Я ответила, что она определенно не будет изменять свое решение. Когда мы с Кевином вновь и вновь прорабатывали все детали, это всегда было камнем преткновения для него. А что, если в последний момент она передумает? У него не будет времени, чтобы затормозить. Будет слишком поздно.

Нет, отвечала я, она точно не передумает. Снова и снова я объясняла, что у Джанис эта ужасная болезнь, которая уже начинает оказывать свое действие, что боль скоро будет невыносимой. А в дополнение к этой изнурительной болезни у нее стало развиваться изменение личности. И она попросила меня устроить все так, чтобы ей не пришлось ни думать об этом, ни обсуждать это.

Что ж, он лишь хотел, чтобы все было как лучше, отвечал Кевин. Он и впрямь был добрым и внимательным человеком. Иногда я позволяла себе думать, насколько проще была бы жизнь, полюби я такого человека. Но я не собиралась тратить время на пустые размышления. С тех пор как Франклин рассказал мне о Джанис, я стала очень сосредоточенной.

Иногда Кевин задумывался, а имеет ли он право отнять у себя жизнь? Принадлежит ли она ему?

Я справилась и с этим. Люди говорят о любящем Боге, Который все понимает. Если это так, тогда этот Бог поймет, что Кевин не смог держаться и ждать то, что неотвратимо. Что он лишь ускорил ход событий. Для всех. Обычно через десять — пятнадцать минут это срабатывало, но это было чрезвычайно утомительно.

Все это время Франклин, мама, Уилфред, мои сотрудники и даже сам бедный Кевин говорили мне, что я не похожа на себя. Какая-то растрепанная. Растерянная, сказала мама. Но я лишь наложила побольше косметики и улыбнулась кошмарным оскалом.

В конце концов наступила длинная ночь, которая должна была стать ночью катастрофы. В тот день я встретилась с Кевином пораньше, убедила его, что он правильно поступает по отношению к себе, а мы оба правильно поступаем по отношению к Джанис. Он остановился, как мы и планировали, прямо у дверей отеля, где проходил вечер благотворительной игры в бридж.

— О, вот такси для тебя, Джанис, — сказала я любезным голосом.

— Ты просто чудо, Бекка, все вокруг только ищут их, а ты остановила его тут же. — Она выглядела неподдельно восхищенной.

Кевин поднялся с водительского места и открыл пассажирскую дверь. Мы стиснули руки друг друга.

Джанис собиралась ехать к себе домой, где позднее она должна была встретиться с Франклином. Я сказала, что мне пора, ведь подъезжает мой автобус, да и в любом случае нам в разные стороны.

— Прощай, прекрасная Бекка, — сказал Кевин.

— Вот видишь, Бекка, по тебе все сходят с ума, — с завистью сказала Джанис, махая мне на прощание.

И я отправилась домой, долго разговаривала с мамой, а потом отправилась спать. Франклин позвонил мне, чтобы узнать, во сколько мы закончили игру, ведь Джанис еще не вернулась. Я ответила, что удивлена, ведь все видели, как она села в такси несколько часов назад. А утром он позвонил снова и сказал, что она так и не появилась.

Я посочувствовала ему, но сказала, что не могу и предположить, что произошло.

После полудня он позвонил, чтобы сказать, что бедная прекрасная юная Джанис погибла вместе с водителем такси: они врезались в стену. Все были шокированы. Франклин не стал съезжать, ведь он так поразился, а вскоре вновь полюбил меня. И все стало бы отлично, все должно было быть отлично, если бы не Кевин.

Я оказалась права.

Он действительно любил меня.

И он застраховал свою жизнь в мою пользу. Мне причиталось небольшое наследство. Это, конечно, погубило весь план. Никто и никогда не подумал бы связать происшедшее со мной, если бы мое имя не значилось в страховом полисе.

В полисе и в письме, где Кевин благодарил меня за все, что я сделала для него.

Теперь все разбираются с этим. Люди из страховой компании, полиция, все. И весь Россмор говорит обо мне. Говорят, мать и сестры Джанис отправлялись к этому нелепому источнику в лесу, а за ними двигалось нечто вроде процессии. Будто это помогло бы вернуть ее обратно!

Люди говорят, что я жестокая. А я никогда не была такой, я всегда была доброй, как котенок.

Конечно, я могла бы не обращать на это внимания. Но Франклин зол на меня. Он не говорит ничего такого, но на прошлой неделе начал вывозить свои вещи из нашей квартиры.

Это был такой отличный план — если бы только Кевин не стал пытаться быть щедрым. Пытаться подарить мне что-то в конце своей жизни.

Вместо этого он умудрился испортить всю мою жизнь.

2. Габриель

Все мои друзья в клубе по игре в бридж были добрыми. Действительно, очень добрыми.

Они недовольно смотрят на того, кто случайно упомянет о тюрьме, убийстве, преступниках или о чем-то подобном. Они считают меня очень смелой, потому что я навещаю Бекку в тюрьме каждую неделю и вообще держу голову высоко, куда бы в Россморе я ни пошла. Вообще-то не так уж сложно быть уверенной в себе. Во многом это зависит от того, как ты выглядишь. Я всегда это знала, но у меня никогда не было достаточно денег, чтобы хорошо выглядеть.

Мой бывший муж, этот проклятый Имон, оставил меня без гроша, когда ушел к этой вульгарной Айрис. Содержание дома обходилось недешево, так что у меня всегда было туго с деньгами, и некуда было деться от этого. Поэтому я так признательна бульварным газетам.

Я знаю, нам следует думать, что это чтиво для горничных, но в этих газетах уделялось много внимания тому, что сделала Бекка, и, по правде, я втайне получала от этого чтения удовольствие. Одна из них купила у меня историю о детстве Бекки, и появилась эта статья — «Что сделало эту женщину такой, какой она стала». Еще одна газета купила материал о ее работе в бутике модной одежды. Нужно было взять побольше денег с той напыщенной дамы, которой принадлежала полоса в газете: готова спорить, я удвоила ее доходы.

Еще был эпизод о том, как изменилась Бекка после того, как ее отец, ужасный Имон, бросил нас. Мне нравилось помогать работать над ним. Нигде не было указано, что я сотрудничала с ними, но я в подробностях описала все события. Это вылилось в ряд великолепных статей.

Конечно, мне не нравились заголовки вроде: «В мыслях убийцы», но, с другой стороны, газеты благодаря этому хорошо продавались, да и в сознании многих людей бедная глупая Бекка как раз и была убийцей.

Каждый раз, когда я посещала ее, она спрашивала, как репортеры выясняют все эти детали. Я убеждала ее, что я не рассказывала им ничего нового; они и так все это знали. А что они не знали, то выдумали. Например, эти глупые рассказы о бедняжке Бекке, совершающей поход к источнику в Боярышниковом лесу, чтобы вымолить у святой Анны любовь Франклина.

— Я никогда подобного не делала, ты же знаешь, мама. — Она зарыдала у меня на плече.

Я поглаживала ее, утешая.

— Конечно, все знают, что это ерунда. Они все это придумали…

Мне очень хорошо заплатили как раз за эту историю. Газеты вовсю публиковали фотографии этого жуткого места поклонения. И благодаря этому газеты продавались! Естественно, Бекка ничего об этом не знала, и я утешила ее, напомнив, что это благодаря мне Франклина оставили в покое, и, естественно, она была очень мне благодарна. Выйдя из тюрьмы, она рассчитывала выйти за него замуж, поэтому ей не хотелось, чтобы до этой поры ему досаждали ненужным вниманием.

Она очень хотела, чтобы он пришел навестить ее, но я сказала, что кругом снуют репортеры и они обязательно заметят его, что разрушит всю ту приватность, которую все мы так тщательно стараемся поддерживать. Она увидела в этом смысл.

Вообще-то в тюрьмах работают довольно милые люди. Как правило, заботятся о нуждах заключенных — что должно быть довольно тяжело, учитывая, с какими людьми им обычно приходится работать. Конечно, Бекка другая, и они видят это, конечно, видят. Во-первых, она леди, а во-вторых, у нее нет криминального мышления. Она возвышается над всеми, кто сидит там, и в то же время поддерживает со всеми ними хорошие отношения, что, безусловно, говорит о хорошем воспитании.