12

Конечно, ни в какую Индию они не поехали. Учитывая желание Нила Джонсона получить готовый ролик уже через неделю, на сборы такого масштаба просто не было времени. Хорошо еще Ричард проявил чудеса изобретательности и предприимчивости, договорившись с нынешним владельцем знаменитого поместья полковника Брайтона, которое располагалось в двух часах езды от Гастингса.

Достойный полковник, герой Британии времен расцвета Империи, в свое время служил в Индии и, подобно многим таким же бравым воякам, за долгие годы службы успел по-настоящему привязаться к этой стране. Кроме того, он разделял национальную страсть англичан к садоводству, а потому, выйдя в отставку, посвятил досуг выращиванию индийских растений в английском климате.

На счастье, имение его располагалось в укромной долине, куда не задували холодные ветра, и благодаря умелому уходу и выбору экземпляров большинство его питомцев прижилось, хотя многие из них приходилось на зиму пересаживать в оранжерею. Парк полковника стал известен по всей округе. Последующие поколения Брайтонов продолжали культивировать увлечение своего прославившегося предка, так что теперь имение превратилось в настоящий уголок Востока, перенесенный на английскую почву.

Ричарду удалось получить разрешение провести там съемки. Он выбрал премилый уголок на берегу озера, где на фоне пышной растительности стояла беседка в самом что ни на есть индийском стиле, а рядом съемочная группа уже установила те самые качели, на которых Флоренс провела столько времени в студии.

Сейчас на съемочной площадке их было только двое — Ричард и Флоренс. Из ветвей доносилось веселое щебетание птиц, монотонно жужжал толстый шмель над цветком олеандра, но, за исключением этих негромких летних звуков, кругом царило молчание. Молчала и Флоренс.

Ричард с легкой досадой отмстил, что именно здесь, на природе, когда вся задача состояла в максимальной естественности, Флоренс вдруг сделалась на себя непохожей — зажатой, скованной, неловкой. Да что это с ней?

— Флоренс, раскачайся повыше. На счет «три» начали. Только постарайся петь громче и выразительней. На фоне естественных природных звуков надо пускать в ход все силы, не то не выдержишь сравнения.

Флоренс выслушала наставления с предельно сосредоточенным, озабоченным видом и кивнула. Она сегодня вообще предпочитала отмалчиваться, а если и обменялась с Ричардом парой фраз, то лишь по работе. Неужели так и не простила ему вчерашней выходки после совещания?

Но разве мог он не разволноваться, когда узнал, что ему предстоит провести еще несколько дней практически с ней наедине? С женщиной, которая подарила ему самые упоительные минуты страсти, какие только выпадали на его долю. Которая заставила его, правда на время, забыть о работе. И которая после всего этого решила уйти из его жизни, как будто ничего особого и не произошло.

Он посмотрел на молодую женщину в окуляр кинокамеры. До чего же хороша! В наряде, таком экзотическом и таком откровенном, Флоренс не могла не породить волнения в сердцах зрителей-мужчин. Но чувствовалось в ней и нечто затаенное, некое скрытое бунтарство, непокорный своевольный дух — и это наверняка понравится женской части аудитории.

— Приготовились. Один, два…

Очередной загубленный дубль. Флоренс начала петь уже на счет «два», но через пару тактов, поняв ошибку, резко оборвала пение и, спрыгнув с качелей, закрыла лицо руками.

— Флоренс, да что с тобой?

Весь день он считал, что она просто злится за вчерашнее, но теперь понял: дело серьезнее. Молодую женщину явно что-то гнетет.

В просвете между пальцами показался серый глаз.

— По-моему, я потеряла голос.

Отняв руки от лица, Флоренс вытянулась в струнку, напряженно ожидая ответа. Ричарду пришлось сделать усилие, чтобы думать не о ее фигуре, едва прикрытой легкой тканью, а о сути сказанного.

— Потеряла голос? — с некоторым запозданием удивился он. — Вот уж нет, по-моему. Ты просто не можешь собраться.

Она покачала головой.

— Ты не понимаешь, не можешь понять. Я очень хотела сегодня петь как можно лучше, чтобы поскорее покончить со съемками. Но, как ни пытаюсь, не могу, и все тут. Как будто у меня не хватает энергии петь в полную силу, как будто я разучилась. Боюсь, я каким-то образом разом лишилась и голоса, и уверенности в себе.

В одном она была совершенно права. Ричард никак не мог понять. Ему вообще было чертовски трудно сосредоточиться на деле, когда полуодетая Флоренс подходила к нему на расстояние вытянутой руки. Что тоже удивляло молодого человека — в свое время ему приходилось снимать уйму красавиц, на которых надето было и того меньше, но ни одна ни разу не лишила его присутствия духа.

Ричард накинул на плечи Флоренс рубашку, висевшую на ветке дерева с другой стороны от камеры. В этой самой рубашке молодая женщина была в воскресенье, когда им помешал внезапный приход четы Саузи.

— Минутку. Что-то я действительно не улавливаю. Не можешь повторить еще раз? У тебя проблемы с голосом?

Флоренс скорчила недовольную гримасу.

— Нет. Это у него со мной проблемы. Точнее, я плохо обошлась с ним, и теперь он, кажется, решил отомстить.

Час от часу не легче. О чем она говорит? Ричард потянул Флоренс к беседке. Похоже, предстоит долгий разговор, пусть бедняжка немного посидит. Наверное, она устала.

— Еще раз прошу прощения, но, пожалуйста, объясни все по порядку. И каким же это образом ты плохо обошлась со своим голосом?

Пожалуй, все-таки разговор лучше не затягивать. Не то он за себя не ручается. О да, Ричарду хотелось иметь возможность снова поработать с Флоренс, чтобы доказать ей, как сильно она ошиблась. Но вот это уже чересчур! Наверняка Флоренс испытывает к нему столь же сильное влечение, но Ричард не хотел убеждать ее, играя на ее слабостях.

Во всяком случае, пока. Сначала надо было использовать другие методы убеждения.

Он выжидательно смотрел на молодую женщину. Но она молчала.

Еще бы ей не молчать! Ну как ему сказать, как объяснить, что именно ее тревожит? Однако и увильнуть от ответа Флоренс уже не могла. Она не привыкла лгать, а проблема — реальная или воображаемая — слишком сильно ее волновала.

— Понимаешь… — осторожно начала Флоренс, не зная, как бы получше приступить к делу, — я тут экспериментировала со своим голосом и, кажется, зря. — То-то, наверное, сейчас Ричард будет смеяться. Самой Флоренс, правда, было не до смеха. — Ты когда-нибудь слышал о таком музыкантском поверье, что, мол, просто невозможно нормально творить, петь, например, пока не лишишься девственности?

Ричард аж поперхнулся. А Флоренс смутилась еще сильнее.

— Звучит невероятно глупо. Но так уж у нас принято считать. Говорят, пока ты не…

Ричард вскинул руку.

— Да-да, я уже понял.

— Отлично.

Молодая женщина кивнула, радуясь, что сумела преодолеть первую, подготовительную часть мучительного для нее разговора, поскольку объяснять все это приходилось именно Ричарду. Однако Флоренс чувствовала, что просто обязана объясниться, пока злодейка-совесть окончательно ее не замучила, раз и навсегда лишив возможности петь.

— Наверное, подсознательно я имела это поверье в виду, еще когда мы только впервые встретились с тобой. И мне, точнее какой-то частице меня, вдруг до ужаса захотелось это проверить. Так что получается, я использовала наши отношения для того, чтобы…

Ричард снова вскинул руку.

— Постой-постой. Давай разберемся. Я правильно понял, что ты начала размышлять обо мне в этом ключе с самой первой нашей встречи? С мальчишника Билла?

Флоренс не нашла в себе сил отрицать очевидное.

— Конечно, это было преждевременно…

— Так ты с первого дня думала обо мне именно так?

Молодая женщина неуютно заерзала на скамейке. И почему это от его вопросов она начинает чувствовать себя самой распутной женщиной на земле?

— Боюсь, что да.

Внезапно Ричард широко улыбнулся.