Полиграф оказался детектором лжи у простых людей, обычно говорящих правду и не научившихся «думать в обход» и «врать не краснея». Элам не проходил R2I, но быстро сообразил, что веритация — это не только обычный полиграф, но и обратный полиграф. Можно тренироваться формулировать ложные или «скользящие» ответы, и проверять достоверность своей лжи по собственным болевым реакциям. Не очень приятно, зато эффективно. Организм сам помогает, не желая испытывать боль. Элам пока не освоил виртуозный обман веритации, но он очень быстро шел к этому. Еще неделя — другая, и никакая ложь в его исполнении не будет поймана «встроенным полиграфом»…

Тут Элам вновь напомнил себе, что массово обмануть веритацию нелегко, поскольку большинство персонала на гипер-лайнере — это как раз простые люди. И если начать, к примеру, готовить мятеж, то эти простые люди, помимо своей воли, донесут в ССБ на первом же DiG. Хотя, и для простых людей есть метод обхода полиграфа. Не зря Элам обратился к книге Фрейзера! Вообще-то он искал метод для себя, но с этим оказалось довольно просто (по крайней мере, если DiG проводят офицеры вроде Баундера). А вот защитить от полиграфа кого-нибудь вроде Лумиса — это уже задача по Фрейзеру. Надо превратить обычную ложь в религиозно-магический ритуал. Ведь исполнитель ритуала, формально говоря, лжет себе и окружающим, однако в его сознании это вовсе не ложь, следовательно, не возникает физиологических реакций, отображаемых полиграфом…

На этом шаге Элам мысленно поаплодировал себе. В общих чертах решение найдено, и осталось проработать детали. Дьявол сидит в деталях, и надо работать очень аккуратно, чтобы не угодить к нему на рога. Надо все продумывать, оценивать, взвешивать и лишь потом, если есть уверенность — действовать. Кстати: после DiG у Баундера можно без опаски пользоваться книгой Фрейзера. Она уже есть в рапорте ССБ, и к ней приложена аудио-запись, из которой ясно, что инициатором был Лумис, простой парень…

Значит, начать можно с аккуратной обработки Лумиса. Его интерес к колдовству, очень естественный для кенийца, послужит прекрасной маскировкой. Если подойти к задаче правильно, то Лумис может и других втянуть в «колдовскую» тему. Это пункт первый.

А пункт второй: присмотреться на вахте к ребятам из других звеньев. Наверняка среди младших офицеров много тех, кто, завербован на гипер-лайнер не добровольно, а путем «предложения, от которого невозможно отказаться». Найти их, а дальше видно будет.

*2. О вреде игнорирования принципа «не доверяй никому»

Утро 8 января. Борт гипер-лайнера на первой стоянке у Маскаренского плато

Хэнк Торнтон, 26 лет, ирландец из Бостона, с военным образованием по специальности «фронтовая разведка», ныне — младший офицер ССБ на гипер-лайнере «Либертатор», завершил профилактический DiG с одним из матросов машинного отделения, влепил соответствующие птички в окошки стандартной формы-рапорта на компьютере, нажал значок «отправить в базу данных», и сделал вид, что перечитывает инструкцию.

На самом деле, он знал эту долбанную инструкцию уже почти наизусть, но офицер ССБ, просто сидящий, задумавшись, за столом в кабинете — это подозрительно. «Е-глазок» бесстрастно зафиксирует это, загрузит в базу данных, и затем, у кого-то, кто просмотрит, может возникнуть подозрение. А это было Хэнку совсем не нужно. Он и так оказался в огромном дерьме. Теперь стояла задача грамотно выбраться из этого дерьма.

Хронологически дерьмо началось в Кашмире два года назад. В тот проклятый день был очередной фарс под названием «антитеррористическое патрулирование», и лейтенант Торнтон первым заметил субъекта, с неподвижными глазами и шевелящимися губами. Теоретически, у Хэнка было два пути целенаправленных действий: прыгнуть на этого субъекта, или скатиться в канаву. Но практически, для таких условий отрабатывался первый путь (чтобы спасти своих товарищей по оружию). Хэнк точно прыгнул, сбил шахида с ног и прижал к асфальту за долю секунды до взрыва. Вероятность, что этот момент станет не последним в балладе про отважного лейтенанта Торнтона, была чуть меньше, чем ни хрена. Но, так уж вышло, что кашмирскому шахиду достался плохой взрывной пояс, а американскому лейтенанту — хороший бронежилет.

Дальше: полевая реанимация.

Хирургическая операция.

Послеоперационная адаптация.

Медкомиссия.

Жопа.

Нет, Хэнк Торнтон не стал инвалидом с трясущейся головой в кресле на колесиках. Он встал на ноги, он бегал по утрам, он играл в пляжный волейбол, и вызывал адекватные порывы у девушек. Пенсии по ранению хватило бы на какую-никакую жизнь, но… Он рвался к любимой работе, стараясь преодолеть сопротивление медицинской комиссии (настаивавшей, что у него остались последствия обширного сотрясения мозга). И Хэнк дорвался. На очередное письма в «контору» ему ответили: открыта новая программа, в которой такой человек, как отставной лейтенант Торнтон, может принять участие. Это рискованная программа, к тому же слегка неофициальная, зато очень перспективная.

У Хэнка даже мысль не возникала, что его могут вот так продать, тем более, сперва все выглядело вполне по-военному. Инструктажи. Биомедицинские процедуры. Адаптация. Тренинги. Программа «Ондатра» (как ее представили Хэнку) имела цель приспособить организм человека к длительному (40 минут) пребыванию под водой без дыхательного аппарата. Это достигалось путем «вирусной присадки» гена водяной крысы — ондатры, регулирующего синтез омега-миоглобина — протеинового аккумулятора кислорода. Все животные, способные к долгим ныркам используют протеины такого класса. Конечно, «модернизация человека» давала некоторые побочные эффекты, самым безобидным из которых был оливковый оттенок кожи. Менее безобидным — увеличение веса жировых тканей и запаздывание адаптации ритма сердцебиения и дыхания к смене нагрузок. Но наиболее тревожные побочные эффекты были в психике: пониженная агрессивность и болевые реакции при попытке солгать. Медики утверждали, что это — мелочи, психика приспосабливается к новому протеиновому и нейрогормональному фону. И лейтенант Торнтон верил, поскольку, в общем-то, ему в данный период жизни не требовалось ни проявлять агрессивность, ни обманывать кого-то. Он был увлечен новыми успехами в подводном плавании. Он вдвое перекрыл рекорд фридайверов — 23 минуты без воздуха. Он учился использовать свой потенциал, практиковался в рекомендованных упражнениях йогов, и чувствовал себя в «боевом строю»… А потом вдруг узнал, что «Ондатра» вовсе не правительственная программа, а часть большого корпоративного проекта «Футуриф», и что он, Хэнк Торнтон, попросту продан, как служебный пес.

Обратной дороги не было — это ему прямо, без церемоний, объяснил отставной агент-супервайзор NSA, а ныне — офицер ССБ первого ранга Джейсон Брукс. Этот 50-летний мужчина, обрюзгший от невоздержанности в алкоголе, говорил спокойно и предельно аргументировано. А для полноты картины он показал Хэнку тех субъектов, которые подверглись «особой процедуре экспресс». Прозрачный намек на то, что будет с самим Хэнком, если он вздумает капризничать. Хэнк капризничать не стал. Но, он тихо внес офицера Брукса в свой личный черный список. Там уже многие значились, а с тех пор многие добавились. По Хэнку Торнтону трудно было заподозрить, что он злоумышляет против администрации. Казалось: он все взвесил, принял ситуацию, как она есть, и стал добросовестно работать младшим офицером ССБ, и стремиться к карьерному росту. Второй ранг (как и первый) был только для «элиты», т. е. для тех, кто пришел в проект «Футуриф» через особые личные связи. Но, в пределах младшего ранга Хэнк старался расти и, за время, проведенное на тренировочной базе, завоевал доверие Джона Понсо, курирующего офицера второго ранга. Понсо не отличался избытком интеллекта, и не замечал, как курируемый младший офицер элегантно обходит барьеры, поставленные веритацией, и получает данные о структуре персонала гипер-лайнера «Либертатор» в гораздо большем объеме, чем ему положено по регламенту…