В то же самое время мы обнаруживаем, что содействующие этому процессы усилия со стороны человека также крайне необходимы, они должны идти синхронно с действиями круга Гвинуида.
Основы Абреда, или земного плана, таковы: это преобладание определяемого Китраулом раздора над благоденствием и духовным исправлением, так что беззаконие и смерть являются естественными следствиями деяний Китраула. Таким образом, положение в Абреде расценивается как мучительная повинность, жизнь на земном плане никогда не может быть счастливым опытом. В Гвинуиде, счастливом плане духов, добро преобладает над злом, и память простирается всеохватно вплоть до точки начала эволюции души в Аннуне, так что там царят совершенное суждение и понимание. Здесь речь идет о том, что сначала следует проникнуть в секреты смерти и понять их, прежде чем душа сможет восторжествовать над ними. Это проливает свет на аллегорию схождения Ху (или Артура) в глубины Аннуна: он ведь не только искал котел вдохновения, но стремился выявить тайны смерти — эти знания являлись неотъемлемой частью стадии инициации в братстве тайной традиции. И в египетской, и в христианской религиях силы смерти явно одолеваются Осирисом и Христом; весьма вероятно, что аллегория схождения Ху, или Артура, в Аннун разыгрывалась неофитом в ходе его инициации.
Затем была сделана попытка мысленно реконструировать ритуалы инициации тайной традиции. Цезарь указывает, что друидические инициаты проходили очень длительный курс подготовки, прежде чем достигали уровня адептов, — это может говорить только о том, что все эти обряды были очень засекречены. Тайное братство — Фериллт — действительно существовало, и очевидно, что они практиковали ритуалы, связанные с образом котла. Поэма «Трон Талиесина» описывает обрядовую сторону и аксессуары, связанные с инициацией. Мы обнаруживаем, что эти ритуалы использовались в столь позднее время, как XII век, — именно тогда Хивел, князь Северного Уэльса, прошел посвятительный обряд, указанное в поэме место церемонии говорит о том, что это была именно инициация.
Поднимался вопрос о том, действительно ли друиды использовали каменные круги, сооруженные на территории Британии. Затем упоминалась древняя поэма, которая, видимо, использовалась в ходе инициации — в качестве предварения ко вхождению во врата святилища. Здесь наблюдается сходство с обычаями Элевсинских мистерий. Далее был проанализирован миф о котле Керридвен. Были рассмотрены те места, где шла речь о превращениях богини, и обозначены аллегорические параллели с теми или иными сторонами мистерий. То место, где говорится о погружении героя, находящегося в ивовой лодке, в пучину моря, было указанием на последнее испытание инициата.
Что касается вопроса о том, были ли каменные круги, обычно приписываемые друидам, действительно когда-либо используемы ими для религиозных или мистических целей, то мы обнаруживаем, что, хотя эти сооружения и не были возведены ими в так называемый друидический период, они могут считаться протодруидическими, и существует значительное число свидетельств того, что друиды использовали их в период своего расцвета в контексте своей тайной традиции. Дэйвис полагал, что каменные круги были созданы как модель зодиака и что Талиесин, или Солнце, был представлен центральным камнем, тогда как окружающие его монолиты обозначали созвездия. Кэр Сиди, — говорит он, — означает круг обращений в астрологическом смысле. Также он замечает, что, по меньшей мере, один друидический каменный сад — Килх Балх Нейви — был известен как «величественный небесный круг». Из поэмы князя Хивела явствует, что он проходил обряд в каменном кругу в Арвоне, который, по мнению Дэйвиса, был сооружен в соответствии с астрономическими принципами.
Каменные круги имели определенное отношение к философии, изложенной в «Барддас», — с ее космографией Вселенной, представленной кругами, и похоже на то, что друидизм на наших островах смешался с гораздо более древней религией, в основе которой лежала циркулярная космография, или, с другой стороны, каменные круги могли быть увязаны с подобной космогонической системой: к примеру, внешний круг был уподоблен Абреду, а внутренний — Гвинуиду. В любом случае нам известно, что друиды совершали службы в циркулярных рощах, — обнаружив уже сооруженные каменные «рощи», они вполне могли их приспособить к своим культовым нуждам.
В том, что касается работ Овена Моргана, или Мориена, то они демонстрируют поразительное владение друидическими знаниями. Но сведения, содержащиеся там, крайне запутанно смешаны с античными и восточными реалиями. Мориен говорит, что друиды считали небесный свод огромным колесом, на тронном месте которого восседает Ху Гадарна. Однако основные духи Вселенной — это Сели и Керридвен. Зародышевая материя пересекала океан в священной лодке, имеющей форму полумесяца, — лодке Керридвен. Солнце было известно под именем Талиесин, но определенную путаницу вызывал тот факт, что в различные периоды годового обращения Солнца оно называлось по-разному. «Талиесин» значит «Верховный Хэзус». Далее дается топография Земли и Неба и описывается эволюция живых существ. Друиды имели свой собственный зодиак, а названиями зодиакальных знаков являлись названия различных эманации божества. Вся земля носила название «бардовский бычий загон», ее символом была белая корова, а символом порождающего Солнца — белый бык. Друидическая троица, чья сущность изображалась в виде трех лучей, представляла собой эманации великого Творца, а не самого Солнца, которое, как считалось, аллегорически умирало каждый год двенадцатого (25-го) декабря. У друидов символом солнечного божества считалась птица крапивник.
У Мориена миф о Керридвен являет солярную и космическую аллегорию; три капли, которые вдохновили Гвиона, — это триединое слово Творца, три золотых яблока и три быка. В друидизме считается, что все души получают свое рождение от Керридвен и Авена. На пути к этому миру они должны пересечь кельтский Стикс, пройти через Аннун и совершить спуск в свите Солнца, возвращающегося к началу нового солярного года. После смерти своих тел души не возвращаются в Аннун, или Элизиум. Они или поднимаются на небо, то есть в Гвинуид, или возвращаются на животные круги превращений.
Пытаясь теперь вывести заключение из собранной в этой книге массы фактов, мы едва ли сможем удержаться от признания той идеи, что британские острова явились пристанищем тайной традиции, возникшей в доисторические времена, вероятно, в северо-западной Африке. По-видимому, между 200 и 600 гг. в Британии процветала иберийская религия, связанная с культом Солнца, жрецы которой установили огромные каменные круги в относительно безлюдных частях острова. После вторжения кельтов примерно в 600-х годах эта религия была в значительной степени приспособлена к их психологическим потребностям.
Если мы посмотрим на пантеон фигур, священных для друидов, то увидим, что он не во всем совпадает с пантеоном бриттской мифологии. Вообще есть большие трудности в определении их корней и источников. В этом культе мы мало или ничего не слышим о детях Дона, о Ллире, Мананнане и других более известных богах бриттов, многие из которых имеют, видимо, лишь довольно локальное значение. Ху Гадарн, несомненно, идентичен европейскому богу Эзусу, но Керридвен, Гвион, или Талиесин, Артур, Авагдду и остальные не находят родственных себе фигур на континенте. Они, по-видимому, также локализованы в пределах Уэльса, хотя, мы, конечно, находим значительные черты подобия между Керридвен и богиней Бригантией, культ которой существует в центральных и северных графствах Англии, а также ирландской богиней Дану. Но пантеон этого культа в некоторых отношениях соответствует пантеону ирландской Дагды, которая также обладала магическим котлом и миф о которой, как и миф о Бране, послужил отправным моментом для создания истории о Граале. Нет никаких сомнений в том, что литература о Граале или, по крайней мере, значительная ее часть являет собой аллегорические сочинения ряда поэтов, которые были членами оккультного общества. У них должны были быть источники, из которых они черпали свой материал; часть из них ныне утеряна, часть нам известна. Итак, я не вижу ничего невероятного в том, что культ, к которому они принадлежали, был именно друидическим, хотя и несколько видоизмененным в результате христианского влияния.