— А кого из офицеров вызывали, знаете?

— Тех, кому бардак надоел…

— То есть сторонников вице-президента?

— Да.

— Вы расположение помещений бункера знаете?

— Да.

— В штаб провести можете?

— Да. А кто вы? — наконец догадался спросить майор.

Белов засмеялся.

— Твоя беда, майор! — весело сказал он. — Ты же военную тайну разболтал, дурак!

Но майор его не слышал. Белов не знал, что никакие звуки, кроме слов Ковалева, до майора сейчас не доходят. И не видит он ничего, кроме глубоких, притягательных глаз Лешки. Майор находился в трансе, суть которого не смог бы объяснить не только Ковалев, но и, пожалуй, ни один человек на Земле. Майор потерял свою волю и полностью зависел от воли Лешки Ковалева.

Ковалев поднялся с корточек.

— Он может проводить и показать, — сказал он.

— Да мы вроде и так знаем… — засомневался Белов.

— Недавно здесь все перестроили! — сказал один из солдат.

— Когда?! — насторожился Белов.

— Еще вчера строители были, все стены перемычками заделывали и другие ходы пробивали, — отчего-то радостно ответил солдат.

— А не врешь? — сомневался Белов.

— Нет, — ответил за солдата Лешка. — Он правду говорит! А почему ты решил помочь? — спросил он у солдата.

— Так ведь они… — солдат кивнул на майора, — нас и не спрашивали, собираемся мы сидеть в бункере и хотим ли от Ельцина отстреливаться! Они просто приказали и все!..

— А ты где служил? — все еще не верил Белов.

— Здесь… В охране бункера!

— Время! — напомнил Каверзнев. — Время идет, двигаться надо.

— Берем майора с собой, — сказал Лешка.

— А с этими что делать? — спросил Белов, показывая на солдат.

— Пожалуй, говорливого тоже надо взять… — задумчиво сказал Каверзнев. — Мало ли что…

— А второго? — Белов смотрел на Лешку.

Лешка присел к солдату. Тот еще морщился, потирая бок, куда под ребро всадили дуло автомата.

— Смотри мне в глаза! — прикрикнул Лешка. — Ты сейчас останешься здесь. Ты не будешь трогаться с места ровно три часа. Если здесь начнут стрелять, ты ляжешь на пол, выставив вперед руки. За оружие ты не возьмешься больше никогда. Все.

Он встал.

— А вы оба пойдете с нами! — сказал Лешка. — Майор, вставай, покажешь, где штаб. Кстати, пароль там есть? Кто штаб охраняет?

Майор встал. Он медленно, как замороженный, повернулся, посмотрел на ящик с взрывчаткой и пару раз провел руками по брюкам, отряхиваясь.

— А как же приказ? — растерянно спросил он. — Я же должен…

— Приказ отменяется! — сказал Лешка. — Следующий приказ другой. Сейчас ты поведешь нас к штабу самой короткой дорогой. Там назовешь пароль и приведешь в комнату к Павленкову. Понял меня?

— Да… Но пароля нет! Здесь всех в лицо знают… Правда, охрана с вами может не пустить… Их там трое…

— Пошли.

Они двинулись вслед за майором.

Проведя их по коридорному лабиринту метров сорок, майор толкнул неприметную дверь, точно такую же, как десятки других, находившихся справа и слева. Они пересекли пыльную комнату, и майор открыл следующую дверь, за которой оказалась стальная, со штурвалами вместо ручек. Майор уверенно взялся за штурвал и начал вращать его.

— Смотри! — сказал Каверзнев, придержав за рукав Лешку.

Полковник показывал на потолок, где зеленый цилиндр телекамеры медленно поворачивался, фиксируя незваных гостей.

— Т-т-вою мать!!! — выговорил Белов. — Видит Бог, не хотел я идти с майором!

— Спокойно! — прошипел Ковалев, он уверенно шагнул навстречу камере. — Вы же меня узнали! — требовательно сказал он. — Я с сопровождающими иду к Павленкову! Вы не имеете права останавливать нас! Павленков нас ждет! Он всех накажет, и вы знаете это! Не сметь нас задерживать! Освободить все проходы! Никто не должен нас видеть!

Ковалев не мог знать, поняли ли его, а главное — поверили ему или нет, но он твердо знал, что от его глаз тем, кто смотрит, невозможно отвести свои, и также невозможно не подчиниться. Красная лампочка на телекамере погасла.

— Быстро! — зарычал Белов. — Бегом!!! — он толкнул майора в открытую дверь.

Они спустились по грязной, в ошметках штукатурки, лестнице, за несколько секунд открыли вторую стальную дверь, потом третью и побежали по коридору, а майор всматривался в цифры, черневшие на каждой двери. Наконец он остановился.

— Здесь, — сказал он, тяжело дыша.

— Что здесь? — переспросил Ковалев.

— Здесь комната охраны, за ней приемная, а через тамбур — кабинет Павленкова, — сказал майор.

— Все в сторону! — скомандовал Белов. — Иван!

Иван встал рядом, в левой руке сжимая гранату.

Белов пару раз глубоко вздохнул и еще раз глянул на Ивана.

— Раз! — начал считать он, и все замерли, прижавшись к стенам. — Два! — гулко разнесся голос Белова. — ТРИ!!!

Иван толчком ноги распахнул дверь, и Белов, делая громадные прыжки, заорал:

— Стреляю без предупреждения!!! Всем руки в гору, задницей не шевелить!!! Идет спецназ!!!

Послышался грохот падающей мебели, потом автоматная очередь, и все звуки перекрыл бешеный рев Белова:

— Я тебе, сука!.. Сидеть, говорю!!! Сидеть!!!

Лешка сделал шаг, и одинокий пистолетный выстрел оглушил его. Автоматы боевиков были снабжены глушителями, и при стрельбе слышался только шелест и звон падающих на бетонный пол гильз. Даже в закрытом помещении стрельба казалась негромкой… А вот пистолетный выстрел прозвучал, словно пушечный…

— Внимание! — крикнул Василий, остававшийся в коридоре. — Несколько человек сзади.

Каверзнев толкнул Ковалева в комнату. Вслед за ними влетели майор с солдатом.

На полу, возле новенького кожаного дивана, рядом с обломками стула сидел и глупейшим образом улыбался сержант с зелеными пограничными погонами на плечах. Он левой рукой придерживал правую, с которой на бетонный пол капала кровь. Из противоположной двери высунулся Белов.

— Все! — сказал он. — Павленков здесь. Сидеть!!! — рыкнул он, потому что сержант попытался встать, и, не скрывая недовольства, добавил: — Капитана пришлось ранить, он в приемной. Стрелять начал, как и этот… — он кивнул на сержанта.

Белов прошел мимо Лешки на помощь к Василию, чтобы перекрыть вход, откуда они пришли.

Каверзнев пошел вперед, а Лешка, рассматривая приемную, медленно шел за полковником. В следующей комнате под разбитым пулями портретом Суворова лежал раненый капитан, одетый в парадную офицерскую форму, даже с аксельбантами на груди. Напротив в углу, прислонившись к стене, сидел кто-то в штатском, да скорее уже не сидел, а отходил, потому что горлом у него шла кровь. И, казалось, почти не дышал, а только хрипел, захлебываясь кровью. Капитан, поскуливая, прижимал руки к ноге, под которой расплывалось пятно крови. Каверзнев, не задерживаясь, быстрым шагом пересек приемную, проскочил тамбур и влетел в кабинет.

Павленков встретил полковника улыбкой. Эта безмятежная радость, казавшаяся кощунственной после всего пережитого, взорвала полковника, и он с ходу, не сбавляя скорости, подскочил к Павленкову и врезал ему прямо по красным губам. Белоснежные зубы начальника ГРУ клацнули, и он, отлетев к стене вместе со стулом, впился жирным затылком в серо-зеленую краску стены, угодив чуть ниже огромного портрета Ленина.

Иван, наблюдавший эту сцену, расплылся в довольной улыбке. В душе Ковалева опять шевельнулась тревога. Никаких следов присутствия Веры или Кости в кабинете не ощущалось.

— Иван, там, похоже, кто-то идет к нам в гости! — бросил полковник, и боевик, сорвавшись с места, поспешил к выходу.

Павленков тяжело поднялся с пола, помотал головой и очумело уставился на Каверзнева.

— Что, не ожидал? — спросил полковник.

— Нет… — тихо ответил Павленков. — Я думал, вы поздороваетесь…

— Сволочь… — без злобы сказал полковник и сел прямо на стол Павленкова. — Где Вера Ковалева?

— Какая Вера? — переспросил Павленков.

— Что ты дурочку строишь, его жена! — Каверзнев показал на Ковалева.