— Все-таки мне было бы интересно взглянуть на эту писанину.
Фу-Чо поднялся с кресла и заковылял к столу. Он вынул из ящика папку и протянул ее Малко.
— Вот интересующий вас документ, — сказал он высоким голосом. — К сожалению, я сомневаюсь, что он может быть вам полезен…
Малко увидел бланк ФБР. На полях красной ручкой был указан номер Х-100, код, известный Малко. Это означало, что речь идет о событиях, произошедших в США и зарегистрированных агентом ФБР.
Сначала были записаны показания некоего Джеймса Бозана, сорока лет, торговца газетами, проживающего в Сан-Франциско, на Фостер-авеню, 2549.
«Я спускался по лестнице четырехэтажного дома 3403 по Фостер-авеню, внезапно споткнулся. Я только что получил от одного клиента пятьдесят центов мелкой монетой, деньги выпали и посыпались на ступеньки. Когда я подобрал монеты, я заметил, что одна никелевая монета разломилась пополам. Я взял обе половинки и обнаружил на одной из них кусок микропленки со странными буквами. Так как я часто хожу в кино, то сразу понял, в чем дело. Я тотчас же позвонил в ФБР и передал монету. Больше мне ничего не известно».
Показания были датированы 13 июля 1968 года.
Малко прочитал второй документ, отчет ФБР Сан-Франциско. Микропленка содержала китайские иероглифы. Документ был передан на расшифровку, а ФБР пыталось обнаружить происхождение монеты.
Безрезультатно. Были опрошены все жильцы дома 3403 по Фостер-авеню, изучено их прошлое. После шестимесячной работы ФБР ни на шаг не продвинулось. Монета была самой банальной, проследить ее хождение не представлялось возможным. Половинки монеты плотно соединялись и трюкачество становилось не заметным. Если бы продавец газет на споткнулся на лестнице, то на эту монету и сегодня бы покупали газеты. По мнению ФБР, монета стала циркулировать случайно, но где и когда — установить невозможно. Монета, толщиной два миллиметра и диаметром двенадцать миллиметров с полостью внутри, была выполнена безупречно.
В течение шести месяцев лучшие шифровальщики ЦРУ и ФБР безрезультатно пытались прочитать текст. Поскольку люди оказались бессильны, обратились к машинам. В ЦРУ был компьютер, способный перевести выражение «Унесенные ветром» на русский язык за четыре минуты. Но в данном случае эта чудо-машина изрыгала километры магнитной ленты без всякого смысла. Таким образом, код остался неразгаданным.
И, наконец, на всякий случай документ был передан Фу-Чо. Согласно его расшифровке, речь шла об опознавательных знаках одного из тайных обществ — «Белого Лотоса», — которых было множество в китайской среде. Кроме того, Фу-Чо предполагал, что монета могла быть завезена из Сингапура или Гонконга. Зная упрямое желание китайца не потерять свое лицо, американцы вежливо поблагодарили, считая, что Фу-Чо элегантно замаскировал свое бессилие в расшифровке текста, который продолжал свое путешествие по официальным службам.
Малко принялся рассматривать факсимиле микропленки.
Буквы были расположены весьма необычным образом. Цифра пятьдесят шесть соответствовала квадрату, а четырнадцать — его сторонам. В каждом углу квадрата размещались разные идеограммы. Внутри квадрата помещался восьмиугольник из идеограмм. И, наконец, посередине одна-единственная идеограмма в ромбике.
Пока Малко знакомился с документами, майор Фу-Чо не проронил ни слова. Когда Малко закончил чтение, майор рассмеялся и сказал надтреснутым голосом:
— Вы видите, что все это несерьезно.
Малко наивно спросил:
— Не кажется ли вам, майор, что это слишком сложный способ передачи опознавательного знака?
Фу-Чо развел толстыми руками.
— Китайцы часто бывают сложными и инфантильными одновременно. Члены почтенного общества «Белый Лотос» обменивались секретной корреспонденцией о звездах, принимая чрезвычайные предосторожности…
— Понятно, — сказал Малко.
Сквозь черные очки он внимательно следил за китайцем. Фу-Чо чувствовал себя неуютно от вопросов собеседника; над его верхней губой выступили капли пота. Малко решил продолжать.
— Мне показалось, что вы ушли от вопроса, — улыбнулся он. — Вы можете поручиться за верность своего перевода?
— Абсолютно.
Ответ прозвучал как выстрел. Фу-Чо даже не успел моргнуть.
Малко чувствовал напряженность китайца. Он сделал вид, что меняет тему разговора.
— Есть ли коммунистические ячейки среди желтого населения Западного побережья? — спросил он.
Фу-Чо взглянул на Малко, как на сатану, и сказал:
— Я этого не знаю. У меня есть информаторы во всех классах китайского общества, от проституток до самых богатых семей Сан-Франциско. Разумеется, среди них есть сочувствующие коммунистам, но они не опасны, так как у них нет организации. Если бы кого-нибудь из них привлекал новый режим, они без труда могли бы отправиться первым пароходом в Гонконг. ФБР внимательно за этим следит и регистрирует всех опасных или подозрительных индивидов.
Малко терпеливо слушал.
— Разве в Пекине нет секретных служб?
Фу-Чо стало жарко. Он понизил голос:
— Есть, конечно. Она называется… Блошиной Связью.
Он произнес название так быстро, что Малко не понял и попросил его повторить.
Малко снял очки и проницательно посмотрел в маленькие черные глазки китайца. Смутившись, Фу-Чо заерзал в своем кресле. Малко снова сменил тему разговора.
— Вы не будете возражать, если я возьму этот документ?
Фу-Чо охотно согласился.
— Возьмите всю папку, меньше будет хлама.
Малко поднялся и протянул ему руку. Он снова испытал ощущение, что держит в правой руке желтую медузу. Он задал последний вопрос:
— Адмирал Миллз сказал мне, что некий Джек Линкс тоже занимался этим текстом. Он работал на вас, не так ли?
Майор покачал головой. Выражение его лица было обиженным.
— Американцы верят только в свои силы, — обронил он. — Не удовлетворившись моим переводом, ЦРУ попросило Джека Линкса, с которым я, впрочем, был знаком, извлечь дополнительную информацию из текста.
— И он, конечно, не смог?
Фу-Чо искренне удивился.
— Как, разве Миллз не сказал вам? Бедняга Джек умер. Остановка сердца. Он переутомился. Глупая смерть.
— Умереть вообще глупо, — заключил Малко.
С этими словами он ушел. Майор его не провожал. Наедине со своими мыслями Малко вышел под знойное калифорнийское солнце, сел в машину, взятую им напрокат, и, следуя по Сансет-Бульвару, направился в сторону Хэрбор Фривей и аэропорта. Он был задумчив. Работа в спецслужбе научила его не доверять совпадениям. Итак, после того, как декриптологи ЦРУ потерпели фиаско, кто-то вспомнил о существовании Джека Линкса, прожившего в Китае сорок лет своей жизни, знавшего многие редкие диалекты. Смерть этого эксперта была весьма кстати. Разумеется, все это не имело никакого отношения к «коммунистической эпидемии». Адмирал был бы взбешен, узнав, что Малко напрасно теряет время.
Малко доверял своей интуиции. Все было туманно и расплывчато, но вполне достаточно для того, чтобы завести его. В Сан-Франциско свирепствует «эпидемия», Джек Линкс живет в этом городе, там же найдена забавная монета… Слишком много совпадений…
В сущности, почему бы Фу-Чо не обратиться к своему приятелю с закодированным документом?
Продолжая ехать по Фривею с благоразумной скоростью шестьдесят пять миль, Малко принял решение ознакомиться с обстоятельствами смерти Джека Линкса.
Сидя в «Боинге-727», взявшем курс на Сан-Франциско, Малко предался более приятным мыслям. В аэропорту его должна ждать Лили. Поскольку он мог начать расследование только завтра, совесть его была чиста.
Таитянка не сказала ни слова, когда он поднял ее с постели в восемь часов утра. Самолет приземлился в восемь часов двадцать семь минут. Малко быстро шагал по бесконечно длинному коридору. Лили терпеливо ждала в красном «мустанге». Она нежно поцеловала его и спросила:
— Ты устал? Я сделаю тебе массаж, как делают рыбакам на Таити.
Она была в китайском платье и объяснила Малко, что взяла его с собой, чтобы не ехать за ним домой.