В 70-80-х годах прошлого века в Кирове активно развивался туризм и альпинизм в студенческой среде. Галина Вадимовна Бузанакова, классный воспитатель Вятской гуманитарной гимназии, рассказывает: «Хорошо помню ту оживленную атмосферу на вокзале, когда провожали нас друзья в альплагеря, находившиеся в основном на Кавказе… Вокзал видел нас с огромными рюкзаками за плечами – тогда популярны были „Ермаки“, в ярких разноцветных анораках – обязательно с большим карманом (шили сами)… Смех, шутки, песни. В ожидании поезда рюкзаки свалены в одну пеструю кучу…
А когда приезжали, уставшие, загоревшие, обязательно вставали в круг под часами на улице и пели: „А все кончается, кончается, кончается, едва качаются перрона фонари..“И это было при любой погоде: дождь ли шел, снег ли падал, ветер сильный дул. И это не было чем-то показушным: мы так чувствовали, нам самим это нравилось…»
В 90-х годах меняется жизнь страны: распад СССР, крах экономики, инфляция, безработица. Вокзал – зеркало этих явлений. Десятки и сотни людей ищут на вокзале пристанища: выходцы из Средней Азии, гастарбайтеры, бомжи. Такого не видел вокзал с военных времен.
Вокзал и привокзальная площадь покрылись сетью ларьков и торговых точек. Новое население заполонило залы для пассажиров – «чапэшники» – так называли в народе частных предпринимателей, которые с огромными сумками ездили за товаром, чтобы потом его перепродать, – другой работы у большинства не было.
Часто отправляли посылки с проводниками – так было дешевле. Сами проводники нередко возили с собой огромные сумки с товаром.
Вокзал сегодня
Спустя 20 лет многое изменилось. Сегодня на Кировском вокзале установлено передовое информационное оборудование с компьютерной программой прибытия и отправления пассажирских поездов. На вокзале круглосуточно работают справочно-информационный и сервисный центры, предприятия торговли и общественного питания.
В летний период через Киров ежесуточно проходит 39 пар пассажирских поездов, из которых 19 – фирменные, а также отправляются 23 электропоезда, которые увозят из города более 8 тысяч пассажиров. В наши дни пассажиры стали более требовательны, и от того, как человека встретят или проводят, зависит и его впечатление обо всем городе и его жителях.
Да и сам вокзал – это, по сути, маленький городок с постоянно меняющимся населением, численность которого то возрастает – летом, то уменьшается – осенью и зимой. У служб вокзала не бывает ни перерывов на обед, ни санитарных дней, ни выходных.
Почему я решил назвать свою работу «Вокзал для всех»?
Вокзал Киров-1 – узловая точка Кировского отделения Горьковской железной дороги, которая является частью транспортной артерии – Транссибирской магистрали. Наш вокзал не был похож на западноевропейские вокзалы с их курзалами, фортепьянными концертами и художественными выставками. Огромные территории государства, отсутствие хороших дорог делали железнодорожный транспорт главным в хозяйственной жизни страны. Колоссальное перенапряжение в работе железной дороги приводило к тому, что вокзал мог дать минимум удобств для своих пассажиров.
Невиданные по объемам грузо– и пассажирские потоки шли из центра на окраины страны и обратно, особенно в период индустриализации страны. Через вокзал шли эшелоны с заключенными.
Война поставила «на дыбы» всю страну; трудно представить степень перенапряжения всех структур железнодорожного транспорта в это время: воинские эшелоны, военные грузы, эвакуированные предприятия и население оккупированных территорий – все это шло через вокзал.
Вокзал был местом встреч и проводов: в армию, на войну, на целину, на стройки. Одной из любимых песен народа была песня «Сиреневый туман», которую часто распевали на вокзалах и в вагонах. Железнодорожная романтика советских времен ассоциировалась с вокзалом.
Вокзал был местом притяжения людей без крова – разных социальных групп и национальностей.
Киров – наш дом, а воротами этого дома является железнодорожный вокзал, отметивший ныне свой первый вековой юбилей.
«Пишу вам уже третье письмо…»
Служили в Чечне три товарища
Валерия Швец
Школа № 7, г. Углич, Ярославская область,
научный руководитель О.Г. Ефимова
По данным угличского военкомата, куда я обратилась, в Чечню были призваны 196 угличан. Двое из них – Дмитрий Муравьев и Андрей Харламов – не вернулись. Они были награждены орденами Мужества посмертно и похоронены на Чурьяковском кладбище. Недалеко от их могил есть еще одна. На мраморном постаменте симпатичное улыбающееся лицо молодого человека. Под фотографией имя – Рыжов Игорь Леонидович и две даты: 3 июля 1976 – 26 декабря 1998.
Игорь тоже проходил срочную службу в Чечне и вернулся оттуда живым. Что же могло произойти в жизни молодого парня, если, выжив в чеченском аду, он все же умер? Трагическая случайность или последствия войны? Вот это мне и захотелось выяснить.
По просьбе моего руководителя Ольги Глебовны Ефимовой я встретилась с мамой Игоря Еленой Александровной.
В армию Игорь пошел по собственной воле. У него была возможность, как сейчас говорят молодые люди, «откосить». В 14 лет во время одного из хоккейных матчей на Игоря упали игровые ворота, что привело к серьезной черепно-мозговой травме. Но он искренне верил, что именно в армии мальчики становятся настоящими мужчинами и пройти армию – дело чести каждого юноши. Я считаю, что немаловажную роль здесь сыграл и тот факт, два его деда были участниками Великой Отечественной войны, в семье Рыжовых часто вспоминали об их славном военном прошлом.
В армию Игоря призвали 15 ноября 1994 года. Попал он в ОДОН (отдельную дивизию особого назначения) имени Дзержинского. 6 мая 1995 года в звании младшего сержанта был переброшен в Чечню.
В Чечне Игорь, если судить по временному отрезку, был немного – чуть меньше четырех месяцев – с 6 мая по 1 сентября, но впечатлений хватило на всю его оставшуюся короткую жизнь. Правда, о небольшом кусочке войны, выпавшем на его долю, он вспоминать не любил и никому об этом не рассказывал. Даже его лучший друг Игорь Соловьев, также прошедший Чечню, почти ничего не знает о том периоде жизни своего друга.Но сохранился дневник, который младший сержант Рыжов вел в Чечне. Елена Александровна не разрешила мне сделать с него ксерокопию, так как в дневнике имеется много ненормативной лексики, но я все же смогла переписать некоторые записи. События Игорь описывал ежедневно, правда очень коротко и лаконично (может быть, не всегда было время). Приведу некоторые выдержки из его дневника:
«31.05. Поехали на „передовую“. Там опасно. Постоянно стреляют. Сидим в БТР, высовываться нельзя.
1.06. Ура! Продвинулись на 4 км вперед. Хоть какие-то новые ощущения, смена пейзажа, хотя он здесь почти везде одинаков.
4.06. Пошли в наступление. Заняли высоту 762 м. Разбили основную Дудаевскую телерадиостанцию.
13.06. Укрепились на высоте, стоим на поляне. Сказывается постоянное напряжение, нужно быть начеку.
15.06. Сидим на позиции, вечером бухали.
16.06. Мучает похмелье. Весь день спим и загораем.
25.06. Пошли в наступление, закрепились на высоте.
27.06. Ездили в разведку по деревням, привезли хавки, местные дают, не все, правда, но некоторые нас жалеют.
30.06. Получили благодарность от комбата за проведенную операцию. Приехали в лагерь на отдых, и на общем построении мне присвоили звание „сержант“. Готовимся брать Ведено.
2.07. Закрепились в Ведено, получил легкое ранение в ногу, было больно, осколок достал сам пассатижами.3.07. День рождения!! (уже 19 лет!)».
«Уже 19 лет!» – пишет в своем дневнике Игорь. Конечно, он кажется себе уже совсем взрослым – он солдат, да еще на войне. И с гордостью пишет о своем ранении, не зная тогда, что вскоре получит еще одно.
Вот что рассказала его мама Елена Александровна: «9 июля 1995 года в 5 часов утра в поселке Бельта начался бой между чеченскими боевиками и российскими военнослужащими. В БТР, на броне которого находился Игорь, выстрелили из гранатомета. Сын получил осколочное ранение в спину (осколок остановился в 7 сантиметров от сердца), на вертолете был отправлен в госпиталь во Владикавказ, где ему оказали первую помощь, а на следующий день самолетом переправили в Оренбург. Как только я узнала, что мой мальчик ранен и где он находится, то сразу же поехала к нему».