Для тех, кто живет здесь, ночь делится на три части. С вечера тут царят реалисты, на смену им приходят созерцатели, и наконец появляются те, кто дожидается минуты затишья, чтобы выбраться наружу из мира мечтаний и предаться своим фантазиям.

Я сидел в задымленном баре, держа в руках “хайболл” и наблюдая за этим третьим потоком. Начиная с полуночи я заказывал бармену выпивку через каждые полчаса, так что он был расположен ко мне весьма дружески и даже стал наливать выше отметины, то и дело подходя к моему краю стойки, чтобы доверительно пожаловаться, до чего хлопотное у него дело. Рассчитавшись с вновь прибывшей парочкой за пиво, он вернулся ко мне и облокотился о стойку.

– Что ты здесь делаешь? Ты ведь из города? Правда?

– Верно.

– Это заведение приносит мне сущие гроши, – сказал он. – Мне надо было остаться в санитарном отделе. Но моей старухе не нравилось быть замужем за мусорщиком. Ну и жизнь, черт возьми!

– Всем приходится туго.

– Ищешь работу?

– Ее я могу найти и в городе.

Его глаза впились в мое лицо.

– Я тебя где-то видел раньше. Ты что, из отдела по борьбе с незаконной торговлей спиртным?

– Да нет, черт побери!

– Жаль. Пожалуй, тут нашлась бы для тебя работенка. – Он остановился и подмигнул мне. – Так где же я тебя видел?

Я вытащил свою карточку из внутреннего кармана и протянул ему.

– Смотри-ка, – сказал он. – Я так и знал, что где-то тебя видел. Ну и что же ты ищешь здесь?

– Да вот, всю ночь искал, вернее, пытался отыскать Грету Сервис.

– Почему же ты не спросишь меня?

– А ты знаешь ее?

Бармен выпрямил плечи и потянулся.

– Она приходила сюда иногда. Мне кажется, она жила здесь недалеко. А что, она попала в переделку?

– Пока ничего не знаю. Ее разыскивает брат.

– Тот, которого зацапали? Эй, да ведь это твоя работа, не так ли?

– Да, это я его наколол. А теперь он хочет, чтобы я нашел его сестру.

– Ее здесь не было давно, парень. Она переехала куда-то, но все же иногда приходит ко мне. Однажды появилась здесь с каким-то туземцем. Он был в такой смешной шляпе, а она так и висла у него на руке. У парня были баксы, и он не скупился, но потом она стала делить эти деньги со старыми друзьями, и он отшил ее.

– Ты знаешь этого типа?

Бармен взял тряпку и стал протирать стойку.

– Черт его знает, кто здесь кого знает. Все похожи друг на друга. Большая часть этой публики за решеткой. Теперь я стараюсь ничего не замечать. Стараюсь держаться подальше от таких дел.

– Ну, а с кем-нибудь еще ты ее видел?

– Пару раз она заходила со здешними ребятами, но в этом нет ничего удивительного. Сидела с ними и выпивала. Не могу сказать, что видел ее с кем-нибудь примечательным, кроме того типа…

Он взял стакан, смешал мне очередной “хайболл” и поставил передо мной. Когда я попробовал, он одобрительно кивнул и продолжил:

– Впрочем, я припоминаю, что как-то зашел к Лью Мичи после того, как закрыл свой бар, и она была там с каким-то иностранцем и с какой-то привлекательной дамой. На этом типе не было дурацкой шляпы, но он тоже был туземец.

– И этот – туземец?

Он сделал жест рукой и сказал:

– Ну, знаешь, такой темнокожий, черноволосый, может быть, индус или что-то в этом роде. Они веселились и смеялись. Болтали. Эта дамочка была очень недурна, та, с которой она сидела, прямо куколка. И очень шикарно одета. Наверное, из тех туристов, которые являются сюда разодетые, как на бал в Ритце.

– Не припомнишь ли, когда это было? Бармен нахмурился, погрузился в размышления и наконец сказал:

– Давно. И кажется, после этого я ее больше не видел. Наверное, она уехала.

Я допил свой стакан и бросил на стойку пару долларов.

– Пожалуй, мне здесь больше нечего делать. Спасибо за беседу.

– Не за что. Приходите в любое время. Иногда здесь бывает весьма забавно.

– Верю, – ухмыльнулся я.

* * *

На улице было полно народу. Здесь собрались ночные птички, которые направлялись в бары и рестораны, где они могли сидеть, потягивая кофе или пиво и беседуя на темы, которые никому, кроме них, понятны не были. Два полицейских автомобиля медленно двигались по мостовой. Полицейские внимательно вглядывались в лица прохожих, проверяя каждое подозрительное место, где могла бы возникнуть какая-нибудь неприятность. Никто не обращал на них никакого внимания. Я добрался до Седьмой авеню, свернул направо и прошел пару кварталов на юг к стоянке такси. Вдруг я увидел Клео, сидевшую в баре на углу одной из улиц. Я толкнул дверь, вошел и уселся около нее.

– Хэлло, великий человек, – сказала она, не отрываясь от газеты.

– У вас что, глаза на спине?

– Вовсе нет. У меня просто хорошо развито боковое зрение.

Она сложила газету и, издав гортанный смешок, отшвырнула ее в сторону.

– Вы все еще бродите в наших краях?

– Но не так, как в добрые старые времена, Клео.

– Все меняется. Узнали что-нибудь о Грете?

– Очень мало. Она не слишком-то много оставила следов. – Я поманил бармена и велел принести мне “Четыре розы” и имбирного пива. – Вы не знаете, на кого она работала?

– Она была зарегистрирована во многих агентствах. Я знаю, что она получала работу во многих местах… и ей хватало на жизнь. В большинстве своем это было позирование в качестве моделей для магазинов по продаже женского платья. Однажды я послала ее к Далси…

– К кому? – прервал я ее.

– К Далси Макинессу, моему боссу. Редактору сверхмодного журнала в фирме Проктора. Деньги, общество, международные события в царстве моды специально для тех, кто покупает тысячедолларовые платья. Грета поговорила с ним, но на том все и кончилось. У нее была чересчур земная внешность, а девушки, которые служат в фирме Проктора, должны быть тощими, длинноногими и плоскогрудыми. Грета же на фотографии выглядит как аппетитная куколка.

– Скажите мне, – попросил я, – сколько зарабатывают эти девушки?

– Если вы входите в первую двадцатку, то можно достичь заработка в пятьдесят тысяч годовых. В противном случае, вы остаетесь в толпе, выколачиваете одну-две сотни в неделю в течение нескольких лет, и единственное, что вам остается, это надеяться на чудо или на то, что кто-то на вас женится.

– Ну, а как насчет вас, детка?

Клео снова хихикнула и сказала:

– Я сама устраиваю свои чудеса. Что же касается мужчин, то после двух неудачных ранних замужеств я беру себе только тех, которых мне самой хочется.

– Когда-нибудь вы споткнетесь.

– Постараюсь, чтобы это было из-за такого, как вы. – Она наклонилась и ущипнула меня за руку. – Учтите, я принадлежу к агрессивному типу женщин.

Я отхлебнул из своего стакана и отставил в сторону.

– Вы думаете, Грета могла уехать с каким-нибудь мужчиной?

Она сделала гримасу и покачала головой.

– У Греты на уме было что-то поважнее, чем мужчины, я же вам уже говорила. Она интересовалась деньгами, и она достаточно умна, чтобы заполучить их. – Клео помолчала и подняла стакан. – Как далеко вы собираетесь зайти в поисках Греты?

– Сам не знаю, детка. Слишком уж она здорово замела следы.

– Знаете, у этого города есть одна интересная особенность – рано или поздно всегда натыкаешься на того, кого знаешь. Может быть, кто-нибудь из здешних и видел ее. Если для вас это так важно, мы можем обойти несколько мест, где она бывала.

– С меня на сегодня вполне достаточно выпивки.

Клео покончила со своей выпивкой, соскользнула с табурета, прошуршав нейлоном. Забавная улыбочка играла в уголках ее рта.

– У-ух, великий человек. У маленькой Греты был своеобразный вкус. Ей больше нравились чудаки-интеллектуалы.

– Ведите, – сказал я.

* * *

Если бы тут появился призрак, никто бы не удивился. Церемония представления здесь никого не занимала. Табачный дым висел в воздухе подобно серому смогу. Некоторые из присутствующих уже унеслись в мир мечтаний с помощью кое-чего более крепкого, чем табак. Клео и я несколько минут бродили между собравшимися, потом она наклонилась ко мне и прошептала: