение будет чистой проформой. Передал бы ты это дело кому-нибудь другому.

Тяжело дыша, Мейсон уселся на диван. Было видно, что ему по-прежнему не дают покоя следствия сильного алкогольного опьянения. Смахнув со лба капельки проступившего пота, он сказал:

— Посмотрим, вообще-то я подумывал взять отпуск.

СиСи согласно кивнул.

— Хорошая мысль.

Но Мейсон не был настроен так дружелюбно к отцу, как это казалось со стороны.

— Что, хочешь поскорее избавиться от меня? — уныло спросил он. — Я действую тебе на нервы?

СиСи удивленно посмотрел на сына.

— Я ничего такого не имел в виду.

— Я собираюсь уйти в отпуск потому, что у меня есть важные, срочные дела.

— Интересно, какие же?

Мейсон устало прикрыл глаза рукой.

— Я хочу возбудить несколько гражданских исков, но не могу сделать этого, пока являюсь помощником окружного прокурора.

СиСи задумчиво прошелся по комнате.

— Я не хочу тебя ни о чем уговаривать, — сказал он, — но неужели ты думаешь, что это разумно?

Мейсон хмыкнул.

— В таком случае, мы проверим это в суде. Можешь начинать массовую мобилизацию своих юристов.

СиСи довольно самоуверенно ответил:

— Хорошо, я именно так и поступлю.

Мейсон вскинул голову:

— Отец, я могу судиться с тобой годами.

СиСи подошел поближе к дивану, на котором, держа трещавшую от напряжения голову руками, сидел Мейсон.

— Знаешь, — с некоторым сожалением сказал СиСи, — я думал, что после разборки с Марком Маккормиком ты немного успокоишься. Я даже выписал чек на два миллиона долларов матери Мэри, — с этими словами он достал из внутреннего кармана пиджака узкий голубой конверт, запечатанный фирменной печатью СиСи Кэпвелла.

— Я хотел бы, чтобы именно ты отдал этот чек матери Мэри.

Мейсон без тени сомнения отрицательно помотал головой:

— Тебе не откажешь в изобретательности, отец. Ловкий ход. Однако, мы не сможем с тобой ни о чем договориться.

— Вот как?

— Отец, я обещаю, у тебя не будет спокойной жизни, — хмуро сказал Мейсон.

СиСи не терял хладнокровия.

— Думаю, что сон из-за этого я не потеряю, — спокойно ответил он. — Сеть открыли, страховые кампании справятся без меня, но оценивать жизнь Мэри в долларах мне противно, — он сделал нажим на последних словах, словно намекая на то, что Мейсон занимается этим делом исключительно из-за денег.

Мейсон мрачно посмотрел на отца.