Она услышала слабое мяуканье, доносящееся сверху, со стороны спальни.

"Слава Богу".

Она не знала, где он спрятался, но внезапно оказалась на коленях, заглянула под кровать.

Она видела его глаза, сияющие в темноте.

Он снова мяукнул, так осторожно, что казалось, спрашивал: «Теперь уже можно выйти?»

"Бедный малыш".

Она видела, что он не собирался сдвинуться с места. Втиснула себя под кровать настолько, чтобы достать его. Вытащила его и прижала к себе. "Бедный, бедный Хэмингуэй", — разговаривала она с ним так, как разговаривают с детьми.

С котом в руках она рассмотрела комнату. Встроенный шкаф был опустошен, каждый предмет одежды теперь лежал на полу.

У нее не возникло сомнений по поводу того, кто был злоумышленником.

Эдди Берлин.

Все еще ищет что-то, что он думает она у него забрала, что бы это ни было.

Это был ужасный день, начиная с ее пробуждения и обнаружения того, что Эдди ушел, даже не попрощавшись. А теперь он вернулся и разгромил ее дом.

С нее хватит. Он мог обращаться с ней как с дрянью, но когда он ввалился и напугал бедного Хэмингуэя до смерти… ну, это уже лишком. Чересчур.

Глава 21

Нисходящая Спираль

Чувствуя себя использованной и обиженной, разъяренная Мадди запрыгнула в свою машину и направилась к дому Эдди.

Его не было дома.

Либо так, либо он просто не открывал дверь.

Ее гнев, тем не менее, достиг температуры кипения, тихо ругаясь, она перерыла машину в поисках бумаги. Оторвала клочок от коричневого пакета из бакалеи, и, используя капот автомобиля как стол, она нацарапала гневное послание:

ОТЛИЧНО, МЕРЗАВЕЦ. ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, ТЫ МОГ БЫ ВЕСТИ СЕБЯ БОЛЕЕ ПРИЛИЧНО, КОГДА ГРОМИЛ МОЙ ДОМ.

Мадди, известная также как Я НЕ ПОЛОВАЯ ТРЯПКА

Она выхватила упаковку жевательной резинка из сумочки, развернула одну, запихнула в рот, и начала жевать так быстро и энергично, как смогла.

Промаршировала через двор, поднялась по ступеням. Она взяла комок резинки изо рта и прилепила его рядом с дверью. Ладонью она прикрепила свое послание к резинке, потом отошла назад и подбоченясь рассмотрела свою работу.

Это в достаточной мере передавало всю глубину ее гнева.

Она промаршировала назад к автомобилю и пустилась наутёк.

Она была бы рада разогнаться, но считала, что ей и так везет каждый раз, когда ее машина вообще заводилась.

Обычно по переулку она передвигалась медленно, почти ползком, тщательно избегая как можно больше выбоин, насколько это было возможно. На сей раз, она летела, подпрыгивая как сумасшедшая, ее голова ударялась о крышу, а плечо врезалось в дверь.

Она снизила скорость, но не раньше, чем услышала оглушительный грохот, и почувствовала вибрацию под ногами.

Она посмотрела в зеркале заднего обзора.

Ее глушитель лежал по середине переулка.

Она затормозила. Дала задний ход. Остановилась. Выбралась наружу

Схватила глушитель.

Закричала и бросила его.

Горячо.

Она открыла багажник, вытащила старое несвежее полотенце. Используя его в качестве гигантской прихватки, она подобрала глушитель, бросила его в багажник, захлопнула крышку, и продолжила свой путь.

Той ночью, она позвонила на работу и предупредила, что чувствует себя плохо и не придет. У нее были более важные дела. Ну, например, вылакать бутылку вина, которую она нашла в шкафу.

Она думала об Энид.

Решила, что отсутствие новостей уже хорошие новости.

Она думала об Эдди, об этом сукином сыне. В своем воображении, она представила его находящим ее послание. Возможно, слово мерзавец было слишком мягким. Может быть, ей надо было применить что-нибудь более жесткое.

Эдди и Джейсон шли рядом по дамбе, с удочками за плечами, оба насвистывали позывные Шоу Энди Гриффита. Они поймали, несколько сомов, довольно приличных размеров, плюс пару маленьких окуней, которых они выпустили обратно. Джейсон наслаждался жизнью.

Люди всегда говорят, что они не хотели бы взрослеть. На самом деле они не хотят этого. Не могут хотеть это. Джейсон никогда не повзрослеет.

Они почистили рыбу. Потом Эдди вручил ведро Джейсону. "Не забудь, либо сразу же положить их в холодильник, либо попросить, чтобы Адэль приготовила их".

"Хорошо". Джейсон крепко взял ведро обеими руками, пошаркал ногами. "Почему бы Вам не пойти и не пообедать с нами? "

Эдди вспомнил те времена, годы назад, когда он сидел за их кухонным столом. Он встряхнул головой. "Нет, не сегодня".

"Когда-нибудь?"

"Да. Когда-нибудь".

"Обещаете?"

"Обещаю".

Эдди наблюдал, как Джейсон ехал на своем велосипеде вниз по узкой дороге, затем повернулся, чтобы войти в дом.

Записка. На двери.

Он попытался схватить ее. Что-то розовое и липкое протянулось от двери до бумаги.

Жвачка.

Сначала, он засмеялся.

Черт, вечно она недовольна.

Потом, он начал думать о плохих замках на ее дверях. Если он не вламывался, то это мог сделать кто-то еще.

Мадди осторожно засовывала мышеловку в пластмассовый футляр для магнитофонных кассет. На внешней стороне футляра, волшебным маркером, она написала слово мерзавец.

Это должно привлечь его внимание, думала она, оставляя футляр на середине кухонного стола Эдди. Он не сможет сопротивляться подобному искушению.

Ее голова. Эта головная боль убивала ее.

Мадди застонала и перевернулась, крепко сжимая подушку, она пыталась вернуться в сон, и не могла сделать этого из-за пульсирующей головной боли.

И зачем только она выпила целую бутылку вина?

"Мадди. Просыпайся"

Энид. В ее сне.

"Я искала тебя", — сказала ей Мадди. "Хотела знать, куда ты ушла".

"Мадди."

Мадди вздрогнула и проснулась, или, по крайней мере, думала, что проснулась.

"Энид? "

"Привет, Мадисон. "

Мадди села, с удивлением щурясь на темную фигуру у края постели.

Она включила прикроватную лампу.

Энид стояла там во всем своем великолепии, напоминая вульгарную проститутку с ее чересчур обесцвеченными волосами, макияжем в полкило и километровыми ногтями. От нее пахло смесью дорогих духов и пепельницы, полной окурков.

Какое облегчение.

"Энид. Боже мой".

Мадди охватило острое чувство родства, сестринской привязанности, которое застало ее врасплох. Она с трудом слезла с кровати, сделал три шага навстречу сестре, затем остановилась.

Энид не казалась сильно взволнованной воссоединением.

"Я думала, что ты мертва!" — сказал Мадди, пытаясь заставить Энид понять, через что она прошла. "Я думала, что тебя убили. Я думала, что ты погибла в авиакатастрофе".

Ее голова выбрала именно этот момент, чтобы напомнить ей о недавнем чрезмерном возлиянии. Казалось, ее мозг распух, мысли запутались.

Энид.

Жива.

"Мне нужна кассета с записью".

Никакого "Рада видеть тебя, сестренка. Как ты?"

"О чем ты?" Что такого было в этой записи? Из-за всего этого голова Мадди начала болеть еще больше.

"Демо-запись. Где — она? "

Голос Энид был более резким, чем помнила Мадди, более скрипучим. Тяжелая жизнь. Вот что она делает с человеком.

"Я перевернула здесь все верх дном и не нашла ее. Что ты сделала с ней?"

"Ты обшарила свой собственный дом? "

"Это ведь так похоже на меня. Что ты сделала с моим видиком?"

"Я заложила его".