Комиссар Фурманов дал Ковтюху следующую характеристику:
«За время совместной с ним боевой работы я все время наблюдал его исключительную энергию, мужество и преданность советской власти. Я был военным комиссаром того десантного отряда, который под руководством тов. Ковтюха ходил в тыл врангелевскому десанту, и могу засвидетельствовать, что удачный исход нашей операции в значительной части следует отнести на долю личного руководства, распорядительности и предусмотрительности тов. Ковтюха. Под жестоким огнем неприятеля он так же спокойно и уверенно отдает свои приказания, как и в мирной обстановке».
Кончилась гражданская война. Пламенный коммунист и боевой командир, трижды краснознаменец Епифан Ковтюх поступил в Военную академию. После окончания академии командовал стрелковым корпусом.
Необычайно яркая и цельная натура Ковтюха привлекала к нему внимание людей. На Кубани его называли не иначе, как «наш батько», складывали вокруг его имени легенды, где смешивались быль и вымысел.
В 1921 году с Ковтюхом встретился писатель Серафимович. Рассказ Епифана Иовича о походе таманцев в 1918 году потряс писателя — так было положено начало знаменитому «Железному потоку», в котором Ковтюх выведен «под фамилией Кожух.
Епифан Иович был также описан Дм. Фурмановым в повести «Красный десант» и очерке «Епифан Ковтюх», Алексеем Толстым — во второй книге трилогии «Хождение по мукам», тоже под фамилией Кожух.
Когда «Железный поток» печатался в 1928 году в газете французской компартии «Юманите», рабочий-металлист с завода «Рено» прислал письмо:
«Неужели действительно жил такой Кожух? Неужели могли быть такие герои? Не верится, хотя и хочется поверить…»
А когда Ковтюх послал ответное письмо, в котором подтвердил документальную основу «Железного потока», французский рабочий заявил, что теперь он понял, «как такие люди, как вы, создают подобные чудеса».
Ковтюх и сам взялся за перо, написав книгу «От Кубани до Волги и обратно» (1926 г.), во втором и третьем изданиях она называлась «Железный поток» в военном изложении». В ней он почти ничего не писал о себе, а все о своих любимых таманцах.
Ковтюха уже нет в живых. Но разве забудутся подвиги людей, подобных ему, народных героев того неповторимого времени, когда, говоря словами любимой песни Ковтюха, «как ветер, как песни, как шумный прибой, лились эскадроны железной волной»…
К. Еремин
ВАСИЛИЙ КИКВИДЗЕ
…Это было в Кутаисе. Шел 1907 год. Вышколенный и бравый генерал, командир казачьего Хоперского полка, расквартированного в Кутаисе для усмирения бунтовщиков-революционеров, в прекрасном настроении возвращался из театра домой.
Скинув в прихожей шинель на руки всегда готового к услугам денщика, генерал направился было в комнаты, да вспомнил, что портсигар с папиросами остался в шинели.
Возвратившись в прихожую, он опустил руку в карман и обнаружил там небольшой, вчетверо сложенный листок бумаги. Развернув его, генерал быстро пробежал глазами первые строчки. Через секунду лицо его побагровело, срывающимся, голосом он закричал:
— Немедленно дежурный взвод и дежурного офицера!
Всю ночь у квартиры генерала стоял пост из казаков-хоперцев. Только утром охрана была снята. Причиной этого переполоха явилась ловко подсунутая в карман генеральской шинели революционная прокламация.
Узнав о случившемся, подпольщики от души хохотали над очередной выдумкой Васо. Это мог сделать только он!
А в это время черноглазый мальчонка лет двенадцати, долговязый и длиннорукий, незаметно изловчившись, прикрепил прокламацию к хвосту лошади жандармского офицера. Это был, конечно, Васо!
Но на этот раз его проделку видел шпик и поспешил донести по начальству. Вслед за «крамольником» немедленно ринулись жандармы.
Васо был уже на мосту через Риони, когда заметил погоню. Первая мысль — убежать! Да не тут-то было: на противоположной стороне стеной преградили дорогу казаки.
Выход только один — сдаться на милость преследователей. Но это для кого-нибудь другого! А Васо…
Жандармы только ахнули от удивления, когда на их глазах он ласточкой кинулся с высокого моста в бурные и глубокие воды Риони.
Подскакавший вахмистр выхватил наган и хотел было выстрелить, но, заметив плывшую по реке шапку беглеца, засунул оружие обратно в кобуру, сплюнул и процедил сквозь зубы: «Одной сволочью меньше!..» Стоявший невдалеке старый казак снял папаху и перекрестился.
А «утопленник» тем временем ухватился руками за одну из опор моста. Наружу торчали только рот и нос, тело от холодной воды сводила судорога. Но Васо упорно ждал, пока уйдут с моста жандармы и казаки.
Вечером, согревшись и обсушившись, он весело смеялся вместе с друзьями над своими приключениями.
…Васо Киквидзе родился в Кутаисе 28 февраля 1895 года. Отец его умер, когда мальчику было 7 лет. Мать вышла замуж вторично. Большая семья жила на маленький заработок отчима — мелкого служащего. Жили буквально впроголодь. С детства пришлось Васо познать нужду и познакомиться с трудом. Отчим его был честным человеком с передовыми взглядами; Он мечтал о лучшей жизни для своих детей. Несмотря на бедность, родители постарались отправить Васо в школу.
Мальчик был очень способен. Он жадно тянулся ко всему новому. Не по годам серьезный и сдержанный, Васо скоро опередил сверстников в развитии. Свободное от учебы и работы по дому время он любил проводить за книгой. Уже в эти годы все симпатии мальчика были на стороне бедняков. Он с гордостью носил свой старенький, потертый костюм. Насмешникам Васо отвечал: «Мой папа честен, поэтому честен и мой костюм».
Сдав экзамен в городской школе, Васо Киквидзе поступает в подготовительный класс мужской классической гимназии. Эта гимназия в Кутаисе славилась крамольным духом. Нередко у ее ворот выставлялись казачьи посты.
В гимназии был организован кружок, которым руководил Кутаисский комитет РСДРП. На собраниях молодежь говорила о нищете грузинского крестьянства, о бесправии рабочих, о дикой эксплуатации. На одно из таких собраний попал и Васо.
С этого момента он становится одним из активнейших участников кружка.
Здесь выполняет он первые партийные поручения: распространяет листовки и прокламации.
А вскоре о его ловкости и отваге стали ходить рассказы. Васо посылали туда, где другой не мог справиться, где необходима была особая выдумка и находчивость.
В 1910 году из-за большой материальной нужды Васо Киквидзе оказался вынужден оставить гимназию. Семья не имела средств к жизни. Мать сама просила гимназическое начальство отчислить Васо из четвертого класса. Ее просьбу удовлетворили, однако юноше разрешили сдавать экстерном экзамен за остальные классы.
Васо устраивается рабочим на кирпичный завод и с головой уходит в революционную жизнь.
На кирпичном заводе он хранит оружие, а в подвале дома одного из офицеров жандармского управления — запрещенную литературу. В этом же подвале собирались на совещания руководители революционной группы молодежи.
Так из ловкого мальчонки — расклейщика листовок и прокламаций вырабатывался стойкий, осторожный, находчивый, несгибаемый революционер.
В 1915 году Васо Киквидзе призывают на военную службу. К этому времени он экстерном сдает экзамены за полный курс гимназии и попадает в армию как вольноопределяющийся.
Служба в царских войсках, муштра, казенщина противоречили убеждениям В. Киквидзе. Он не хотел воевать за царя. Поэтому Васо пытается симулировать сердечную болезнь, напившись накануне медицинского осмотра крепкозаваренной махорки.
Но на его богатырском организме эта «процедура» совершенно не отразилась, и Васо вынужден вместе со всеми грузинами, призывавшимися в Кутаисе, отправиться в город Кирсанов. Здесь новобранцев готовили к военной жизни, а затем отправляли на фронт — в 6-ю кавалерийскую дивизию 7-го корпуса Юго-Западного фронта.