— М-м… — Елена была удивлена, — …А откуда ты возьмешь свежего тунца?

— Это же элементарно! Из блока экстренного питания!

Тут самое время сказать несколько слов об интерьере жилой части этого дирижабля.

Кабина была корпусом круизной мини-яхты, смонтированным вместо снятого блока лазерной подсветки (дирижабль ведь исходно был беспилотным носителем рекламы). Соответственно, был кухонный уголок-камбуз с электроплитой и холодильником. И (необычная деталь!) рядом с холодильником стоял черный кубический контейнер со знаком «молния» и надписью: «Emergency battery. Danger! Super-high voltage». Гало-рок музыкант, пренебрегая опасностью сверхвысокого напряжения, открыл этот контейнер, после чего, жестом иллюзиониста извлек оттуда тушку рыбы примерно метр длиной и никак не меньше пяти кило весом. Далее он, под восторженные восклицания девушек, выставил из того же контейнера на стол тетрапак калифорнийского рислинга (объемом, кажется, галлон), затем огромную сковороду, и затем мешок крупной соли.

— Откуда клад? — спросила Елена Оффенбах.

— Все просто, — пояснил Сван, — несколько автографов ребятам-янки с военной авиабазы, прикрывающей эмиратских ваххабитов от нападения более многочисленных шиитов с восточной стороны залива. Эти ребята-янки четко знают, что и где тут брать.

— А зачем столько соли? — поинтересовалась Тиктак.

— Я начну готовить, и ты увидишь, — пообещал он, — так что передай руль автопилоту.

Метод викингов оказался очень несложным. Рыбья тушка целиком закапывалась в чуть увлажненную соль на сковородке. При нагреве получалось нечто вроде окаменелости с печеной рыбой внутри. В финале надо было только разбить соляную корку, удалить ее вместе с чешуей, и вот: добро пожаловать к столу. Совместный жор, кстати, сплачивает экипаж. Особенно, если это сопровождается умеренной (для настроения) выпивкой. В какой-то мере, Тиктак успела подружиться с Еленой и Сваном еще на Суматре, в ходе псевдонаучных развлечений на супервулканическом озере Тоба. А сейчас…

…Сейчас она решила, что с этими ребятами можно обсуждать даже вопросы, которые подходят лишь для круга близких друзей. И она спросила:

— Что вы думаете про Олафа Тюрборга?

— Ну, отозвался Сван, — я-то его только мельком знаю. Это скорее к Елене.

— Да, наверное, ко мне, — подтвердила Елена, — а что конкретно интересует, Тиктак?

— Как бы сказать… — эскимоска задумалась, — …Может, это уже не имеет значения, но хочется разобраться. Мы, эскимосы, любознательный народ.

— М-м… Тиктак, ты сказала это таким тоном, будто вы были вместе, но расстались.

— Близко к тому. Мы не расстались. Просто, у нас была мысль пожить вместе. Но, эта интересная мысль как-то увяла, а Олаф уже улетел в Данию. Вчера он звонил оттуда, спрашивал: «Как дела?». Я ответила «ОК», и что-то вроде «Еще перезвонимся».

— М-м… — снова буркнула Елена, и посмотрела в глаза эскимоске. — …Что не так?

— Ну… — тут Тиктак чуть заметно пожала плечами, — …Что-то вроде ревности.

— Э-э… В смысле, ты приревновала, или в смысле он приревновал?

— Второй вариант, Елена.

— У-упс… Значит Олаф тебя приревновал… А к кому, если не секрет?

— Вы будете смеяться, ребята. К эмиру Эль-Обейда.

Сван Хирд сделал вид, будто нижняя челюсть падает от удивления.

— Ну, вообще! Я мало знаю Олафа, но как-то это на него непохоже, вроде.

— Вроде непохоже, — ответила Тиктак, — но, я сверилась с моей любимой книжкой по прикладной психологии. Все совпадает: наводящие вопросы мне и общим знакомым, и всякие кривые заходы. По книжке: типичные современные мужчины, это параноидные собственники в сексе. Такие партнеры меня устраивают не больше, чем на один вечер. Просто мне показалось, что Олаф выше такой херни. А на практике… Жаль конечно.

— Гм… — буркнула Елена, — …Знаешь, Тиктак, по-моему, тут все сложнее.

Услышав такой тезис, Тиктак вдруг застыла, став похожей на легендарных эскимосских охотниц, способных много часов неподвижно сидеть в засаде для единственного точного выстрела из лука по жирному полярному гусю. Она ничего не спрашивала, а интуитивно чувствовала, что новая подруга готова сказать нечто важное. Елена поняла: увиливать и отмалчиваться будет просто нечестно, и начала излагать (выражаясь по-научному) свою «первичную феноменологическую гипотезу».

Елена начала с того, что женщины и мужчины по-разному подвержены общественному мнению. Для женщин мнение окружающих важнее в материальных темах (например, в вопросе выбора покупок), а для мужчин — в гуманитарных темах (секс, успех, статус).

Ужасен прессинг общественного мнения для мужчины, когда эти три темы сплетаются.

Теперь рассмотрим конкретного Олафа Тюрборга.

Вернувшись после успешных миротворческих миссий в ореоле (статусе) почти героя, к родным берегам, в свой дом, к своей жене, и рассчитывая далее на успешную карьеру в авиации, он вдруг оказался у разбитого корыта. Жена выпихнула его из дома, присвоив большую часть материальных благ (почти все, строго говоря). А естественный в таком случае период депрессии, довершил персональную катастрофу «рыцаря неба».

Капитан Олаф Тюрборг стал бездомным лузером, устроившимся на не престижную и тяжелую работу вахтового воздушного извозчика для северных нефтяных платформ. В большинстве случаев туда падают с пилотского Олимпа травмированные, и спекшиеся пьяницы, и тихо дорабатывают до пенсии без надежды на какое-либо повышение.

Но, Олафу случайно улыбнулась удача — он (именно он!) оказался нужен начальству…

Тут Елена замешкалась. Тиктак мгновенно это заметила, и напрямик спросила:

— Олаф оказался нужен из-за тебя?

— Да, — Елена кивнула, — об этом, наверное, болтают так и сяк.

— Болтают, — подтвердила эскимоска, — что у тебя с Олафом был незабываемый военно-полевой роман, и «Arctum SBA» командировал Олафа к тебе в койку, чтобы получить выгодный подряд на логистику Футурифа, где у тебя неформальный авторитет.

— Понятно, Тиктак. А что еще?

— Еще болтают, что ты сразу поняла: дирекция «Arctum SBA» хочет с помощью Олафа рулить тобой через койку, а как подряд срастется, так Олафа вышвырнут из дирекции филиала на Футурифе. Но ты только поматросила Олафа, чтобы освежить романтику в воспоминаниях, и выставила за дверь без объяснений. Еще, ты потребовала для Олафа «золотой парашют» с пакетом акций. Тоже дань романтике. Вот, такой спектр слухов.

— Понятно, — со вздохом, повторила Елена, — а теперь представь: что у Олафа творится с самооценкой, на таком фоне? И когда ты полетела с эмиром Эль-Обейда в авиа-круиз…

— Какой, на фиг, круиз? — возмутилась Тиктак, — У меня просто контракт с филиалом на Футурифе до конца года. Ты же знаешь: «Arctum SBA» продало филиал этому эмиру, и теперь он там на верхушке. Я просто дорабатываю, а 31 декабря смоюсь к себе домой.

— Не просто, — Елена покачала головой, — низкая самооценка подсказывает Олафу иное объяснение. Ты выбрала эмира, который высоко-статусный, богатый, успешный…

— …Я выбрала эмира? — едва удерживаясь от смеха, перебила Тиктак, — Блин! Эмир же мусульманин! Если я захочу извращений, то скорее с северным оленем полюблюсь! С эмиром можно что-то делать совместно, например, этот клуб «Астростат». И то, надо держать ушки на макушке. Верить мусульманину нельзя, он никогда не будет честен с иноверцем. Про это есть специальный исламский принцип, называется: «taqiya».

— Ну вообще! — подал голос Сван Хирд, — Ты, значит, изучила теорию про них.

— А как же! — Тиктак кивнула, — Мы, эскимосы, любознательный народ.

— …Только, — продолжил гало-рок музыкант, — вряд ли это понимает Олаф, во как!

— Значит, он дурак, а жаль, — тут эскимоска выразительно отряхнула ладони.

— Эй, алло! — Сван выразительно схватился за голову, — Ты готова выбросить хорошего человека из своей жизни только потому, что он испугался потерять тебя!

— Сван в чем-то прав, по-моему, — поддержала Елена.

— Ну… — протянула эскимоска, — …А что, если я в нем ошиблась, и он ревнивый баран?