— Ну, Саки… Ты же волшебник, Саки.
— Билл, ты же знаешь, твои штучки на меня не действуют.
— Саки, мне больше не к кому обратиться, а ты самый настоящий волшебник! Практически фея, Саки. Не ради меня, ради Тома. Он загибается, правда. Только ты можешь его спасти. Саки, я буду твоим вечным должником.
— Билл…
— Всё! Кто-то стучит! Это Том! Я очень рассчитываю на тебя! Жду звонка! — и отсоединился. Хитро прищурился, глядя на себя в зеркало. Саки найдет. Саки обязательно найдет Луизу.
Реанимация внешности и волшебная кисть стилиста — и через два часа Билл был как новенький. Том выглядел похуже, но в целом гораздо приличнее, чем с утра. Шею Билл замаскировал водолазкой с высоким горлом, и дополнительно прикрыл металлическим шарфиком — подарком какого-то дизайнера после очередной фотосессии.
Они блистали на интервью, хохмили и играли, как это всегда было до ссоры. Осторожно издевались над чернокожей ведущей, которая задавала осточертевшие за несколько лет одни и те же вопросы. Билл с улыбкой наблюдал за братом, морщил носик, когда тот отмачивал уж что-то совсем неприличное.
А концерт он посвятил ему. Он пел для него, крутился вокруг него, прислонялся к его спине и опирался на его плечо. А Том для него играл. Он знал, что сегодня Том играет только для него. Знал и бросал на брата полные нежности взгляды. Пусть те, в зале, думают всё, что хотят. Ему все равно. Он любит его, он все сделает для него, для самого близкого и родного человека на свете.
Вечером, когда они наконец-то вернулись в отель, Том покрутился в комнате Билла и куда-то тихо улизнул. Билл не переживал и не беспокоился — на душе безмятежно, а значит, и с Томом все хорошо, его настроение спокойное и легкое — он чувствовал его сейчас, как никогда хорошо. Он валялся на кровати, смотрел телевизор и лениво терзал пиццу.
Ближе к полуночи к нему пожаловали гости. Друзья о чем-то ожесточенно спорили, и, для полного счастья и разрешения конфликта, им требовалось авторитетное мнение Билла.
— Вот многие утверждают, что близнецы — это одно целое, — откуда-то издалека начал Георг. Густав многозначительно кивнул. — Что вы думаете одинаково, говорите одинаковые фразы, у вас одинаковые предпочтения, вкусы… Ну ты понял.
— Гео, ты знаешь нас столько лет, что мне от тебя сейчас это очень странно слышать, — не улавливал основной мысли Билл.
— Это я тебя подвожу к вопросу. Так вот. Мы тут с Густавом были в «Старбаксе» и вычитали там в журнале, что если… Билл, ты только это… Мы вообще… Без задних мыслей… Мы вычитали, что если один близнец голубой, то и второй будет то же голубым, и что инцест для близнецов — это что-то совершенно естественное.
Билл округлил глаза и приоткрыл рот.
В следующую секунду он сделал глубокий вдох, чтобы через мгновение разразиться витиеватой матной тирадой, вспоминая всех родственников Георга до пятого колена последними словами.
— Стой!!! — подскочил Густав. — Мы же не про тебя говорим! Не про вас! Мы вообще говорим!
— Да-да-да! — замахал руками Георг. — Не про вас! Просто хочется узнать, что ты об этом думаешь.
— Я думаю, что это безобразно! — набычился Билл. — Мы с самой первой секунды вместе. Для меня Том — это часть меня, как моя рука или нога! У вас же не встает на собственные ноги или руки? Для вас естественно трогать себя за ляжки и за пальцы, и никаких пошлых мыслей не возникает? Для меня Том — это что-то такое же естественное, без чего я буду чувствовать себя ущербным. Он — половина меня. А это… — он осторожно кивнул за плечо. — Ему ночью плохо было. Я держал его, чтобы он в истерике не убился. Я и ночевал у него, боялся, что он с собой что-нибудь сделает.
— Надо было вызвать врача, — тихо произнес Густав.
— Разве что психиатра… Это не физическое. Это еще с тех пор… А с чего вы вообще о голубых заговорили? И почему, если один близнец гей, то и второй должен быть геем?
— В статье было написано, что сексуальные предпочтения у близнецов одинаковые.
— У меня девушка есть, — стыдливо опустил глаза Билл, заливаясь краской. — Мы три года вместе. И Том у нас по девушкам все больше… Вы же знаете.
— Про Тома мы знаем, — кивнул Густав. — А еще мы про князя знаем. И вообще про него много, кто знает.
— А они сейчас сидят в «Старбаксе», — с металлом в голосе говорил Георг. — Князь держит его за руки и заглядывает в глаза. А если бы ты видел ту улыбку… Он, по-моему, в уме уже все позы перебрал, в которых нашего Томми перетрахает в ближайшем будущем.
— Еще он ему по запястью постучал. Это типично гейский жест, приглашающий к сексу. Билл, здесь папарацци… Мы уважаем его выбор, но… Сам понимаешь…
— Твою мать, — процедил сквозь зубы Билл. — Он еще в Модене до него домогался. — Начал быстро собираться. — Убью, скотину.
— Мне пойти с тобой? — предложил Георг.
— Нет, считай, что это семейные разборки, — обмотал шарф вокруг шеи.
Теперь все понятно, думал Билл, быстрым шагом идя к кафе, откуда у него такая реакция на Юри. Том любит его, они были близки, и сейчас Билл испытывает к парню такие же чувства, что и брат, — желание. Нет, ну губы там действительно такие, что грех на них не пялиться. Да и сексом от князя прет за километр. Он просто ходячий секс, словно кричит — бери меня и трахай. Но что же Том-то так палится? Вот идиот же! Если уж их ребята пропалили, то, не дай бог, другие выследят. Идиот влюбленный! Только вчера ночью рыдал, а сейчас уже всё — вот он я, люби меня… От жопы отлегло? Около двери он остановился. Нельзя закатывать истерики. Он уважает выбор брата. Что же Франк оказался таким дундуком и не прирезал его, а? Почему пожалел?
Они сидели плечо к плечу на рыжем кожаном диванчике и о чем-то говорили, наклоняясь друг к другу. Том улыбался, но смотрел перед собой. А Юрген распинался, что-то рассказывал, махал одной рукой, вторая заведена за спину Тома. Билл почувствовал укол ревности. Брат напялил Биллову новую футболку (теперь понятно, что ему надо было в его номере), дреды распущены, по паре передних заведены на затылок и завязаны узлом, чтобы остальные не мешались. Красивый до такой степени, что Билл непроизвольно возгордился — у него удивительно шикарный близнец. Он надел на лицо улыбку и направился к столику, по дороге захватив стул.
— Приятно видеть тебя, — произнес как можно доброжелательней, садясь на стул верхом и положив локти на спинку.
— Будешь что-нибудь пить? Заказать тебе кофе с пирожным? — одарил его томным взглядом Юри-Юрген-Берти.
— Да, пожалуй, чай бы я выпил. Можно и с пирожным. Как твое ранение? Франк не сильно тебе шкурку попортил?
Юрген улыбнулся. Холодно. В глазах возникли льдинки.
Что, не нравится упоминание любовника при Томе?
— Говорят, что он хотел поехать с тобой, но ему не дали визу? — наивно хлопал ресничками Билл.
— Да, я тоже расстроился. Из-за ранения я теперь не смогу выступать еще пару месяцев точно. А отсутствие Франко мне вполне компенсирует Том. Если бы я знал раньше, что вы в Америке, то мы бы виделись чаще.
— Мне бы не хотелось, чтобы твой Франко убил в припадке ревности моего Тома. И мне бы не хотелось, Том, чтобы завтра весь мир облетела новость с фотографиями, как вы тут милуетесь, — жестко ответил Билл.
— Все в порядке, — устало отозвался близнец. — Мы просто болтаем.
— Да, вы просто болтаете, — грустно кивнул Билл, вспомнив дурацкие вопросы Георга и Густава. Просто болтают, держась за ручки… — Вы где ночевать будете?
Вопрос, судя по всему, князя шокировал. Брат захихикал. Что-то прошептал Юри в ухо.
— Тебе какая разница? — веселился Том.
— Одна дает, другая дразнится, — пробормотал Билл зло. — Просто надо будет отследить, чтобы Йост вас не запалил.
Неожиданно Юрген обнял Тома за плечи, прижал к себе и пристально посмотрел в глаза. Поцеловал в уголок губ. Туда, где колечко пирсинга уже несколько минут ходит из стороны в сторону, даже Билл загляделся.
— Мы с моим маленьким Томми, сначала пойдем гулять по ночному городу. Потом оторвемся на какой-нибудь дискотеке, а затем… — Он посмотрел на Тома так, словно прямо сейчас готов вставить. Том в ответ состроил умильную мордашку. — Я думаю, у нас будет чудесная ночь. Томми в последнее время хандрит, а мне бы хотелось, чтобы он улыбался. Знаешь, когда он улыбается, на душе теплее становится. Я бы хотел быть Биллом, я бы очень хотел, чтобы у меня был такой брат.