Nicolae Ştefănescu

Enigma din arhivă

Николае Штефэнеску

Загадка архива

Перевод с румынского Елены Логиновской

Найти преступника…

— Итак, нам предстоит найти преступника, совершившего убийство двадцать лет тому назад, — улыбнулся капитан Эмиль Буня, поправляя очки с толстыми стёклами.

— Ничего не может быть легче! — воскликнула его сотрудница, Ана Войня. — Надо надеяться, что на месте преступления сохранились какие-нибудь следы… может быть, отпечатки пальцев…

— Наверняка! Если только с тех пор не прошёл дождь и не смыл их, — подхватил её шутку Эмиль. И продолжал тем же тоном: — Особое внимание — цветочным грядкам во дворе, может быть, на них сохранились следы ботинок.

— Значит, там есть и двор?

— И окно. Убийца влез в окно, и в окно же вылез, хотя ему проще было выйти в дверь, — объяснил Эмиль.

— Значит, это был человек суеверный! — произнесла Ана тоном, возвещающим важное открытие, которое наверняка приведёт к обнаружению убийцы.

— Потрясающее предположение! — притворно восхитился Эмиль.

— Не забыть взять лупу, чтобы внимательно обследовать подоконник… Если он ещё существует, этот подоконник, как, впрочем, и это окно, и этот дом, и эта улица… — уже серьёзно сказала Ана.

— Если ещё существуют люди, причастные к этой драме… Если…

Ведь всё это произошло двадцать лет тому назад.

Ана Войня, двадцатипятилетняя девушка, недавно закончившая Юридический факультет, машинально взглянула на календарь, стоявший на письменном столе Эмиля. Было 3 июня 1963 года.

— Мы должны поторопиться. — сказал Эмиль, заметив её взгляд. — Через несколько дней истечёт двадцатилетний срок со дня совершения преступления, и дело будет прекращено за давностью.

— Через десять дней, — подсчитала Ана.

— Через девять! — уточнил Эмиль, отрывая листок календаря.

— Опять забыл оторвать листок! — пожурила его Ана.

— Разве это такое уж преступление? — покаянно спросил Эмиль.

— На этот раз не такое уж большое, ведь раньше ты опаздывал на целые недели.

— Значит, через девять дней убийца или убийцы смогут спать спокойно.

— Я думаю, что в определённом смысле убийца уже получил наказание, — задумчиво проговорила Ана. — Целых двадцать лет не знать покоя, вздрагивать при каждом стуке в дверь, поминутно оглядываться, проверяя, не следят ли за тобой, взвешивать каждое слово, чтобы не проговориться! Кошмар! Может быть, убийца или убийцы, кто бы они ни были, предпочли бы отсидеть несколько лет в тюрьме, чем жить в этой вечной тревоге.

— Как юрист, ты не хуже меня знаешь, что именно по этой причине закон, из соображений гуманности, предусматривает прекращение дела по истечении определённого срока, если преступник — или преступники — не пойманы. Считается, что виновный — или виновные — достаточно пострадали.

— Не говоря уже об угрызениях совести! — продолжала, скорее про себя, Ана.

— Если, конечно, таковая у убийцы была, — самым серьёзным тоном отозвался Эмиль.

Он подошёл к стене и открыл встроенный в неё шкаф с железными дверцами, по краям которых виднелось множество красных сургучных пятен. Комната была меблирована просто, здесь было лишь самое необходимое: письменный стол, два кресла и упомянутый выше шкаф, в котором хранился архив отдела ОСДЭ, как его нарекла Ана, то есть «Отдела списанных дел Эмиля». В шкафу хранились папки с делами уже прекращёнными производством или подлежащими прекращению. Многие из них лежали здесь уже долгие годы, и на них отложилось немало пыли. Страницы папок скрывали судьбы целой армии лиц, обвинявшихся в совершении преступлений; одни из них получили справедливое наказание, а другие, по разным причинам, ускользнули от него. Наконец, в отдельных случаях «виновные» — жертвы юридической ошибки — ждали своей реабилитации. За весь этот архив отвечали работники отдела, состоявшего из капитана Эмиля Буня и штатской служащей Аны Войня.

Их сотрудничество началось несколько месяцев тому назад, когда Ана Войня впервые переступила порог кабинета Эмиля Буня, требуя возобновить дело, связанное с событием на вилле «Олень», в котором был замешан её отец. Ана только что окончила тогда Юридический факультет и не хотела начинать свою карьеру юриста, не доказав прежде невиновность своего отца, в которой она была уверена. Эмиль, который сначала колебался, в конце концов согласился возобновить расследование; они прокрутили назад плёнку событий и с помощью логических заключений, возникших на основе новых доказательств, сумели установить истину и доказать невиновность отца Аны, Петре Войня, обвинённого в преступлении, в котором он не был замешан. Оправдание, хоть и запоздалое, — отец Аны уже умер — было всё же небезразлично с этической точки зрения.

По выяснении «дела Оленя» Эмиль посоветовал Ане поступить юристом в милицию и работать с ним вместе в отделе «раскапывания мертвецов», как он говорил в шутку.

Сначала Ана отказалась:

— Разве я для того целых пять лет потела в институте, чтобы вытаскивать на свет божий запылившихся архивных убийц? — ответила она, полушутя-полусерьёзно.

— Конечно нет! Ты потела для того, чтобы всю жизнь сидеть в четырёх стенах, в кабинете какого-нибудь предприятия, скажем «Икс», и распутывать его спор, скажем, с кооперативом «Друзья слепых», — отплатил ей той же монетой Эмиль.

— А почему бы и нет? — пожала плечами Ана. — Зачем умалять благотворную для человечества роль этого кооператива? — без всякой задней мысли добавила она.

Однако Эмиль понял это, как злой намёк. Покраснев, он резко сорвал с себя очки и начал старательно, механическими движениями вытирать стёкла. Ана по-приятельски похлопала его по плечу и шутливо заключила:

— Ладно, маэстро, я подумаю.

Через несколько дней они встретились снова, ибо Эмилю нужно было сообщить ей «нечто чрезвычайно важное». По правде говоря, это «чрезвычайно важное» сообщение было лишь предлогом для новой встречи с Аной: Эмилю просто захотелось увидеть девушку и предпринять новую попытку убедить её работать с ним вместе. Для этого он подготовил список из нескольких пунктов, раскрывавших важность дел руководимого им отдела и призванных разжечь интерес Аны к этой работе. Этические проблемы, которые ставила работа в его отделе и которые должны были оказаться для Аны определяющими, заключаясь в следующем:

1. Истина нередко попирается из-за безразличия, злонамеренности или некомпетентности отдельных людей.

2. Из-за судебной ошибки невиновный может понести незаслуженное наказание.

3. Жертва ждёт, что за него отомстит правосудие.

4. Виновный свободно гуляет по улицам города среди честных людей.

Ана задумчиво посмотрела на него.

— Ну что ты сомневаешься? — засмеялся Эмиль. — Ведь ты не можешь отрицать, что мы неплохо поработали вместе над нашим первым делом?

— Тогда было другое. Речь шла о моём отце, — не вполне уверенно ответила Ана.

— Но подумай: ведь и другой человек или другие люди тоже ждут оправдания, — воодушевляясь, возразил Эмиль.

Ана отказалась категорически, но, может быть, лишь из духа противоречия, потому что на следующий день она явилась в Главное управление Милиции и подала официальное заявление с просьбой принять её на работу в отдел Эмиля Буня.

Таким образом, «дело Беллы Кони» было вторым случаем, которым они занимались вместе.

Медленно и торжественно, словно совершая некое таинство, Эмиль вынул из шкафа пухлую папку, положил её на стол и, похлопав по ней ладонью, в шутку заключил:

— Вот она, загадка, которая будет разрешена двумя знаменитыми следователями.

Лёгкое облачко пыли поднялось в воздух и тут же рассеялось. Оно казалось знамением из далёкого прошлого, которое, преодолев расстояние в двадцать лет, хотело напомнить, что не следует ворошить старые тайны или, напротив, что необходимо рассеять пыль, осевшую за многие годы на папках, в которые были заключены неразрешённые дела, связанные с человеческими судьбами.