Для нее пригласили гувернантку, и та была вполне довольна своей старательной ученицей. А старая Катрина обучила девочку рукоделью и не могла нахвалиться ее сообразительностью и умелыми ручками, которые быстро научились шить и вышивать.

Внешне казалось, что все встало на свои места к всеобщему удовольствию. Точнее, прежняя скука воцарилась на троне замка и время потекло с той же чудовищной медлительностью, как и прежде. Но только я знала, как страдает крошка Виолетта.

Ночью, когда все засыпали, а малышка оставалась одна в своей комнате, она долго лежала на жесткой кровати, глядя в потолок, а по щекам ее текли тихие горячие слезы. Иногда она садилась на подоконник и почти до утра смотрела на звезды, разбросанные в темном бесконечном пространстве. Ее бледные губы шептали только ей понятные молитвы. Я садилась у неё за спиной и прислушивалась к горячему шепоту. Как она молилась!

Она просила бога благословить всех – и герцога, этого противного вредного старикашку, и свою мать, пребывающую на небесах, и слуг, и всех, кто раньше обитал в этом замке… Мне было чрезвычайно приятно узнать, что и обо мне (пусть и не совсем в обычной форме) кто-то молится, поминая добрым словом. Молитвы такого безгрешного существа, как Виолетта, непременно должны были попасть богу в уши, и я желала, чтобы именно так и было.

Как мне хотелось подойти к ней, погладить ее шелковистые волосы, сказать слова нежности, так необходимые одинокому сердцу! Но приласкать ее я не могла, а заговорить с ней боялась, чтобы не напугать.

Вдруг однажды я услышала, как она в своей молитве взывала не к милости божьей, не к своей матушке, так рано ушедшей из мира живых, не к доброй мадонне, заступнице всех, кто страдает. Нет, она звала добрую фею и просила ее сотворить чудо. Я едва не расплакалась – невозможно было и поверить, что ребенок, переживший не одно страдание в своей коротенькой пока жизни, может продолжать так сильно верить в чудеса и в торжество доброты. Я поняла, как могу подружиться с девочкой, и чудо для нее у меня уже было готово!

Я приняла вид самой прекрасной из когда-либо существовавших фей и появилась перед ней. Я все же опасалась ее испуга, такого естественного в этих обстоятельствах, но видимо, не учла, насколько эта маленькая мечтательница верит в свою чудесную мольбу.

Виолетта распахнула сияющие неподдельной радостью глаза навстречу моему зыбкому видению. Она не пыталась потрогать меня, она верила безоговорочно.

– Ты пришла? – ее нежный голосок выражал такой восторг, что я стала чувствовать себя действительно волшебницей, а не банальным призраком старого замка.

– Конечно, как я могла не прийти, если ты меня так долго ждала...

– О! Ты сделаешь для меня одно чудо?

– Чего же ты хочешь? О чем так мечтаешь?

– Подари мне талисман любви!

– Талисман любви?

– Да, мне рассказывала нянюшка, что есть такой маленький образок... Если его носить на груди, все вокруг будут тебя любить... Или это только сказка?

– Нет, я подарю тебе этот талисман, но помни, он помогает только добрым и честным. Завтра утром ты найдешь его у своего изголовья.

Когда легкий счастливый сон сомкнул ее длинные ресницы, я положила рядом с ее подушкой изящный медальон на тонкой золотой цепочке. Это был крохотный портрет в кружевной золотой рамочке. Портрет девушки с глазами цвета ночной фиалки. Именно такой станет через десять лет эта маленькая бледная девочка. Мы, призраки, живем одновременно в нескольких мирах и там, в этих мирах, время для нас не существует. Мы плаваем на волнах вселенной, как маленькие кораблики, и все доступно нашему пониманию. Для нас, призраков, нет ни прошлого, ни будущего.

Если ты думаешь, что я обманула наивную крошку, подсунув ей вместо волшебного талисмана ее собственный портрет, то ты ничего не поняла и вряд ли способна понять. Ведь талисман любви я вложила в ее светлую душу, не утратившую веру в чудо и доброту этого недоброго мира. Не веришь? Тогда слушай дальше...

Прошло десять лет. Старый герцог все еще был жив, но почти не выходил из замка. Может быть, он давно бы уже скрылся под могильным камнем, но его последние годы осветило внезапно возникшее, совершенно незнакомое ему раньше чувство. Да, маленькая, невзрачная его племянница растопила лед сердца старого скряги, научила его радоваться каждому подаренному творцом дню. Да и сам древний замок уже не выглядел таким унылым, он скорее казался теперь таинственным и величественным... Замшелые камни стен давно покрылись налетом старческого мха, но если раньше он был серо-пепельным и выглядел мертвенно-пугающим, то теперь он стал нежно-зеленым, бархатистым, будто на камни набросили тонкую шелковую вуаль.

Виолетта стала совсем взрослой. Не знаю, верила ли она еще в добрых фей, но медальон продолжала носить и беречь. Возле замка был лес, никогда не служивший укрытием для разбойников. Эта беда обошла наши края. Девушка любила иногда гулять в этом лесу. Она не уходила далеко. Ее любимым местом был небольшой ручей, и зимой, и летом с веселым журчанием перекатывающий свои хрустальные потоки. На берегу был большой пень, который служил троном для маленькой королевы этих владений. Став постарше, Виолетта просто любила здесь посидеть и помечтать. Вокруг выстроились старые ивы, их упругие длинные ветви опускались почти до земли и образовывали шатер, скрывая от всех ненужных взоров девушку. Ранней весной здесь расстилался плотный ковер из ландышей и чарующий аромат царствовал в воздухе; фиолетовые мускари скромно поднимали свои свечки-головы и шептались с розовыми гиацинтами; налетал ветерок – и шепоток первоцветов заглушался шуршанием высокой осоки, растущей вдоль ручья. Тихое местечко, словно специально созданное для такой мечтательницы, как моя Виолетта. Не буду слишком скромничать – я внесла свою лепту в оформление островка безмятежности – мои близкие друзья перенесли от стен замка и посадили здесь по моей просьбе несколько саженцев глицинии, и её изящные, тяжелые гроздья вскоре уже свешивались сиреневым дождем в эту ивовую беседку. Не жарко в летний полдень и тепло в пасмурную погоду.

Этот день с самого утра был удивительно погожим. Наступила поздняя весна. Прекрасное время. Виолетта отправилась по знакомой тропинке к ручью. Ковер из ландышевых листьев был слегка примят – кто-то проходил здесь совсем недавно. Виолетта осторожно, стараясь не шуметь, раздвинула руками занавеску из ивовых прутьев, и заглянула в свой шатер…

На любимом пьедестале она с изумлением увидела незнакомого человека. Ты уже догадалась, что он был молод и красив. Виолетта не ведала страха перед людьми и заговорила с незнакомцем.

– Кто ты? – спокойно обратилась она к нему.

– Я – самый несчастный из людей, к тому же жалкий трус! Прекрасная Инга права, я не достоин ее любви! – ответил несчастным голосом юноша и уткнул лицо в ладони.

– Почему ты так странно говоришь? – участливо спросила Виолетта, присаживаясь рядом. – Что заставляет тебя так страдать? Быть может, я смогу тебе помочь.

– Нет, мой добрый ангел, мне никто не может помочь. Лучшая из женщин отвергла мою любовь, я хотел кинжалом усмирить свое сердце! И не смог! – он закусил губу, чтобы сказать это как можно спокойней, но, тем не менее, в его словах Виолетта услышала полное отчаянье.

– Я вовсе не ангел, – ответила она, улыбнувшись, – я простая девушка, живущая в старом замке недалеко от этого леса, но у меня есть волшебный талисман любви.

– Талисман любви? – удивился юноша и повернулся к ней.

– Кто носит его на своей груди, того все любят, мне подарила этот талисман фея, когда я была еще совсем маленькой, – сказала Виолетта, сняла с шеи медальон и показала его юноше. – Я убедилась, что она меня не обманула. Все, кто окружает меня, так добры ко мне... Я подарю тебе этот талисман, и та женщина... Она полюбит тебя!

Юноша внимательно посмотрел в глаза странной незнакомки, а затем вдруг неожиданно улыбнулся.