Периодически какие-то объявлялись перемирия. Когда поспели мандарины, было объявлено 20-дневное перемирие. Городские автобусы возили жителей Гудауты в сады арендаторов на уборку урожая. Я тоже поехала. У арендаторов была цель – снять урожай с деревьев. Они сами предлагали как можно больше мандаринов бесплатно увозить с собой. Я собрала 5 ящиков мандаринов для арендатора. Для себя полный рюкзак и большое ведро. Некоторые сборщики урожая набирали мандарины только для себя по 2–3 мешка, но их в городе на автобусной остановке встречали родственники с тачками. Я вышла на остановке с рюкзаком и ведром, наполненными мандаринами. Навстречу армянин: „Ай-ай-ай, одна рука пустая. Нужно было в пустую руку взять 1–3 килограмма мандаринов. Пустая рука не должна быть“.

На следующий день соседи не пустили меня в мандариновые сады. Там произошло очень неприятное происшествие. Мандариновые сады расположены у самой речки Гумисты у въезда в Сухуми. В это время Сухум был оккупирован грузинами. Сад, в котором я собирала урожай, был расположен на той стороне горы, которая не видна из Сухума. В тот день, когда я не поехала на уборку урожая, автобус встретил арендатор-грузин, участок которого виден со стороны Сухума. Арендатор пообещал на своем транспорте сборщиков урожая вместе с мандаринами привезти ко времени отъезда автобуса. На его участок согласились ехать пять человек. Сборщики урожая начали работать в саду арендатора. Грузины, из Сухума наблюдавшие в бинокль, заметили непонятное для них движение на участке грузина-арендатора и решили „защитить“ его. Пульнули на участок арендатора пушечный заряд. Были убиты три сборщика урожая, арендатор и его родственник.В этот год был большой урожай цитрусовых. Продать мандарины можно было только в России. Но граница была закрыта. В то время до шлагбаума (вход в Россию) тянулся 1,5-километровый зарешеченный коридор. В этом коридоре люди с большими тачками, нагруженными мешками с мандаринами, сидели по нескольку суток в надежде продать мандарины за любую цену в России. На пограничном пропускном пункте для машин также была километровая очередь машин, загруженных мандаринами. Но в Россию и из России в Абхазию никого и ничего не пропускали. Была экономическая блокада. Около границы выросли большие горы гниющих мандарин».

О поезде с «гуманитарным грузом»

Воспоминания Елены Дмитриевны: «Был поезд с гуманитарным грузом, который стоял на вокзале. Я узнала, что там есть удобрения для огорода. Взяла ручную тачку, мешок и пошла к этому поезду за удобрением для своего огорода. Удобрения находились в специализированном вагоне для сыпучих грузов. Внизу вагона отверстие для разгрузки вагона. К этому отверстию человек 8-10 (сколько поместились) подставили свои тары (мешки, ведра, кастрюли). У меня был мешок. Само удобрение не высыпалось, его нужно было раздалбливать, измельчать внутри вагона. Один человек залезал в вагон и долбил удобрение, пока другой и мы рядом с ним наполняли его и свою тару. Домой я привезла 2/з мешка хороших удобрений.

Было много мешков с корнем солодки. Я домой наносила целый ящик солодки, и во время блокады, когда не было сахара, мы с дочкой пили чай с солодкой».

Елена Дмитриевна – человек сильный, в труде она находила смысл своего существования.

О боевиках Шамиля Басаева

Про чеченских боевиков, принимавших участие в войне на стороне абхазов, рассказывали многие жители Гуд ауты, но отношение к ним у всех разное. Некоторые их побаиваются и недолюбливают.

Рассказ соседа Елены Дмитриевны: «Да, чеченцы нам очень сильно помогли. Здесь Басаев воевал, он даже женился на абхазской девушке, может, слышали. Но у них здесь свои интересы были. Они хотели создать большое государство на Кавказе и сделать Сухуми его столицей. А этого здесь не хотели, вот и вышел конфликт».

Воспоминания Елены Дмитриевны: «Мой муж успел вывезти дочку в начале войны к магаданским друзьям в Подмосковье. В связи с войной занятия в абхазских школах прекратились. Большое здание школы № 2, где училась моя дочь, полностью заняли боевики Шамиля Басаева. Чтобы отклоняющиеся от службы в армии не грабили жителей на рынках и на улицах, везде дежурили боевики.

На одном из перекрестков нашей улицы жили три брата-грузина, их дома стояли рядом. Абхазы, уклоняющиеся от службы в армии, решили их ограбить и выжить из собственных домов. Братья-грузины написали заявление в штаб Шамиля Басаева с просьбой защитить их. На этом перекрестке боевики дежурили круглосуточно, защищая невоюющих грузин. В это время была холодная и небывало снежная зима. Боевики дежурили в теплой одежде, подняв воротники, но без головных уборов. Я умею шить разные шапки из меха и из ткани. Сшила образец шапки-„финки“ из ткани на утепленной подкладке и отнесла его в штаб Шамиля Басаева. Предложила, что шить шапки для боевиков буду бесплатно, материал для подкладки и козырьков у меня есть, но материал для верха должны принести заказчики (куски ткани от плаща, брюк или теплых юбок). Сшила несколько шапок, а боевики, как оплату, привезли много обгоревших досок от какого-то сгоревшего дома. Доски пригодились как дрова и для хозяйственных нужд.

Когда освободили Сухум от грузин, там начался беспредел. К пожилой русской женщине, она жила одна, повадились три молодых абхаза. Они съедали у нее все продукты. Соседи боялись вмешиваться, но сообщили об этом чеченцу-боевику. Он женился на местной жительнице и поселился в их районе. Когда чеченец узнал об очередном приходе грабителей, он немедленно пришел защитить женщину, потребовал, чтобы грабители ушли. Самый здоровенный грабитель набросился на худощавого, невысокого роста чеченца. Боевой прием чеченца моментально уложил амбала-грабителя на землю вниз лицом. Двое грабителей убежали. Чеченец поставил ногу на шею грабителю и сказал: „Если я узнаю, что ты еще кого-нибудь ограбил, я найду тебя и по-чеченски отрежу голову“\'. Больше русскую бабушку никто не обижал».

О нарушениях прав человека

Большая часть грузинского населения (около 250 тысяч человек) в страхе перед победителями покинула свои дома. Кого-то вывезли в Грузию по морю, кто-то ушел самостоятельно через горные перевалы. Лишь очень небольшая часть беженцев через несколько лет смогла вернуться домой.

Мы возвращались из Нового Афона – водитель маршрутки был разговорчив и, хотя в войне по причине юного возраста участия не принимал, четко объяснил позицию в отношении будущего Абхазии: «Грузины в Абхазии такое творили, что это не скоро забудут. Во время войны они решили воспользоваться ситуацией и пограбить соседей. Даже грузинские военные были не так жестоки, как грузины, которые тут жили. Поэтому, конечно, им и пришлось уйти отсюда. Но были и те, кто воевал на стороне Абхазии, – они здесь живут и с ними все в порядке. Вот он, например, грузин. – Водитель махнул рукой в сторону парня, который сидел рядом с нами на заднем сиденье, и обратился к нему с усмешкой:

– Ты бы, наверное, застрелил меня, начнись война… Да, такие вот вы нехорошие люди. А я тебя еще катаю».

Закончил парень неожиданно: «Ну а с Грузией, я думаю, мы подружимся. Они на самом деле в большинстве своем хорошие люди и очень на нас похожи. Но дружить будем только как два независимых государства. Ведь и Германия с Россией сейчас отлично ладят. Вот и мы с Грузией, думаю, рано или поздно придем к соглашению».

Воспоминания Елены Дмитриевны: «У соседей напротив большая семья – девять детей. Одна из дочерей вышла замуж за грузина. Другая их девятилетняя дочь, дружившая с моей дочкой, пришла ко мне очень печальная с просьбой: «Можно я у вас посижу?» – «Можно». Она сидит молча, и по ее щекам катятся слезы. На мой вопрос «Что случилось?» она ответила: «Дедушка и бабушка ругают грузин, а мой папа грузин. Я его очень люблю, он не воюет, уехал от войны в Россию».

О военном госпитале и погибших

Воспоминания Елены Дмитриевны: «Гудаутская больница на время грузино-абхазской войны стала главным военным госпиталем. С поля боя в госпиталь раненых доставляли на санитарном вертолете. У этого вертолета винт во время вращения немного поскрипывал. Все жители в Абхазии знали этот звук. Когда вертолет летел к госпиталю, туда же ехали родственники воюющих на машинах, мотоциклах, шли пешком. Все были одеты в черные одежды. Стояли молча, когда разгружали вертолет, надеялись, что их сына, родственника в этом вертолете нет. Первыми выходили раненые своим ходом. После медицинской обработки ран их увозили домой. Следующих выносили на носилках, по возможности некоторых из них также увозили родственники. Останки некоторых выносили в сумках.