— А почему нам не нужно подходить?

И на что я надеюсь, объясните мне кто-нибудь.

Еще разочек. От одного раза плохо никому не будет, правильно? И один раз ни к чему не обязывает, да? Я не смогу влюбиться настолько, что будет очень больно, когда увижу Стаса и Алису вновь где-нибудь в кафе. И ревность не смутит моей души, как не смутят ее и лучики надежды.

А пока мы подходим все ближе, и Стас идет к нам с Розой Андреевной навстречу.

— Здравствуйте, — он собран и очень корректен.

— И вам здравствуйте, — говорит Роза Андреевна тоном, в котором легко слышится недоверие. «Не пытайся мне запудрить мозги, мальчик. Вижу тебя насквозь».

— Мы пойдем, Роза Андреевна, — говорю примирительно. Не хватало мне только здесь баталии Розы Андреевны.

— Ну-ну, — отвечает моя зоркая компаньонка, — завтра к восьми, Вероника, не забудь. Твой класс дежурит.

— Это в субботу к восьми? — спрашивает Стас, и Роза Андреевна смеривает его пронзительным взглядом:

— А мы, молодой человек, бюджетники. Во сколько скажут, во столько приходим. Счастливо, Вероника.

— Счастливо. До завтра!

— Серьезно все у вас, — это Стас говорит, смотря вслед удаляющейся Розе Андреевне. Я осталась со Стасом один на один.

— Ничего сказать мне не хочешь, дорогая? — Стас берет меня за руку и сжимает мою ладонь мертвой хваткой. Да не убегу я никуда, Стас. Не набегаешься от вас.

— Например? — осведомляюсь вежливо. Не собираюсь ни за что краснеть, и Стасу меня не смутить.

— Например, сказать можно было так: «Стас, мы с тобой не закончили урок, нас прервали, а мне так понравилось, спасибо. Давай повторим…»

Мне становится жарко.

— Э-э…я бы не стала такого говорить.

— Конечно, не стала. Поэтому приходится все озвучивать мне. Но об этом попозже. Пока интересно другое.

— И что?

Теплая сильная ладонь Стаса крепко держит мою замерзшую ладошку.

— Пойдем, здесь холодно, ты совсем ледяная. Сегодня сама приглашаешь в гости. Зачем морозить задницы?

— А если не приглашаю? — пищу я.

— Такой ответ даже не рассматривается, товарищ курсант, — Стас забирает из моей руки сумки и смотрит весело мне в глаза:

— Ты все еще желаешь увидеть грубого Стаса в действии? Брось. Решим все миром — и разойдемся.

— Не знаю, о чем нам говорить, но если надо, то приглашу, — пожимаю плечами я. Так ему и поверила, но вряд ли у меня есть иной выход.

Заходим в мой обшарпанный подъезд — да, картин маслом здесь не держим — и поднимаемся на второй этаж. Вставляю негнущимися пальцами ключ в замок, и из-за двери начинает радостно погавкивать Жужик.

— Мне с собакой еще погулять…

— Позже. Успеешь.

Обреченно открываю вторую дверь — в квартиру. Но Стас не проходит туда: он остановливается у первой общей двери и с интересом рассматривает самодельную щеколду.

— Забавное приспособление, — бросает Стас. Открывает и закрывает щеколду, а после окидывает общую прихожую прищуренным взглядом.

— Ладно, понятно, пошли, — изрекает чуть позже и уверенно переступает порог моей квартиры.

Глава 19

Стас прекомфортно расположился у меня на кухне, будто сто лет здесь ошивался. Жужик сидит на почтительном расстоянии от Стаса, прямиком под стулом. Гавкать при его появлении не стал, вольностей себе не позволил, подошел, аккуратно обнюхал и лег под стул, стоящий около двери. Не все покупается консервами, видно.

А я, совершенно смущенная, завариваю чай. Смущаюсь еще потому, что у меня на кухне не очень убрано: и пыль кое-где не вытерта, и тарелки в раковине имеются. Когда живешь одна, не ждешь никого в гости, автоматически расслабляешься. А если еще много работаешь и часто засыпаешь над тетрадками, или, прибежав с аэробики, вдруг вспоминаешь, что неделю как лежат непроверенными небольшие самостоятельные, думаю, непротертые полы — не самое страшное в жизни.

А еще я пытаюсь оттянуть неприятный для меня разговор.

— Могу угостить супом и гуляшом…

— Да сядь уже! — рявкает Стас, и я послушно приседаю на подвернувшуюся табуретку. Под стулом крошечное движение: это шелохнулся Жужик. Но ни звонкого лая на обидчика хозяйки, ни даже тихого предупреждающего рычания от него не слышно. Трусишка-Жужа побаивается Стаса.

— Не надо так кричать, — комментирую этот грозный рык.

— Ты у меня уже в глазах примелькалась. Хватит бегать, что как маленькая? Говори, задолбала пробежками от плиты до стола и обратно.

— Что тебе сказать?

— Ответил бы я…

— Обойдусь.

— Вероника, что за договоры с Егором? Зачем он тебе? Ясно, четко, коротко, — пристальный взгляд Стаса, и мурашки бегут по коже. Но уж лучше пусть про Егора, чем разговоры о том, что произошло в его гостиной.

— А-а, это… Я все уладила, мне уже не нужно…

— Вероника, твою маму! Не надо со мной в партизана играть. Тебе кто-то угрожает?

— Ну… угрожал, — чего молчать? Тем более, что пока вопрос решился. Тоненький волосок удерживает ситуацию от падения в пропасть, но мне пока и этого довольно, — но сейчас уже нет.

— Ты детям тоже в школе так объясняешь, да? Я ни фига не понял. Нормально скажи: кто, когда…

— Лена. Вернее… Стас, ничего особенно страшного. Мне одна девочка в школе сказала о разговоре Лены с какими-то накачанными парнями. Она вроде как просила со мной что-то сделать, потому пришлось некоторые меры безопасности…э-э…придумать. Но сегодня мы с ней поговорили, и я поняла, что пока, скорее всего, ничего не намечается…

— Твою… Тебя точно надо в ванной закрыть.

— Какой еще ванной?

— Никакой. Собирай манатки, поживешь пока у меня. Не впечатляют твои слова вообще никак.

— Стас, все хорошо! — восклицаю я, сама в это мало веря.

Не хочу просить у него помощи. Чем ближе к человеку, тем больнее расставание после. Ненужные мечты, призрачные иллюзии. Он всего лишь в который раз хочет помочь, но чем для меня обернется такая помощь? Пора уже быть большой девочкой и самой справляться с проблемами. Да, страшно. Да, опасно. Но я справлюсь…

— Ты точно с прибабахом. Лечиться от этого не пробовала? Ей говорят: собирайся, поехали, а она раздумывает. Сейчас вырублю и просто вынесу тебя отсюда, и пикнуть не сможешь…

Прячу смущенную улыбку, но на душе как-то неспокойно. Этот вырубит — бровью не поведет. У него и ножик имеется при себе сейчас — теперь точно знаю. Только где? По одежде не видно, а может, это я не умею смотреть правильно. Но переезжать к Стасу и иметь с ним хоть какие-то отношения, кроме чисто приятельских, не входит в мои планы. Мы все для себя уже поняли еще пять лет назад, и на одни и те же грабли я не наступаю дважды.

— Стас, переезд — не выход для меня, иначе я давно уже переехала. Но тогда они поймут, что я знаю. И подставлю девочку, которая мне это сказала, как ты понять не можешь? Ей всего пятнадцать, этой девочке. Пятнадцать! Конечно, может, Аня раздула из мухи слона, но подстраховаться никогда не помешает, но так сильно страховаться — в смысле, переезжать — я не готова.

— Е…ть… Ох, ушибленная на всю головушку… Почему сразу не пришла и не сказала? Приемы показать просила, ну-ну. Спасут тебя приемы, как же, поглядела и забыла. А девочку свою защищать тоже ты будешь, а? Ладно, девчонку ты не выдала, мож, до нее и не доберутся. А сама че? Задвижечка на двери хреновенькая, я тебе так скажу.

— Ну я же…вот Егора нашла, чтобы, если что…

— То есть ты думаешь, что Егор дерется лучше, чем я, учивший его несколько лет? — взглядом Стаса только гвозди забивать.

— Нет, Стас, нет, — испуганно бормочу я. Кажется, сам воздух в моей кухне начинает давить, становиться плотным и тягучим. Обманчиво свободная и расслабленная поза Стаса на стуле ввела бы в заблуждение кого угодно. Сейчас время для того, чтобы убежать и спрятаться. Одно его движение, и я свалюсь, бездыханная, на пол. Я даже не замечу удара, а если и замечу, не смогу отреагировать. Остается держать приличную дистанцию и демонстрировать спокойствие и невозмутимость.