Инесса Клюшина

Работа над ошибками

Пролог

На циферблате электронного будильника красными огоньками высвечивалось время — пять тридцать утра. Время искренних молитв Богу. Время духовного и физического самосовершенствования. Время раннего подъема на работу. Время просыпаться больным от боли, которая чуть затихает ночью, но вновь разгорается к этому странному времени «икс». Время понтов для тех, кто хочет что-то для себя доказать.

Стасу не принадлежало почти ничего из этого списка. Может, лишь физическое и духовное это самое… Привычно вытянувшись на жесткой кровати, он проделал несколько легоньких упражнений. Следующие упражнения уже делались на прикроватном коврике, специально задуманном для этой цели. Все должно быть продуманно. Как на задании, как на войне. Иначе — не выживешь.

Ритуал самосовершенствования длился минут тридцать. А потом продолжался — на пробежке в парке. Завершал его контрастный душ и сытный завтрак, это уже не совсем совершенство, но все же — и Стас был готов к новому дню.

Пробежки в парке всегда были радостными для Стаса. Тяжелый рюкзак на плечи — и ты вновь как будто на учениях, и если хорошо постараться, можно представить себе…

Все давно в прошлом. Военные контракты. Соревнования. Жестокие противники. Множество травм — и душевных тоже. Теперь Стас — обычный обыватель.

В утреннем парке Стас редко встречал бегающих по утрам. Смелости Стаса многим недоставало. А ему так иногда хотелось, что называется, «нарваться»… на кого-нибудь такого же жестокого, и ощутить вновь дыхание и ритм борьбы. Никого. Не все так, как ты хочешь.

Правда, сам парк с внешней стороны с завидной регулярностью обегала одна дамочка. Таких про себя Стас сразу крестил «неудачницами» — пухленькая, в спортивном кафтанчике, который с чужого плеча. О косметике в шесть утра у нее на лице Стас не смел даже и мечтать.

Неудачница была презабавная. Пыхтела, сжимала губы, вытирала пот со лба и упрямо бежала, выдавая с головой свое полное неумение бегать на длинные дистанции. Ну какая это спортсменка? Так, худеющая… Стаса немного раздражала эта утренняя звезда. Она напоминала ему о людях, которые плохо умеют делать свою работу. Не бегай, если не умеешь. Или научись распределять дыхалку для начала. Тренируйся больше…

Ну вот, собственно, и мадам. Своей прекрасной персоной. Вот она затормозила резко и нелогично, сбив себе дыхание и ошеломив самого Стаса. Стас легко догнал ее. А она шнурки завязывает на кроссовках. Ну не глупая неудачница?

Стас так же легко обогнал мадам. Та лишь мельком глянула на Стаса — они встречались взглядом часто, на утренних пробежках, мадам знала его в лицо и не боялась угрозы. Несколько раз Стас замечал, что неудачница старается проложить маршрут как можно ближе к маршруту Стаса. Страхуется. Время раннее, рядом — никого. Все правильно. Стас одобрял данный маневр и иногда чуть кивал неудачнице — не больше. В первый раз лиц ее озарилось улыбкой. Но она быстро поняла, что к чему, и перестала улыбаться. С такими, как она, Стас знакомиться близко не будет.

Стас завернул за угол ограды парка и чуть не сбил ритм и дыхание — на его пути сидел щенок. Маленький, непонятного окраса, с разъезжающимися лапами и висячими ушками. Стас продолжал бежать на месте.

Щенок. Что с ним делать? Стас оглянулся, но это было лишним. Привычка подмечать все то, что тебя окружает, сохранилась еще с контрактов. Замечать, анализировать и собирать в модель окружающего мира. И Стас прекрасно знал, что собак в парке и ближайших районах теперь вообще не водится. Точнее, они были, но месяца три назад их всех переловили.

Щенок был не из породистых. Так, дворняжка овчаркинского окраса. Стас продолжил пробежку. Незачем останавливаться из-за такой ерунды. Много повидавший на войне, Стас и не такое оставлял за своей спиной. Чего там собак — убитых товарищей… И сентиментальность не завладела его душой после отхода от всех дел — Стас остался все таким же собранным и жестким. Ничего не изменилось с тех пор.

Стасу было плевать, что будет с псом. Он уже заворачивал по аллее направо, как боковым зрением заметил неудачницу, вновь резко затормозившую и вставшую около щенка. Ему захотелось вернуться и надавать ей по шее. Ну кто так бегает? Неужели не догадывается, что нельзя резко тормозить после бега? Да это же каждый ребенок знает, в любой книжке про диеты написано! Ну не глупая гусыня?

Стас почему-то замедлил бег, забежал за ограду парка и аккуратно выглянул из-за нее, сам не зная зачем.

Мадам стояла молча. Не сюсюкала, не улыбалась. Минута неподвижного стояния. Стас уже было решил, что ей плохо, и задумал выйти из укрытия, как неудачница нагнулась и подхватила щенка. Тот заскулил и засучил лапами, а мадам прижала его к своему старенькому спортивному костюмчику и потрусила в обратном направлении.

Стас продолжил пробежку, удивляясь человеческой глупости.

Он встречался с мадам не только утром; несколько раз он видел ее днем — она живет в соседнем доме, эти встречи неудивительны. Наметанный глаз Стаса вмиг оценил недорогие джинсы и кофточку, дешевенькую сумочку, мягкие туфли на плоской подошве — Стас и не знал, как такие называются. На лице мало косметики, и само лицо — уставшее и осунувшееся. Такие не живут припеваючи. На правой руке у нее не было колечка, но это ни о чем не говорило. С детьми он ее не встречал, хотя и это не говорило ни о чем, он ее вообще мало видел. Что еще? Этот тип классической неудачницы Стас почему-то особенно не любил. Такие ко всему прочему жутко правильные и чуть ли не гордятся сложившимся положением вещей. Бедные работницы бюджетных организаций, замужем, с любовниками или одинокие…

Стас продолжал бежать. Он ускорил темп, и лямки тяжелого рюкзака привычно врезались в плечи. Она небогатая. Скорее всего, одинокая. Зачем ей пес? Забрала, чтобы пристроить или отдать в приют для бездомных животных? Мадам потратит последние деньги (Стас готов был поспорить на свой бывший АК-47, что так и будет), чтобы устроить пса. Или — о, верх благочестия! — оставит себе. Кормить, гулять… Ну и ладно. Пес скрасит ее одиночество. Пусть неудачница все же будет счастлива.

Стас бежал и удивлялся себе. Года три назад — да нет, даже год назад! — он бы оставил эту досадую случайность без внимания. А сейчас — нет. Вот бежит и думает уже минут десять.

Мадам совершила благородный поступок, однозначно. Равнодушный Стас — равнодушная скотина. Это бесспорно по христианским заповедям, по человеческой морали и по всему тому, к чему Стас относился с недоверием. В юности он был идеалистом. Тренировки, контрактные войны, жестокие учения выбили напрочь всю благородность и веру в идеалы. Был закон выживания. Был закон товарищества и еще что-то высокое до боли, но Стас предпочитал в высоту не глядеть. Все остальное на войне отсеялось как наносное. Стас спокойно принимал себя гадом. Как написано в умных книгах? Познай себя? Стас познал до самого донышка. Он теперь знал, какой он трус, и как равнодушно может нажать на курок, спасая свою шкуру. Зачем тешить себя иллюзиями? Равнодушная скотина, и нет оправданий.

Сожаления и потребности все исправить у Стаса не появилось. Он продолжал бежать легко и почти не задыхаясь. Он выкинул мадам из головы, перестал думать о чем бы то ни было. И тело наполнилось ощущением здесь-бытия, и Стас бежал еще быстрее, задыхаясь от острой пьянящей радости быть…

Когда я впервые увидела его, я не знала, что делать. Резко затормозила, молча стояла и глядела. И он на меня глядел маленькими темненькими глазками, ничего не понимая. И меня будто по сердцу резануло ножиком. Бедный малый, совсем один!

Я прекрасно знала — собак в округе извели под корень. Очевидно, подбросил кто-то.

Щенок молчал, но не пробовал встать и убежать, или подойти ко мне, виляя хвостом и выпрашивая лакомство. Странно. Очень-очень. Раньше в детстве мне позволяли заводить только кошек, собак я видела лишь чужих или бродячих — и только на улице. Я не знала, что мне с ним делать. Перед глазами пробежали вереницей все несчастья, если я возьму пса себе. Кормежки, гулянья, несвобода, ответственность…Пес тихо пискнул, а ножик опять полоснул мое сердце. Плевать. И пусть у меня сейчас мало денег, и прочие неприятности сыпятся чередой, но тебя, миленький, я здесь не оставлю. Аккуратно подхватив пса (он странно засучил лапами и попытался меня напугать чем-то похожим на лай), я его погладила и поспешила домой.