– Постойте, значит, когда все происходило, свет не горел?

– Конечно, нет.

– Значит, если бы в этот момент на короткое время отключилось электричество, этого бы никто не заметил?

– Это бы заметили охранники у входа, там есть телекамеры, кроме того, прозвучал бы аварийный сигнал.

– А давайте проведем эксперимент... Сколько времени нужно подготовленному человеку, чтобы поднять стекло витрины, схватить миниатюру? А спрятать ее легко, она ведь маленькая, поместится и в ладони...

– Я думаю, если порепетировать, хватит и трех секунд, – Торес уже понял мою мысль.

– Но сигнализация?

– Свет можно отключить на пару секунд: телекамеры только мигнут, охранники вряд ли на это обратят внимание, да и не все же время они смотрят на мониторы, а то, что не сработала аварийная сигнализация, никто не заметит, если ее вовремя отключить и включить.

– Но это значит...

– Я бы на вашем месте, комиссар, допросила бы еще раз дежурного электрика, так, на всякий случай.

На следующий день меня разбудил ранний звонок Дэвида.

– Слушай, ты, оказалась права! – буквально закричал он в трубку.

– А через час ты не мог об этом сообщить? – возмутилась я.

– Ну, ты и соня! Ты не дослушала, ты оказалась права насчет электрика, только допросить его уже не удалось. Его нашли мертвым в его собственном доме. Арестован Файн, но улик против него нет. Комиссар тебе, наверное, тоже позвонит… – Дэвид спешил все выложить, словно боялся, что я положу трубку.

– Постой, тебе известно только это? Вы дали материал у себя в газете? – спросила я, уже полностью проснувшись.

– Нет, пока нет разрешения от полиции, но кое-что все же сообщалось в утреннем выпуске. Так ты поедешь на место преступления? Тебя, наверняка, туда допустят – в голосе моего друга удивительным образом проступали уверенность и надежда.

– Хорошо, сейчас приведу себя в порядок и позвоню Катлеру, спокойно отреагировала я, так и не ответив на вопрос.

Впрочем, ответа я и не знала.

Через десять минут, я была уже готова говорить о деле с полицейским комиссаром.

– Приветствую вас, коллега, – услышала я знакомую фразу, свидетельствующую о том, что мой голос узнали сразу.

– Доброе утро, комиссар, – ответила я, – вы сейчас не в доме убитого?

– Я в доме господина Смоллера, но почему вы решили, что он убит?

– А что, это не так? – удивилась я.

– Пока нет заключения медэксперта, рассматриваются две версии: самоубийство и убийство.

– Как он умер? – уточнила я, понимая, что есть какие-то особые обстоятельства этой смерти.

– На первый взгляд он отравился газом, но, как я уже сказал, это требует проверки.

– Понятно, – ответила я, хотя еще ничего понятно не было, – я могу приехать к вам?

– Дэвид уже выехал за вами, – удивил меня комиссар.

Не успела я положить трубку, как звонок в дверь возвестил о прибытии моего друга.

– Мог бы сказать, что едешь за мной, – проворчала я.

– А ты уже готова? – игнорируя мое возмущение, спросил Дэвид.

– Почти, через пять минут выйдем, – вздохнув, ответила я.

Дом господина Смоллера

Дом Пауля Смоллера располагался в живописном южном пригороде Сент-Ривера. Чувствовалось, что Смоллер, не смотря на свою скромную должность, был достаточно обеспеченным человеком. Мы увидели основательный особняк в два этажа, на коих располагалось семь комнат: четыре – на первом и три – на втором. Все комнаты были заставлены старой, но дорогой, добротной мебелью. Вообще все выглядело здесь весьма солидно. Впрочем, это было моим первым впечатлением. Комиссар рассказал мне, что раньше здесь, кроме Пауля, жили его жена и двое взрослых детей: сын и дочь, но с женой господин Смоллер развелся год назад, выплатив при этом немалые деньги. Дети его еще до развода родителей уехали в Австралию. С дочерью он, судя по найденным в его кабинете письмам, поддерживал постоянную почтовую связь. Возможно, и с сыном отношения господина Смоллера были вполне нормальными, но это еще предстояло уточнить. Не смотря на то, что Смоллер уже год был единственным обитателем этого большого особняка, здесь было чисто и уютно, что наводило на мысль о присутствии женщины, которая должна была бы здесь появляться, если не постоянно, то хотя бы регулярно.

Пауль Смоллер, судя по всему, умер вечером, то есть за восемь-десять часов до того, как был обнаружен. В полицию позвонил его сосед, который утром шел на работу и увидел, что дверь дома Смоллеров открыта. Это показалось ему подозрительным, он подошел к двери и позвал несколько раз Пауля, но никто не ответил.

Когда прибыли полицейские, это был дежурный инспектор и участковый сержант, то хозяина дома они нашли не сразу. Он лежал на полу кухни, ноги его упирались в дверь, поэтому эту дверь удалось открыть с трудом, на кухне чувствовался запах газа, но газ уже не поступал в помещение довольно давно, предположительно, потому, что сработал таймер газовой плиты. Полицейские включили вытяжку и вызвали следственную бригаду.

К моменту моего появления в этом доме, тело умершего дежурного электрика галереи «Уникум» уже положили на носилки, а вокруг копошились эксперты и съемочная группа. Собственно, мое присутствие здесь было совсем необязательно, но, видимо, мне что-то нужно было увидеть собственными глазами. Молоденький инспектор помог мне найти комиссара Катлера, который осматривал помещение кухни.

– Посмотрите сюда, – сказал Эрик Катлер, едва увидев меня, – вот два бокала в мойке, а в шкафчике начатая бутылка вина. Бокалы чистые, даже слишком. Как вы думаете?

– Вы хотите сказать, что на них нет отпечатков пальцев? – уточнила я.

– И это тоже, – ответил комиссар, – но любопытно, что они явно вытерты полотенцем, или бумажной салфеткой.

– И что тут любопытного?

– Ну, допустим, он вечером принимал у себя гостя, они выпили, он убрал со стола, автоматически ополоснул бокалы, но зачем бы он их стал вытирать? А, если вытер, то зачем поставил в мойку?

– Вы хотите сказать, что их вытирал не хозяин, – догадалась я, – но зачем поставил их в мойку тот, другой, тем более, если он убийца?

– Пока мы об убийстве не говорим, и все же я отвечу на ваш вопрос. Вы видите, что на кухне нет больше никакой посуды, кроме разовой, она там, в шкафчике. Гость господина Смоллера, как я предполагаю, просто не знал, где обычно стоят эти бокалы, не видел, откуда их принес хозяин дома. А, может, когда он пришел сюда, эти бокалы уже стояли на столе, возможно, гостя ждали?

– А на столе больше не было никакой посуды?

– Был стакан с остатками прозрачной жидкости, его забрали на экспертизу в лабораторию. На стакане были отпечатки пальцев Смоллера.

– А почему вы думаете, что эти бокалы вымыты и вытерты именно минувшим вечером, а не день-два назад.

– Это сказал эксперт.

– Тогда, похоже… и даже очень, кто-то здесь был вчера, но я бы пока воздержалась от мысли об убийстве.

– Да, подождем результатов вскрытия.

Банальное устранение свидетеля?

Еще несколько минут я побродила по дому господина Смоллера. Настроение у меня скисало на глазах. Что осталось от интересного, на первый взгляд, дела? Ну, да, пока не найден похититель и возможный убийца. Но это уже задачка для полиции, то есть, дело времени и удачи. А загадка? Понятно, что похищение было организовано при помощи короткого отключения электричества. Что в этом был замешан дежурный электрик. Дальше всего два варианта: если окажется, что имело место убийство, то имеем банальное устранение свидетеля. Если самоубийство – сложности психологии случайного соучастника, скорее всего. А так интригующе все начиналось. Окурок? Глупая дилетантская попытка увести следствие в сторону, хотя выигрыш во времени был таки получен. А, впрочем, был ли?

Мне уже не хотелось заниматься этим делом, но я согласилась расследовать это похищение и имела обязательства пере страховой компанией «Монус». Поэтому мне нужно было ответить хотя бы на два вопроса: кто похитил Веронику и где сейчас находится украденная миниатюра?