Я так ему и сказала, а он: “Да, верно, ‘Крестный отец’ — это знаменитый старый фильм. Я название слышал, но фильм не смотрел, только мелодию знаю — шлягер. Но я-то эту мелодию знаю почему (прямо в голове сейчас зазвучала! Пара-рара-рара-рара-рара-рара…) — вместо сигнала на мотоцикле она у меня, как поеду, так заиграет, вот в этом варианте ее и знаю. Я ведь вообще-то родом из Тибы”. Тут я говорю: “Ах да, верно. Но тот дядька, мужчина тот, очень был похож на моего покойного деда с отцовской стороны, я правда на мгновение подумала — дед!”
Вот такие приблизительно у нас с ним разговоры, ну, может, до таких еще не дошло, но… Хотя мужчине, с которым мы разговариваем, может быть, и побоюсь о таком… Нет, “побоюсь” — это, конечно, слишком, и раз уж про дедушку рассказала, то, скорей всего — да не скорей всего, а наверняка, — зайдет разговор и про отца, наверно, и об отце начну рассказывать. “Ты знаешь про то, отчего я недавно приняла спящего человека за своего деда, отчего со мной такое случилось, мне самой очень даже понятно. Это потому, что мой отец, если говорить о его теперешнем состоянии, он…” — ну и так далее, все как есть. Да только на самом-то деле мне кажется, что мы еще не продвинулись в наших отношениях настолько, чтобы говорить о таком, ведь это же значит использовать его… По сути дела, если бы все так и было, то да, использовала бы… Но ведь он же наверняка очень добрый и хороший человек, поэтому нормально отнесется: “Вот оно что… Вот, значит, как… Да, вот оно как… В таких случаях не знаешь, что и сказать, но это ужасно… Нет, ужасно — это не то… Пусть бы твоему отцу поскорее стало лучше, как можно скорее…” — вот так он скажет в моем представлении. Так вот он заботливо отнесется, и я тоже на это скажу: “Спасибо, что так заботливо отнесся… Извини, что вынудила…” И вот так, я думаю, постепенно, само собой выйдет, что мы станем друг другу ближе и в результате продвинемся в отношениях. Правда, если уж судьба, отношения сами собой продвигаются (хмм-да?)… Но если говорить про судьбу…
(Сегодня утром, когда я пришла, за соседним столом уже сидели эти двое, они раньше меня пришли, они уже там были. Чего же я села рядом со столом, где уже были эти двое? Я и сама тогда все говорила себе — что это я, почему? Я и сама не понимала. Но не так уж это непонятно, причина есть, ведь я же села как бы на свое место, где всегда сижу, я как бы это место сама за собой закрепила, вот потому и села туда. Обычно ведь я избегаю садиться там, где по-соседству уже кто-то сидит, а в этот раз поступила иначе и жалею. Жалею даже вот сейчас, но ведь уже села, не вставать же, потому и осталась сидеть на этом месте. Что ж, наверняка, дала им пищу для разговоров: “Смотри-ка, она что-то пишет, и даже не то, что пишет, а… там, кажется, не буквы у нее!” В конце концов они, по-моему, вот к чему пришли: “Ну-ка, я сейчас сделаю вид, будто иду в туалет, а сам ненароком гляну, что она пишет”. Шагая по проходу, он искоса бросит быстрый взгляд, подсмотрит и по дороге в туалет, и еще раз по дороге назад, а вернувшись скажет: “Сейчас возвращался и заглянул, что у ней там — действительно, это не буквы, а какие-то закорючки, не то рисунки, не то просто каракули. Что бы это было?.. Ну и ну…” Вот так, наверно, они будут это обсуждать, когда он вернется на место. А как он старательно прикидывался, будто совершенно случайно бросил взгляд, когда шел мимо по проходу, — ведь тому, на кого он бросил взгляд, это совсем не кажется случайным! Делал вид, что идет в туалет, а сам старался подглядеть, когда оказался перед моим столом, — уж такая очевидная уловка, такая простая… Наверное, со стороны кажется, что я погружена в свои мысли и ничего вокруг не вижу, поэтому они и решили, что им это сойдет, — так я думаю. Но эти уловки, этот театр — это уж слишком! Я ведь на самом деле все вижу, что вокруг творится, поэтому откровенное любопытство этих двоих за соседним столом… Вернее, откровенно любопытные взгляды, которые они бросают, — могли бы, кажется, и скрыть их как-то… Ведь ощущаешь же, когда на тебя направлен взгляд, в котором откровенное любопытство. Даже больше можно сказать, ведь эти двое тогда и за девушкой-официанткой наблюдали, это же ясно. Наверняка этим двоим, как говорится, не впервой заниматься такими делами, ишь, сразу за свое… Как же это назвать-то… Присматриваются, прицениваются, смакуют — у них что-то вроде банкета на презентации товаров. Вот потому-то они в приподнятом настроении… Так что же, значит — прицениваются? Точно, они из этих. Конечно, на меня-то они смотрят не так, как на ту официантку, про меня они ничего такого не думают…)
Женщина. На работу мне ехать на электричке в среднем пятьдесят минут, и я обычно стараюсь приехать на станцию к восьми, ну чуть раньше, поэтому будильник ставлю на шесть. Ну встану, значит, потом час уходит у меня на сборы, чтобы в семь выйти из дома. Выхожу как раз к электричке, которая отправляется в семь часов одиннадцать минут, тогда и получается быть на станции к восьми. А потом, знаете, у станции есть семейный ресторанчик — иду туда. Я себе положила за ежедневное правило: с полчаса надо там провести, потому что это мое драгоценное свободное время. Да, именно, и на самом деле мне бы большего хотелось — может, час? А если уж совсем потакать своим желаниям — полтора часа? Или еще больше? Если бы это было возможно, так бы хотелось! Но, по правде говоря, если свое собственное время не потратишь, ни к чему стоящему не придешь. Я непонятно выражаюсь, да? Я имела в виду, что не дождешься того момента, чтобы почувствовать: вот оно, твое собственное время, началось! В эти полчаса все время ждешь, и все время такое чувство, что полчаса уже истекают…
Сослуживец. Понятно, все это время вы просто хотели сказать, что надо было встать пораньше, как раз на такой кусок времени, как… Да? Или нет?
Женщина. Нет, ну конечно, вы совершенно правы, только…
Женщина. Только и полчаса вполне достаточно, да, в каком-то смысле… Можно полчаса в дневнике писать, или что-то в этом роде… Записывать в тетрадку, что произошло с тобой накануне, или что ты думаешь по этому поводу… Потратить время на то, чтобы в обычной тетрадке для студентов, в клеточку, писать ручкой или еще чем — иногда бывает, что эти полчаса кажутся вечностью (хм-м-да?), да, иногда даже полчаса, хотя не всегда, конечно. Правда-правда, кажутся вечностью! Я же знаю, что по большей части так и выходит, полчаса приравниваются к вечности, я это сама испытала, я точно знаю. И то, что я это знаю, помогает. В чем именно, вы спрашиваете, — это же дает основания для надежды! Поэтому мне полчаса достаточно, мне больше не нужно, так я думаю. Кажется, меня вполне устраивают мои тридцать минут свободного времени, правда!
Женщина снова продолжает что-то чертить в своей тетрадке. Выйдя из состояния задумчивости, она все пишет и пишет.
На этом свободное время заканчивается, мы заканчиваем на этом свободное время, всем спасибо.