Подгоняемый любопытствующим нетерпением, Сергей резво проследовал к стоящему на окраине жилого городка новому дому, быстро нашел дверь вожделенного жилища и после непродолжительной возни с кривовато вставленным замком, наконец, проник в пустующее помещение. Беглый осмотр будущего жилища показал, что назвать его пустующим было никак нельзя. «Вот поэтому-то и ключ замполиту достался всего один», — подтвердил сам себе свою же догадку слегка удрученный старлей. Следы присутствия, видимо, укрывающихся здесь порой от работы военных строителей обнаруживались повсюду. На полу и подоконниках были разбросаны обрывки пожелтевших газет, куски грязной ветоши, бутылки с прокисшими молочными продуктами и засохшие остатки нехитрых съестных припасов. Из туалета омерзительным шлейфом тянуло когда-то не смытыми и тоскливо засыхающими в своей несвежести интернациональными экскрементами. Все дело в том, что основу героических военно-строительных сил традиционно составляли выходцы из сельской местности закавказских и среднеазиатских республик, многих из которых только после полугодичной службы принимались допекать смутные догадки о том, как все-таки надо правильно пользоваться нехитрым туалетным оборудованием. Познающие плоды цивилизации «джигиты» порой подолгу «зависали» над строгими военно-туалетными, очками периодически дергая за рычаги и веревки, свисающие с высоко подвешенных сливных бачков. Не обращая внимание на нарастающую ярость окружающих, они могли подолгу и с неподдельным удивлением разглядывать мощные водяные водопады, исчезающие в неведомых глубинах сливных отверстий. Лишь к концу своей военно-строительной карьеры лучшим из «джигитов» удавалось овладеть искусством набора телефонного номера, а особо продвинутые из лучших достигали иногда таких высот, что могли уже самостоятельно пользоваться телефонным аппаратом в полном объеме и даже что-то изрыгать в трубку на предельно изломанном русском языке. Сергею уже доводилось общаться по телефону с самыми продвинутыми индивидами из басмачества. Сосед Сергея по общежитию, мрачноватого вида и богатырских размеров холостяк, капитан Игорь Шиленков, командовал ротой строителей и старлею несколько раз довелось звонить ему среди дня, решая какие-то общебытовые вопросы. В казарме военно-строительных войск трубку, как положено, брал дневальный:

— Днэвал рот рад Курбердымухаметханов сюсю!

— Старший лейтенант Просвиров. Соедините меня с командиром роты!

— Командира? Ёкх, командира. Она ушла склад!

Вот с таким контингентом приходилось управляться Шиленкову, и его повседневная невеселость имела под собой вполне реальное объяснение. «Да, без Игоря мне тут явно не обойтись, — подумал Сергей, стремительно покидая гадюшник, из которого ему в скором времени предстояло соорудить достойное для проживания жилье, — ко всему прочему паркетные плиты положены вкривь и вкось, краны текут, а кухню и ванную на первое время надо хотя бы покрасить». Дабы ускорить процесс свития семейного гнезда, Сергей решил, не дожидаясь вечера, сразу же по-дружески озадачить Шиленкова и направился в расположение его «дикой дивизии». Несмотря на то, что до вечера еще было далеко, казарма была полна галдящего полувоенного народа. Сидящий в полудреме на приставленном к тумбочке стуле дневальный даже не заметил прихода в расположение роты незнакомого старлея. Брезгливо поморщившись, Сергей быстро отыскал кабинет с надписью: «Канцелярия» и, открыв дверь, с удовлетворением обнаружил там соседа-капитана. Шиленков сидел за стандартным армейским канцелярским столом и с пообыкновению мрачным видом рассматривал, медленно поворачивая в ладонях, маленький золотистый бюст Ленина.

— А-а-а, это ты, и тут от тебя покоя нет, — чуть повеселел капитан, приподнимаясь и протягивая Сергею руку, — только ты в следующий раз лучше постучи, а то можешь получить чем-нибудь в лобешник. Это я так своих туземцев воспитываю: как только вошел без стука, хватаю что под руки попадется и мечу в дверной проем.

— И что? Помогает?

— Не то слово. Давно уже такого не было, вот я и расслабился. Тебя вон упустил, хотя и предмет самый, что ни на есть подходящий в руках был…

В этот момент в казарме возник какой-то неясный шум, переходящий в гул. Через некоторое время в нарастающем гуле уже можно было различить звуки ударов тупых предметов по биологическим телам, сопровождаемые гортанной руганью на смеси русского и еще какого-то тарабарского языка, культивируемого где-то на национальных окраинах великой державы. Капитан резко вскочил и в одно мгновение исчез за дверями канцелярии. Взгляду выскочившего вслед за ним Сергея представилась следующая сцена. В центре казармы образовалась «куча мала» дерущихся туземцев. Различить с ходу, кто из них за кого, не представлялось никакой возможности, так же как и не понять было сразу, что именно не поделили между собой эти горячие южные парни. Но, как выяснилось, этого вовсе и не требовалось: капитан сходу врезался в ершащуюся конечностями-протуберанцами кучу и с криком: «Пирмуххаметов! Сволочь! Опять ты за свое, сучье вымя!» выдернул из нее фигуру какого-то размахивающего руками «урюка» с оторванными на одном погоне сержантскими лычками. Капитан несколько секунд тряс болтающееся на вытянутой руке тело, тщательно прицеливаясь свободной рукой для более точного попадания заносчивой фигуре в особую болевую точку. Искомая точка, видимо, находилась на лбу головы фигуры. Об этом можно было судить уже после того, как капитан резко выбросил в сторону фигуры только что выцеливавшую что-то руку, заканчивающуюся пудовым кулаком. Кулак угодил точно в лоб головы фигуры. После этого фигура, разрушив на своем пути еще шевелящуюся кучу туземных тел и описав плавную дугу чуть выше спинки стоявшей метрах в трех от места действия кровати, мягко коснулась амортизируемого пружинами матраца. Дерущиеся в мгновение ока куда-то исчезли, как будто их смыло неизвестно откуда накатившей волной. «Он у них предводитель, — спокойно проговорил капитан, уважительно указывая на неподвижную фигуру с оторванной лычкой, — сейчас очнется, будем воспитывать. Ты не удивляйся: у них менталитет такой, как у кавказских овчарок — раз в месяц надо бить, чтобы не забывали кто в доме хозяин. Ты с каким вопросом-то пришел? Пойдем поговорим с глазу на глаз». В канцелярии Сергей коротко изложил суть своей просьбы.

— Да не вопрос. Все сделают обезьяны в лучшем виде. А я то и думаю: «Куда это у меня тройка приматов периодически и незаметно для пытливого глаза на открытой местности разом исчезает?» Уже не раз мне об этом докладывали, а начнешь допрашивать — молчат «как рыбы об лед». Лепечут иногда что-то вроде: «Командира, мы плана выполняем». А тут вон оказывается что… Конспиративной квартирой обзавелись, подпольщики. Вот они все и сделают. Лично проконтролирую. Давай ключ. Одна только просьба: если есть, дай мне десяток значков для дополнительной стимуляции этих туземцев.

— Каких значков?

— Да любых. Военных, само собой. «Воин-спортсмен», «Отличник боевой и политической подготовки» и т. д. Они ведь для того, чтобы поехать на «дембель» с ног до головы увешанными этими блестящими фитюльками родную мать наверное продадут.

— Без проблем.

— Ну, давай. До встречи, брате, в нашей келье. Приходи, помолимся о судьбах мира сего. А пока пойду-ка я, займусь чем-нибудь земным. Налажу-ка я, пожалуй, сегодня выполнение внутреннего распорядка дня.

Выйдя из канцелярии, капитан отправился к месту недавнего ристалища, а Сергей заторопился в автопарк подводить итоги уходящего дня. Приближались следующие учения, а работоспособность двух аппаратных из взвода нерасторопного лейтенанта Захарука оставляла желать лучшего. Спускаясь по лестнице, он вдруг услышал долетевший откуда-то сверху леденящий душу вопль, и, тут же, где-то наверху по-тараканьи испуганно и вразнобой затопало большое количество сапог. «Воспитательный процесс в действии, — отметил в своем сознании Сергей и с облегчением вышел на улицу. Все-ж-таки гадостная атмосфера царила в этой полукриминальной казарме. Никак не напоминала она о святых устоях простого воинского быта.