Развитие и сплочение феодальных сословий и городов имели результатом начавшееся еще в XII в. постепенное складывание в ХIII в. сословного представительства[97]. Во Франции существовали как местные сословные учреждения — провинциальные штаты (термин etats означает и сословия, и их собрания) так и Генеральные Штаты, представлявшие всю страну. Однако между этими формами сословного представительства не было организационной связи. Провинциальные штаты оказались очень долговечными: они существовали самостоятельно и собирались с регулярной периодичностью, представляя собой политический и административный орган в пределах провинции. Они были связаны с сословными собраниями, функционировавшими в мелких областях (pays), на которые делилась провинция. Наоборот, Генеральные Штаты созывались лишь по инициативе короля и, за исключением некоторых периодов, действовали с большими промежутками. Они не приобрели никаких административных функций; последние целиком были возложены на центральный королевский аппарат.

Такая организация соответствовала историческому ходу сплочения отдельных областей Франции в единое государство и отражала значительную самостоятельность провинций.

Местные штаты сложились путем регулярного созыва герцогом (или другим территориальным властителем) не только своих прямых вассалов (те издавна составляли его совет), но также рыцарей и горожан. Такая мера была естественна в процессе политической консолидации области, умаляя роль баронов и содействуя усилению герцогской власти. Она отражала также возросшую роль как городов, так так и рыцарства в армии и их более тесную связь с герцогом. Поголовное присутствие рыцарей на собраниях местных штатов оказывалось вполне возможным и в некоторых провинциях сохранялось очень долго. Города области посылали своих мэров; от церковных учреждений присутствовали епископы, аббаты и деканы церковных капитулов. Такое собрание сословий фактически исключало выборность, численное превосходство было у рыцарей. Собрание вотировало денежную «помощь» (aide), которая взималась сверх обозначавшейся тем же термином вассальной повинности рыцарей. Реально ее уплачивали все жители городов и сел, но взималась она сеньорами (духовными и светскими) и городскими властями. Таким образом, феодалы сами не платили и лишь давали согласие на обложение своих «подданных», оставляя себе за труды по взиманию денег известную часть собранных сумм. Это была эмбриональная форма государственного налога, ибо он взимался лишь в масштабе провинции; притом герцог (или граф) еще не имел прямого доступа к кошелькам всего населения своей области и был вынужден прибегать к посредничеству городских властей и всех сеньоров. Когда же появились настоящие государственные налоги, такой порядок содействовал оформлению в XIV в. налогового иммунитета французского дворянства и церкви.

В течение XIII в. для решения, главным образом, финансовых дел короли также неоднократно призывали к себе представителей от «добрых городов» (так стали называться города королевского домена) или от своих рыцарей. В начале XIV в. несколько раз были собраны представители сословий из всех областей королевского домена — Генеральные Штаты, причем каждый раз причина созыва имела политический характер: Филипп IV стремился получить поддержку рыцарства и городов в своей борьбе с папством и с верхами французской церкви. Но по-настоящему, как общепризнанный институт, Генеральные Штаты утвердились лишь позже, главным образом в связи со Столетней войной, когда потребовалась регулярная денежная помощь всей страны. Характерно, что порой одновременно собирались Штаты Лангедока (так стала называться в XIII в. вся территория провансальского языка) и Штаты Лангдойля (на территории северофранцузского языка). Таким образом, Генеральные Штаты иногда распадались в XIV в. на собрания, происходившие на территориях двух народностей.

Примерно с середины XIV в. структура Генеральных Штатов стала своеобразным отражением не только социального состава Франции, но и различного политического веса сословий. Палата первого сословия (духовенства) состояла обычно из самых крупных его членов — архиепископов, епископов, аббатов больших монастырей. Фактически они не выбирались, а участвовали в Штатах благодаря своему сану. Второе сословие (дворянство) посылало своих выборных представителей, так как присутствовать полностью оно уже не могло. Высшая светская знать в эту палату не входила: герцоги и графы, как прямые вассалы короля и члены его совета, не смешивались с депутатами. От «добрых городов» (термин «третье сословие» появился лишь в конце XV в.) призывались преимущественно мэры и члены муниципалитетов, т. е. опять-таки по должностям.

Уже на первых Генеральных Штатах правительство запрашивало мнение каждого сословия в отдельности, так как было важно получить поддержку городов и рыцарей против церкви. В дальнейшем за каждой палатой также сохранился лишь один голос (но для принятия решения внутри палаты требовалось большинство голосов). Как правило, это служило интересам королевской власти, позволяя ей маневрировать между сословиями, что сделалось особенно важным в тот период, когда на Штаты легла обязанность вотировать налоги. Поскольку в XIV в. дворянство и церковь уже обладали налоговым иммунитетом, между дворянством и «добрыми городами», доставлявшими тогда основную часть субсидий, существовала непримиримая вражда; корнями своими она уходила еще в эпоху «коммунальных революций» и очень обострилась в период военных поражений в начале Столетней войны. Поэтому для Генеральных Штатов характерна резкая рознь между сословиями (в провинциальных штатах она была выражена несравненно слабее). Они почти никогда не выступали совместно. Понятно, что Генеральные Штаты не добились больших прав и самостоятельного существования.

Тем не менее роль сословного представительства была очень велика. В течение всего периода, когда складывался местный королевский аппарат, и до тех пор, пока он не вытеснил старые учреждения, связанные с территориальными властителями, Генеральные и провинциальные штаты осуществляли важную функцию добывания денежных средств для государственных нужд. Они в значительной степени способствовали созданию государственной финансовой системы и превращению феодальных по своему характеру эпизодических «помощей» и субсидий в регулярные налоги, взимавшиеся со всей страны.

Культура

Национальная культура Франции уходит своими корнями в средневековье.

Разнообразие, богатство и блеск французской средневековой культуры не имели в XII–XIII вв. себе равных. Вплоть до итальянского Возрождения Франция занимала в этом отношении ведущее место в Западной Европе, оказывая большое воздействие на культуру соседних стран. Ее университеты с прославленными лекторами притягивали массу иностранцев, французский язык (северофранцузской народности) считался самым распространенным, во Франции рождались и широко расходились по всей Западной Европе новые архитектурные стили, новые веяния в изобразительном искусстве, новые типы письма, приобретавшие затем в других странах свои ярко выраженные национальные особенности. В стране самого раннего и всестороннего развития феодализма выработались и наиболее законченные формы культуры феодального общества со всей присущей ей социальной окрашенностью.

Как и повсюду в Западной Европе, французская средневековая культура была многоязычной. В научных трудах, во всей учебной литературе, в церковной службе, в законодательстве и в документах господствовала латынь. Развившиеся на основе народных говоров латинского языка поздней античности диалекты старофранцузского (на севере) и провансальского (на юге) языков начали в XII в. проникать в письменную литературу, на юге — и в документы. На севере в XIII в. франсийский диалект Парижа и Иль-де-Франса стал господствовать в хрониках, литературных произведениях и в театре. Затем на его основе сложился французский язык, постепенно распространившийся по всей стране.