Тристан осторожно потрогал камень. Боковым зрением он заметил в полумраке аварийного освещения тень. И снова — ничего подозрительного. Неслышно шагая босиком, Тристан обогнул угол, прижимаясь к стене, и замер, прислушиваясь.

Остановившись, юноша почувствовал, как болит каждая мышца, горит спина и колет в боку. Ноги тряслись от тяжести тела. Он сполз вниз по стене, присел на корточки и закрыл глаза.

Послышался топот каблуков по камням. Тристан посмотрел вверх. Глаза уже привыкли к темноте, и он разглядел тень мазука, вылезающего из-за угла.

Тристан сомкнул губы, чтобы мазук не слышал даже его дыхания. Он сосредоточился, как в те моменты, когда выслеживал пейму, и сжал рукоятку ножа.

Мазук вышел из-за угла, держа нож перед собой… и Тристан бросился на него, вкладывая в удар всю свою силу. Клинок пришелся под грудину, острием вверх. Мазук остолбенел, зарычал от боли и ярости, попятился, шатаясь, к стене. Нож мазука, прежде чем выпасть из руки, задел плечо Тристана. Юноша рывком вытащил свой нож из тела врага. Брызги крови запачкали руку и форму мазука. Его дыхание стало похоже на всхлипывание. Тристан поднял нож еще раз…

— Тристан!

Он замер, еле дыша. И снова размахнулся.

— Тристан, все кончено!

Он закачался, хотел повернуться на голос, но начал падать, не выпуская оружия.

Подхватившие его руки не дали упасть. Нож мирно свалился на пол.

— Все кончено, сынок, — сказал негромко Лухан и крепко прижал к себе Тристана.

Эпилог

Командующий Сектором губернатор Реньер выронил донесение на стол. Он сидел, не обращая внимания на посыльного, и молчал. Невидящим взглядом он уставился на экраны слежения, погасшие еще два часа назад.

Реньер медленно и тяжело покинул командный пост.

Губернатор вернулся в свой кабинет, плотно закрыл дверь и подошел к письменному столу, в одном из ящиков которого лежал пистолет. Реньер достал его и дрожащими руками взвел курок. Такая смерть была легче, чем от рук мазуков. Выстрела никто не слышал.