Сохара задолго до урочного часа твёрдо знала, что не отступит от своей мечты, более того была уверена, что непременно станет дружаной Покровителя. А потом отправится в Мир Богов где, наверное, столько всего нового, необычного. С ранних лет она чувствовала странное томление, её всё время куда-то влекло, а куда она понять не могла, что очень раздражало. А потом её стало тяготить, угнетать однообразие окружающей жизни. Здесь можно прожить три жизни подряд и так и не узнать ничего нового, изо дня в день одно и то же. Скучно до тошноты. К тринадцати годам Сохара уже не могла видеть ни деревни, ни селян, включая родных и близких. Великих усилий стоило ей каждый день быть приветливой и любезной, сохранять спокойствие.

И вот он настал этот долгожданный урочный час!

А накануне Сохара самостоятельно приготовила всё, что нужно для Смотрин, отказалась от помощи бабушки и старших сестёр. Если, как говорят, Эвенгур наблюдает за ними из своего Чертога, пусть видит, что Сохара не лентяйка, не белоручка, за которую всё делают близкие, она и сама прекрасно может справиться.

Сначала она тщательно отобрала тринадцать косточек арды, затем выварила их в травяном отваре, пока они не стали молочно-белыми. Остудив косточки, старательно проделала в них отверстия. Из тринадцати собственных волосин сплела нить, которую продела сквозь косточки, получив ожерелье. Покончив с ожерельем, занялась браслетом. Его нужно было сплести из тонких корешков гупры колючего ядовитого кустарника, их тоже нужно было тринадцать. Трудное и опасное это дело добыть корешки гупры: малейшая царапина может привести к смерти. Но Сохара справилась. Втайне она была уверена, что это Эвенгур отвёл от неё смерть, ибо уже приметил Сохару и выбрал, а Смотрины просто дань традиции.

И ожерелье, и браслет получились отменные, это отметила даже немногословная мама. Вдохновлённая Сохара остаток дня буквально порхала, тем более что из приготовлений оставалось самое лёгкое: приготовить смотринное масло, которым умаслят её тело перед выходом. А завершением будут традиционные рисунки хенти на руках и ногах - их нанесут сёстры под руководством бабушки. Хенти тоже должно быть тринадцать.

Почему везде тринадцать? Это первое о чём спросила Сохара бабушку, когда та утром сообщила, что пора готовиться к Смотринам. Точного ответа не было даже у Главного жреца, только неуверенное предположение. Тринадцать - это любимое число Эвенгура, потому что он тринадцатый сын в семье Богов, потому что у него тринадцать сестёр, которых он обожает и, наконец, ему определили для покровительства Ипру, тринадцатую звезду в созвездии Эшпая. Выслушав ответ бабушки, Сохара про себя отметила, что отныне число тринадцать и её любимое. Раз она станет дружаной Эвенгура, значит должна любить всё то, что любит Покровитель. Только так у них будет Единение на весь срок и счастливое окончание с отправкой в Мир Богов.

Прохладный влажный ветерок обдал тело Сохары, заставив её вздрогнуть и поёжиться. На ней ничего не было, кроме ожерелья и браслета на правой руке. Так требовала традиция. Эвенгур должен рассмотреть будущую дружану всю, без одежды, ведь под одеждой можно спрятать увечья, неприятные глазу шрамы или ещё что-нибудь, потом всё это откроется и огорчит Покровителя. А это грозит неприятностями не только для дружаны, но и для всех ракат: обиженный Покровитель может наслать дождь с градом, который побьёт посевы, или сильный ветер, или засуху. Поэтому и ходили на Смотрины без одежды.

Последние лохмотья тумана втянулись в лес. Всё, пора, невольно вздохнув и напрягшись, Сохара шагнула к воде. Слева в прибрежных зарослях возник странный шум, затем плеск воды и через мгновенье на открытое пространство выскользнула лодка. В ней стояла девчонка, ловко управлявшая веслом одной рукой: конец весла был зажат подмышкой. Это была сухорукая Шуя. В раннем детстве её ужалила голубая муха бзода, единственное ядовитое насекомое в лесу. Ужалив жертву, бзода впрыскивала яд, от которого постепенно участок за участком наступал паралич. Когда жертва оказывалась полностью парализованная, муха откладывала в тело яйца, из них уже через день вылуплялись личинки и начинали шустро поедать «гнездо» изнутри. Шуе повезло, что тогда рядом с ней была мать: жизнь дочери она спасла, а вот правая рука осталась парализованная. Девчонка росла, вытягивалась, а правая рука, сухая, оставалась прежней детской ручкой. И порой чудилось, что она тряпичная для смеху приклеенная. Шуя научилась обходиться одной рукой, да так ухватисто, что казалось, второй руки ей и не нужно было совсем.

Увиденное так поразило Сохару, что она некоторое время стояла по колено в воде, будто парализованная. Мало того, что эта увечная осмелилась пойти на Смотрины, она ещё и нарушила пункты традиции: была в одежде, и к островам направлялась в лодке, а не вплавь, как следовало.

Из шока Сохару вырвал крик. Мотнув головой и проморгавшись, она окончательно пришла в себя и увидела как Шуя веслом яростно била по воде. Лодка чуть развернулась и открылась причина странного поведения Шуи: в воде была ещё одна девчонка, она отчаянно уворачивалась от весла и дико кричала.

Шуя определённо обезумела. Скорее всего, от обиды: ей тоже тринадцать, но из-за увечья не может участвовать в Смотринах, вот и решила, видимо, всем помешать, не думая о последствиях.

- Боже! Покровитель, куда ты смо… - невольно воскликнула Сохара и тотчас осеклась: крик девчонки резко оборвался, голова скрылась под водой и больше не показалась. А Шуя уже направляла лодку вправо, где плыли две девочки.

- Это же…убийство! - ужаснулась Сохара, содрогнувшись. - Во время Смотрин…Такого ещё не бывало. Почему Покровитель бездействует? Почему не поразит безумицу огненной стрелой? Может, он отлучился по нужде и не видит?

«Нужно остановить эту полоумную, пока Покровитель не увидел Преступление, - продолжала Сохара уже про себя, бросившись в воду. - Если увидит, прогневается и достанется не только безумице, но и всем ракатам. Будет большая Беда…»

Сохара насколько могла быстро плыла наперерез лодке. Одна из девочек, видимо не уверенная, что сможет оторваться от Шуи, повернула назад, вторая же упорно плыла к островам. Расстояние между ней и лодкой опасно сокращалось.

«Не успею, не успею…» - отчаянно работая руками и ногами, подгоняла себя Сохара.

Тщетно молила Сохара, взывая к Покровителю - Бог не услышал. И Сохара не успела… Когда она поравнялась с лодкой, Шуя уже совершила своё чёрное дело: защищая голову, девчонка вскинула руку и безумица ударила по ней веслом, в крике, захлебнувшись, со сломанной кистью несчастная ушла на дно.

А Шуя уже направляла лодку к ней, к Сохаре.

«Ну, уж нет. Ты мне не помешаешь. Я стану дружаной!»

Сохара отпрянула влево от занесённого над головой весла и нырнула. Безумица яростно колошматила по воде вдоль борта. Сохара не совершила ошибку несчастных её соперниц: она поднырнула под лодку и вынырнула с обратной стороны. Не мешкая, ухватилась за край борта и с силой потянула на себя, затем резко отпустила. Лодка качнулась раз, другой, а на третий выплюнула безумицу в воду. Сохара не видела Шую из-за перевернувшейся лодки, только слышала, как та хрипит и рычит, точно зверь, стискиваемый силками.

Вскоре волны отнесли лодку в сторону, и Сохара увидела Шую: безумица из последних сил барахталась, держась за весло. Увидев эту картину Сохара на некоторое время словно растроилась: одна радостно шептала в правое ухо:

«И поделом ей! Преступление должно быть наказанным. Пусть почувствует то, что чувствовали её жертвы». Другая горячо взывала в левое ухо: » Помоги же ей! Она уже осознала и раскаивается в своём проступке. Ты не можешь выносить ей наказание - это право Покровителя».

А сама Сохара была в глубокой растерянности, сбитая с толку, не зная, чью сторону принять.

«Не слушай её! - одёргивала та, что справа. - Пусть понесёт наказание. Это во благо для ракат».

«Жестокосердная! - не унималась та, что слева. - Спаси же её…»