Прием и на этот раз подействовал безотказно.
Сантана расширившимися от нервного возбуждения глазами смотрела на окружного прокурора, который упражнялся в способах неотразимого воздействия на женщин. Она не понимала, не желала понимать, что это всего лишь игра, маска, которую Тиммонс одевает на себя в общении с ней, и не только с ней — со всеми теми женщинами, с которыми ему приходилось встречаться раньше. Это был всего лишь обычный прием самозащиты. Но Сантана, словно голодная рыбка, уцепилась за этот крючок.
— Кейт, — смущенно сказала она, опустив глаза, — почему ты так редко говоришь мне о своих чувствах? Я никогда не могу понять, что ты испытываешь по отношению ко мне? Ты говоришь о том, что любишь меня, но врать вынуждена я. Тиммонс сокрушенно покачал головой:
— Да, все эти нелепицы и случайности происходят из-за того, что мы никак не можем определиться в наших взаимоотношениях. Ты постоянно нервничаешь, чего-то боишься, не осмеливаешься поступать так, как тебе этого хочется.
Она отвернулась и дрожащим голосом произнесла:
— Да, ты прав, мне трудно определить, хотя… кажется, я все для себя решила.
Тиммонс обеспокоенно подошел к ней и тихо спросил:
— Что ты решила?
Она вдруг начала кусать ногти.
— Я думаю, что тебе не придется больше прятать свои чувства.
— Что ты имеешь в виду?
Она обернулась. Тиммонс мгновенно прочел на ее лице плохо замаскированное желание сбежать.
— Я хочу сказать, что между нами все кончено, — не поднимая глаз сказала она. — Навсегда.
Тиммонс ухмыльнулся.
— Да ты шутишь. Только не надо говорить мне, что ты совершенно серьезно намерена это сделать.
Она гордо вскинула голову:
— Да, именно это я и хочу сказать. Я совершенно серьезно намерена порвать наши отношения и больше никогда не встречаться. Ты должен раз и навсегда понять, что со мной нельзя так обращаться, я не могу простить подобного отношения к себе. Рано или поздно это должно было кончиться. Каждый раз случалось что-то такое, что заставляло меня испытывать потом глубокое раскаяние и сожаление о том, что я сделала. А ты, — она кричала, все больше распыляясь, — всегда выходил сухим из воды, ты всегда чувствовал себя прекрасно! Что ж, Сантана сама разберется, она взрослая и самостоятельная, а ты при этом мог находиться в стороне. Но теперь эти времена закончились, все прошло. Между нами все кончено. Я больше не желаю поддерживать с тобой никаких отношений, ты должен забыть все, что между нами было. Считай это ошибкой с моей стороны, можешь быть довольным — я больше никогда не появлюсь в твоей жизни, это только усложняет все. Может быть теперь, после того, как мы расстанемся, ты станешь по-иному относиться и ко мне, но уже поздно, я больше не желаю терпеть.
Тиммонс вдруг неожиданно улыбнулся и отрицательно покачал головой.
— Это не правда, — спокойно сказал он, — я тебе не верю.
Она вскинула голову:
— Что это значит? Объясни.
Тиммонс хладнокровно подошел к ней и взял за руку. Неотрывно глядя Сантане в глаза, он тихо произнес:
— Если б ты хотела разорвать все отношения между нами, ты бы так не поступила. Ты бы не пришла сюда в таком случае. Ты ведь знаешь, как я тебя хочу и как ты меня хочешь…
Сантана на мгновение почувствовала, как липкий обволакивающий голос Тиммонса проникает в самую ее душу, в самое ее сердце, заставляя его бешено колотиться в неисчерпанной страсти. Глаза ее стали медленно закрываться, как у кролика, поддавшегося влиянию гипноза питона. Руки ее по-прежнему дрожали. Однако теперь уже виной тому было сексуальное возбуждение. Кейт стоял так близко, она чувствовала его запах, чувствовала его притягательную силу и едва удерживалась от того, чтобы не упасть в его объятия.
Однако все еще помня о сказанных только что словах, она резко хлопнула глазами и, будто осознав, в каком свете находится, поспешно возразила:
— Тебе нужна не я, тебе нужна Иден. Я для тебя игрушка, но я не позволю играть с собой. Так что не нужно этого делать, не нужно, Кейт. Ты хочешь играть со мной, но эти игры могут плохо закончиться.
Тиммонс снова изобразил на лице страдальческое выражение.
— Но я не вру, не вру, — по-актерски размахивая руками, воскликнул он. — Я действительно люблю тебя и хочу. Я всегда хочу тебя, я всегда думаю о тебе, ты единственная женщина, которая мне нужна.
Она возмущенно закричала:
— Зачем ты лжешь мне? Я не верю ни единому твоему слову. Я видела ее здесь, она была в твоей квартире. Я знаю, что ты хочешь переспать с ней, но при этом, пудришь мне мозги, пытаешься заставить поверить в то, что любишь только меня. Если бы это было так, то зачем ты приглашал ее в собственный дом? Для того, чтобы поговорить о характерных особенностях ведения бухгалтерского учета в ресторане «Ориент Экспресс»? Или, может быть, тебя интересует ее папаша?
Тиммонс подавленно молчал.
— Вот видишь, — мстительно выкрикнула Сантана, — я была права, ты даже не можешь ничего возразить мне.
Тиммонс невпопад рассмеялся. Сантану это еще больше разозлило.
— Что, я сказала что-нибудь смешное, да? Итак, так ты относишься к моим словам?
Он поспешно попытался исправить свою ошибку:
— Нет-нет, Сантана, поверь мне, я и в мыслях не держал ничего дурного. Просто, когда я вижу тебя, меня охватывает страшное возбуждение и мне трудно сдерживаться. Я просто вынужден каждую секунду, каждое мгновение бороться с собой, чтобы не наброситься на тебя, чтобы не наделать каких-нибудь глупостей. Это происходит со мной в любом месте, в любое время, когда только я встречаю тебя. Неужели ты этого не видишь, неужели тебе нужны еще какие-то доказательства?
Сантана почувствовала, что начинает терять почву под ногами, она разрывалась между охватившими ее противоречивыми чувствами. С одной стороны ей хотелось покончить со всем просто потому, что она не испытывала в себе сил продолжать все это дальше, но с другой стороны — все это было так притягательно, так гипнотически; в ее отношениях с Крузом не было ничего подобного. Роман с Тиммонсом основывался для нее, большей частью, на сексуальном влечении, которого она была лишена в отношении своего мужа и лишена не потому, что Круз был сексуально не привлекателен, а потому что он был холоден. Он никогда ничего не говорил о своих чувствах, если даже и испытывал их. Это вызывало у Сантаны острое чувство собственной неполноценности. Такого чувства она не испытывала в своих отношениях с Кейтом Тиммонсом.
— Ну почему, почему ты привел сюда Иден? Зачем тебе это было нужно? Скажи мне правду.
Он растерянно развел руками…
— Мне просто интересно было узнать, что она задумала. Вспомни те дни, ты же сама мне говорила, что Иден чего-то добивается от меня, чего-то хочет. Вот я и хотел узнать, что у нее на уме.
— Ну и что, ты узнал? Чего она хотела, скажи мне. Кейт, почему ты молчишь?
Он пожал плечами.
— Ну, я…