К ее облегчению, природная жизнерадостность Варды одержала верх над слезами. Прильнув к Дженни, она доверчиво прошептала:

— Мама всегда говорила, что я маленькая.

— Ну, что ты, — Дженни погладила ее по волосам, — ты уже совсем взрослая, красивая девушка.

— Я так рада, что ты приехала, — Варда уткнулась в ее плечо. — Я молилась, чтобы ты приехала и мне не было так одиноко.

Дженни почувствовала, как наступает ее очередь сдерживать слезы.

Первое, что она увидела, войдя в свою спальню, были осколки разбитого зеркала. По ее просьбе Рэй помог повесить его на стену, и некоторое время Дженни с вызовом ожидала, как к новоприобретению отнесутся остальные. Никто не проронил ни слова, но вот… прошла неделя — и зеркало лежало на полу, рассыпавшись на тысячу осколков. Дженни рассерженно потянула шнурок вызова слуг.

— Кто это сделал? — громко потребовала она, когда через несколько минут в комнату вошла Мария.

Служанка посмотрела на осколки, подняла глаза на Дженни.

— Я не знаю. Разве вы не сами…

— Нет, — оборвала ее Дженни. — Кто-то вошел в комнату, пока я отсутствовала, и нарочно… — она запнулась на середине фразы. Бесполезно кричать на прислугу: даже если Марии известно, кто разбил зеркало, она ни за что не признается.

— Ох, извините, — она смущенно улыбнулась. — Я погорячилась. Надо убрать осколки. Где можно найти щетку и совок?

— Сейчас принесу, — Мария с видимым облегчением вышла.

Через пару минут она вернулась с необходимыми принадлежностями, и обе женщины принялись собирать рассыпавшееся стекло.

Увлеченные работой, они не заметили, как в дверях появился Рэй.

— Мне показалось, кто-то кричал, — проговорил он, переступая порог. Заметив разбитые стекла и пустую раму на стене, где висело зеркало, он удивленно присвистнул: — Фью, здесь что-то обрушилось?

— Кто-то разбил мое зеркало, — раздраженно ответила Дженни, — пока я… Ой! — она подпрыгнула, уколовшись чем-то острым.

Рэй пересек комнату и присел рядом, помогая избавиться от занозы. На пораненном пальце выступила алая капелька крови. Рэй с непонятным восторгом смотрел на нее.

— По старинным преданиям, — он улыбнулся и поднял голову, — я должен быть зачарован этим зрелищем. Запах крови должен притягивать меня, — он посмотрел ей в глаза, его улыбка стала еще ослепительнее. — Признаться, я действительно испытываю неодолимое желание поцеловать ваш пальчик.

Он поднес к губам ее руку.

В любое другое время этот жест выглядел бы не более чем невинное ухаживание. Но не сегодня. Дженни опасливо отдернула руку.

— Извините, — она покосилась на Марию, которая продолжала убираться, не обращая на них внимания. — Я здесь только гувернантка, и вам не следует забывать об этом.

— Клянусь вам, милая леди, — сказал он, — теперь, когда я узнал, кто вы, я постараюсь не забывать об этом.

Насмешливый тон не позволял разгадать истинный смысл его слов. Мария закончила уборку и вышла из комнаты. Рэй тоже поднялся, шагнул следом. Возле двери на секунду остановился.

— Обязательно перевяжите свой пальчик, — подмигнув, словно заговорщик, он вышел.

Его слова с хрустальной прозрачностью звенели в ушах Дженни. Было ли преднамеренным последнее замечание? Если ее инкогнито раскрыто, что собирается предпринять Рэй? Не так страшно, если он будет знать об этом один. Но если он расскажет обо всем брату… Пауль придет в ярость и вышвырнет ее с острова, в этом не может быть и тени сомнения. Она никогда не узнает тайны смерти Сюзанн.

И никогда, грустно добавила Дженни, не увидит больше Пауля Лэнгдона.

Клочок ваты, извлеченной из ящика комода, остановил слабое кровотечение из пальца. Укол не был настолько серьезен, чтобы нуждаться в перевязке.

На комоде лежал новый коробок со спичками. Дженни с напряжением разглядывала рекламу «Отеля де Люкс» — прибрежной гостиницы, в которой она и Цинтия Бёрк обменялись именами. Смяв коробок в ладони, она подняла глаза к опустевшей раме, в которой висело зеркало. В первый раз она была по-настоящему испугана. Мария не напрасно нашептывала свои предостережения, сколь бы ни были стары порождавшие их мифы. Остров действительно дышал опасностью.

Глава пятнадцатая

Позже ей показалось, что Рэй не был особенно удивлен, обнаружив зеркало разбитым. Возможно, такого поворота событий он ожидал с самого начала: совет не рассказывать про зеркало остальным исходил от него.

Это обстоятельство автоматически исключало его из круга подозреваемых. Зачем было помогать, если впоследствии он собирался разрушить плод своих трудов? Но если это сделал не он, то кто? Подходящей кандидатурой была Беатрис Лэнгдон. Рэй признавался, что старая леди не питает приязни к зеркалам. Несколько натянутое объяснение, если рассуждать трезво, однако что вообще в замке подчинялось законам здравого смысла? Кто-то — отнюдь не призрак, а человек во плоти и крови — пробрался в спальню и зачем-то разбил зеркало, подбросив очередную загадку к уже существующим.

Молчание было лучшим выходом из подобного положения. Дженни твердо пообещала себе не делиться ни с кем своими сомнениями. Если зеркало разбили для устрашения, пусть тех, кто совершил это, постигнет разочарование. Несколько обломков стекла не вынудят ее к бегству. После недолгого раздумья она не стала выбрасывать и спички, положив коробок на видное место. По-видимому, кто-то лишь проверяет свои подозрения. Пусть думает, что спичечная этикетка не имеет для нее никакого значения.

Весь день она делала вид, что ничего не случилось. Со своей стороны, о разбитом зеркале не проронил ни слова и никто из Лэнгдонов. Вернувшись вечером в свою комнату, Дженни ощутила новый приступ тревоги. Она попыталась читать, но книги оказались бессильны завладеть ее вниманием. Неспокойное ожидание сделалось невыносимым, когда она поднялась и, взяв плащ, вышла в коридор. В гостиной было темно и пусто. Свет в кухне указывал, что Мария до сих пор занята работой; узкая полоска света выбивалась из-под дверей в студию Пауля. Никого не было видно поблизости.

С вешалки в прихожей она сняла свой плащ и, накинув его на плечи, шагнула во двор. В темной ночи сияло несколько отважных звездочек, выглядывавших в просветы тяжелых туч над головой. Дженни присела на край фонтана, поставив рядом лампу. Вода, замерзавшая и таявшая несколько раз за минувший месяц, теперь оттаяла, хотя и продолжала сохранять зимний холодок. Дженни задумчиво погрузила в нее пальцы и посмотрела на расплывающиеся в сумерках лица наяд. Их выражение оставалось таким же изумленным, как и в день ее прибытия. Неведомая тайна скрывалась в уголках их губ, изогнутых проницательною улыбкой. Хмурый Нептун не разделял их веселья. Его сведенные недовольством брови омрачали каменное лицо.

— Возможно, ты прав, мне и в самом деле лучше уехать, — шепнула ему Дженни. — Но это будет поражением. Я останусь и узнаю все, что мне нужно.

Наяды приветствовали ее слова взрывом беззвучного смеха.

За спиной неожиданно хлопнули створки освещенного окна в студии Пауля, залив светом каменные плиты двора. Дженни виновато обернулась, однако Пауль не видел ее, увлеченный разговором с Рэем. Силуэты мужчин отчетливо вырисовывались на фоне окна.

Поднявшись, чтобы уйти, она остановилась, привлеченная долетевшим до слуха обрывком фразы:

— …Я не позволю ей покинуть остров, — жестко произнес Пауль.

Дженни бесшумно отодвинулась в тень. Говорили о ней, в этом не было сомнения. Ответ Рэя и следующее замечание Пауля прозвучали приглушенно: оба отошли от окна. Какой-то момент она боролась с укорами совести, решая, возвращаться ли в спальню или поближе подойти к окну. В конце концов победило желание проникнуть, хотя бы отчасти, в семейную тайну. Крадучись, она приблизилась к стене, тщательно обогнув прямоугольник яркого света, отбрасываемого наружу.

Снова заговорил Рэй.

— …то же, что случилось с твоей женой, — уловила Дженни.