Бренвен и миссис Бичер сидели в библиотеке, ожидая его. Круглый столик, покрытый вязанной крючком скатертью, был накрыт к чаю. Он вошел в комнату, поднял руки так, чтобы распахнувшиеся края пелерины стали похожи на огромные крылья, и величественно сказал:

— Снега не будет. Я прочел заклинание и разогнал облака!

— Ерунда! — сказала миссис Бичер.

Бренвен рассмеялась.

— Где ты раздобыл эту пелерину?

— В Тран-силь-ва-нии, — сказал Гарри голосом Белы Люгоши. Он снял пелерину, бросил ее на кресло и добавил уже обычным голосом:

— Правда. В дни моей бесшабашной юности.

— Хм, — сказала миссис Бичер. — Подозреваю, что в дни вашей бесшабашной юности вы могли передвигаться побыстрее, чем сейчас, даже если ваш вкус в одежде и не был тогда лучше. Пойду приготовлю еще один чайник чаю, на случай если этот совсем уже заледенел.

— Я никогда не устаю слушать, как она разговаривает, — сказала Бренвен, когда старушка вышла из комнаты.

— Она проявляет к тебе особенную благосклонность, — сказал Гарри. — По правде говоря, миссис Б. не очень-то разговорчива. Иногда она молчит целыми днями. Я предполагаю, что она разговаривает со своим мужем, но я не удивился бы, если бы узнал, что нет.

— Вот, пожалуйста, — сказала миссис Бичер, возвращаясь в комнату, — чудесный горячий чай. Если вам понравится печенье, мисс Бренвен, я дам вам немного с собой.

— Что ж, посмотрим, — улыбнулась Бренвен.

— Ну что же, — нетерпеливо сказал Гарри, — садись, садись. Больше ничего не надо, миссис Бичер, спасибо.

— Я так и думала, — фыркнула она и вышла из библиотеки.

Гарри хмыкнул. Бренвен разлила чай, и какое-то время они молча пили.

— Если ты не съешь как минимум двух кусочков печенья, миссис Бичер будет просто уничтожена, — начал Гарри.

Бренвен кивнула и послушно откусила кусочек хрупкого золотистого квадратика.

— Почему ты худеешь? — прямо спросил ее Гарри.

В ее глазах появилось настороженное выражение.

— Я… ну, еда в последнее время кажется мне какой-то невкусной.

— Ты не больна? Мне бы не хотелось, чтобы ты приезжала сюда, если ты должна лежать в постели.

— Нет, Гарри. Я не больна.

— Что ж, я рад, если это так.

Молчание. Она продолжала есть маленькими кусочками печенье и отпивать небольшими глотками чай.

«Так, — подумал Гарри, — я ничего не добьюсь подобным образом». Он попробовал найти другой подход. Он откинулся на спинку стула и позволил своему телу небрежно расслабиться, но в то же время его сознание необычайно обострилось. Снова и снова он обращался к ней мысленно: Поговори со мной! Той стеклянной стены, которая обычно окружала ее, сейчас не было — он был уверен в том, что достиг ее сознания.

Когда она заговорила, первые же произнесенные слова удивили его.

— Гарри, ты веришь в перевоплощение?

— Да, конечно. Правда, не совсем в то, во что верят индусы — переселение душ в животных и тому подобное. Я верю в то, во что верили твои далекие предки, Бренвен.

— Ты имеешь в виду дохристианских кельтов? — Это заставило ее слегка улыбнуться. Так многое в их дружбе было связано с дохристианской кельтской культурой. Гарри кивнул, и она сказала:

— Расскажи об этом. Расскажи мне, как это бывает в жизни.

— Бренвен, но ты же это знаешь. Рассказывать об этом тебе? Почему ты меня спрашиваешь?

Она провела изящным, слегка дрожащим пальцем по вывязанному на скатерти узору. Затем прикусила нижнюю губу и прерывисто вздохнула. Гарри продолжал сидеть молча. Он продолжал мысленно обращаться к ней: Поговори со мной!

Не поднимая взгляда от стола, Бренвен сердито сказала:

— Не делай этого!

— Не делать чего?

— Не вкладывай свои слова мне в голову, как ты только что делал, мне это не нравится!

Гарри моргнул. Это уже можно было считать прогрессом.

— Но это же предлагается только для твоего же собственного блага.

— Ты помог бы мне гораздо больше, если бы просто рассказал мне о своих взглядах на перевоплощение.

— Хорошо. Я верю в то, что люди являются всего лишь духами, покрытыми телесной оболочкой. Наши тела растут, стареют и умирают. Дух же живет вечно. Перед рождением и после смерти духи живут в другом измерении, недоступном для большинства людей. Некоторые люди, — Гарри испытывал большой соблазн сказать «такие, как мы с тобой», но он все же удержался, — сохраняют память о своих прежних жизнях и способность к ограниченному контакту с другим измерением, даже существуя в телесной форме. Такие люди, независимо от своего хронологического возраста, являются старыми душами. Они обладают мудростью или как минимум опытом, приобретенным в ходе многих прожитых раньше жизней.

— Пожалуйста, продолжай.

Гарри с любопытством посмотрел на Бренвен. Как много нужно ей рассказать? И зачем? К чему это все? Но она не отрывала глаз от его лица, и в этих огромных печальных глазах была жизнь.

— Я, в общем, скептически отношусь к людям, которые утверждают, что помнят, как в прежней своей жизни были кем-то из знаменитых людей. Я сомневаюсь в том, что для большинства из нас, даже для самых одаренных, воспоминания могут быть настолько четкими. Может быть, только под гипнозом. Я уверен только, что у нас может возникнуть ощущение того, кем мы были, где жили — что-то в этом роде. И самое главное — мы часто сохраняем знания, которые никоим образом не могли бы приобрести в ходе нашей настоящей жизни. Я рассказываю тебе что-нибудь новое, Бренвен?

— И да и нет. А что ты думаешь насчет судьбы, кармы?

— Существует тенденция к постоянному возникновению в наших жизнях одних и тех же ситуаций, проблем и даже одних и тех же людей. Это происходит потому, что существует нечто, чему мы должны научиться в данной ситуации, при решении данной проблемы или у данного человека, и мы еще не сделали этого. В других своих жизнях мы не справились с ситуацией, или не решили проблему, или неправильно построили взаимоотношения с данным человеком. Это карма. Судьба — это только другое слово для обозначения того же самого. А наши самые выразительные личные качества присущи душам, но не телам. Человек, который является упорным в одной жизни, почти наверняка будет таким же и в следующей, например. Это тоже карма.

— А! — сказала Бренвен. — Те же самые люди! А как узнать, знали ли мы их раньше?

— Обычно это можно почувствовать. Даже человек, который никогда не слышал о перевоплощении и не поверил бы в него, если бы ему все объяснили, иногда чувствует при первой встрече с определенными людьми, что уже встречался с ними раньше. И кроме того, похоже на правду, что мы снова и снова завязываем близкие отношения с одними и теми же людьми, потому что нас естественно притягивает к тем, которых мы знали в других наших жизнях. Мы гораздо легче достигаем близости с ними.

По отвлеченному выражению ее лица, а также по отрывистым словам Гарри понял, что Бренвен мысленно перенесла его объяснения на свой собственный жизненный опыт. Он насторожился, когда она сказала:

— Существуют связи, соединяющие нас с другими людьми по причинам, которых мы до конца не понимаем. Я хочу сказать, что мы чувствуем себя… полностью запутавшимися в этом. Сбитыми с толку. В гораздо большей степени, чем это можно было бы объяснить существующей реальностью. Такое ощущение… правда, такое ощущение, что это уже происходило раньше, и случилось снова независимо от того, хотим мы этого или нет.

Гарри молился очень редко, ибо он никогда не был уверен в том, кому или чему ему следует молиться. Но сейчас он сделал это. Он начинал понимать. Он молился, чтобы ему довелось угадать, сказать правду, и чтобы эта правда была именно тем, что ей так нужно было услышать.

— Бренвен, единственной причиной наших следующих одна за другой жизней является то, что мы должны расти от одной жизни к другой. Иногда нам случается делать в жизни неправильный выбор — выбор, который не помогает нашей сущности, нашему духу расти. В наших отношениях с другими людьми иногда бывает, что связь, которую мы ощущаем в течение наших многих жизней, является позитивной, и в подобном случае мы ценим эту связь и не пытаемся выяснить ее природу или бороться с ней. Но иногда все бывает совсем наоборот, и создается связь, которая мешает нам расти. Иногда необходимо разрушить связь, которая стала вредной… и это очень, очень трудно сделать.