– Он меня до непроизвольной дефекации доведёт, твой Джордж.
– Вот если травматик…
– Не. Резинострел, что ли? Не, не надо. Вредная это штука. Вселяет ложное чувство уверенности с минимальной эффективностью. Недаром в Штатах резиноплюи гражданам запрещены, только полицейским. Но тех специально учат, да и в случ-чего они больше Тайзером…
– Я тебе завтра нож дам. У меня небольшая коллекция образовалась. Увидишь.
– Нож – это хорошо-о-о. Как говорится, за неименеем горничной имеем дворника… Будь у меня тогда нож… А не позвать ли нам с тобой «доступных девочек»?.. Тьфу, чёрт, вроде немного выпили, а уже заговариваюсь!
– Нож на короткой дистанции выигрывает у пистолета – точно-точно, я ролики на ю-тюбе смотрел! И сам теперь тренируюсь. Без Кондрата теперь – никуда! Давай я тебе конструкцию дивана покажу. Хрустит, говоришь?..
Он взял со стола фонарик, и отогнул край матраса. Владимир сразу обратил внимание, что фонарик у Вовчика не чета тому ноунэймовому китайскому изделию, что он сам вчера втридорога купил у таксиста – маленький, но с ярким белым лучом, видимо с разными режимами, с клипсой – цеплять за карман…
Широкий диван у Вовчика был тоже специальный, выживальщицкий. Одинаковые двухлитровые бутылки из-под минеральной воды были связаны скотчем в квадратные пакеты по девять штук – три ряда по три штуки. Каждый такой «пакет» был обтянут, обшит от руки материей, и, стоя на стороне с пробками, представлял из себя своего рода небольшой пуфик. Четыре ряда по шесть таких «пуфиков» в ряду в деревянной раме на ножках образовывали основу дивана, сверху накрытого плотным поролоновым матрасом и застеленного покрывалом. Практически всё – чисто самоделка, сделанная руками самого Вовчика. Вот и всё, если не считать того, что пластиковые бутыли были наполнены водой, и потому диван Вовчика представлял собой кроме места отдыха ещё и пол кубометра стратегического запаса воды в квартире, чем Вовчик немало гордился. Его гордость диваном дошла до того, что он великодушно позволил Владимиру спать на нём, сам привычно устроившись на полу в спальном мешке: «Надо привыкать к трудностям и лишениям, Вовка!»
– Знаешь… – уже засыпая, проговорил Владимир, – Пока суд да дело, не замутить ли нам в Мувске какой-нибудь бизнес?.. Чисто для убийства времени, наработки социальных связей и материальной поддержки штанов?.. Надо будет подумать…
НОЖЕВЫЕ УРОКИ
Сон Владимира на диване был некрепок и насыщен сновидениями: сначала его качало на волнах; ухватившись за края дивана, который, как спасательный круг, держал его на поверхности, он боялся упасть в тёмную пучину, при взгляде в которую у него кружилась голова; волны накатывали одна за другой, подбрасывая диван-поплавок, он вцеплялся в края матраса и ждал когда же этот шторм, эта бешеная качка закончится. Он просыпался, он осознавал, что это сон, – но комната продолжала кружиться перед слипающимися глазами, потолок качался, под матрасом что-то скрипело и хлюпало, – и он опять вцеплялся в матрас, боясь свалиться в качающуюся пучину.
Потом качка вдруг закончилась, и он оказался среди пустыни. Яростно палило солнце, и нужно было непременно куда-то идти, проваливаясь по колено в раскалённый песок, который противно и громко скрипел; и во рту всё спеклось и ссохлось от жажды, еле ворочался высохший язык, и зачем-то нужно было тащить с собой большой тюк, на котором было написано крупно «ништяки»; он был очень тяжёлый, но бросить его было совершенно невозможно; а потом, когда он окончательно выдохся и решил всё же бросить тюк с ништяками, тот вдруг превратился в вовчиков выживальщицкий диван; и он с радостью вспомнил, что диван-то состоит из бутылок с водой!.. Спасён, спасён! – с радостью он перевернул диван набок, отвинтил пробку с одной из бутылок и оттуда весёлой струйкой забулькала вода. Он попробовал пить, но диван был очень большой и неловкий, было неудобно, и он стал подставлять под струйку ладонь лодочкой и жадно пить из горсти, но жидкость вдруг оказалась вонючей и солёной, наверное во время шторма в бутылку попала морская вода… он проснулся.
Солнце уже взошло, было уже светло, но утро явно было ещё ранним. Владимир поднёс к лицу руку с часами – отцовским подарком, Брегетом, и сквозь слипающиеся глаза постарался рассмотреть циферблат – было пол седьмого. Рука была почему-то мокрой. Вспомнив, что этой рукой он во сне набирал воду из бутылочного дивана, он лизнул её – она была солёной. К тому же явно пахла чем-то непрятным… Что за чушь… Он повернулся набок, под матрасом опять привычно хрустнуло-булькнуло. На краю дивана сидел беленький пушистый и очень чистенький Джордж, и умывался, загибая лапкой ушко. Опёршись, положив руку на диван, Владимир почувствовал под ладонью какие-то сухие и лёгкие шарики… взял один, поднёс к глазам, туго соображая откуда они взялись на диване. Потом до него дошло, в том числе и насчёт солёной воды на руке. Кинул кроличьей какашкой в Джорджа, и тот моментально юркнул за диван. «Эх, Джордж, Джордж, большая ты стерва!»
Встал с прощально хруснувшего дивана и пошёл в ванную умываться. Вода в кране была, но, естественно, только холодная. Прополоскал рот, жадно напился из-под крана, умылся, тщательно вымыл руки и почистил зубы – во рту была по ощущениям форменная конюшня; потом наклонился над ванной, изогнулся под краном и облился по пояс холодной водой. Бодрило. Посмотрел на себя в зеркало, подмигнул, попробовал боксёрскую двоечку. Дзю-до вещь хорошая, но бывает нужно иной раз и ударную технику применить… Растёрся привезённым из дома полотенцем, кинул его на верёвку под потолком и вернулся в комнату. Вовчик безмятежно спал в спальном мешке, с головой на надувной подушке. «Глянь, Вовк, она с ручкой, непромокаемая и, если не надувать, может использоваться как мягкое ведёрко! Спецназовская!» – вспомнилось ему вчерашнее. Рядом с ним на отвороте спального мешка, откинув в сторону лапы, безмятежно дрых и Джордж. Владимир стащил покрывало с дивана, стряхнул на пол пригоршню кроличьих катышков, понюхал пятна, – и понёс его в ванную, застирать с мылом хотя бы частично и в первом приближении. В комнате отчётливо пахло перегаром, недоеденной консервой и скотным двором.
– Да, я забыл тебе сказать, что Джордж любит спать со мной на диване, – сообщил Вовчик за завтраком, - Ну и не без того… он же животный! Воняет конечно, особенно когда я клетку не чищу несколько дней. Ничего-ничего, он экологически чистый, хы. Вообще у него клетка есть, вон, видишь, стоит? Только она для него маленькая; он хоть и декоративный, но всё же кролик, ему движение нужно, мне его запирать жалко… Во! Во, видал?!
Как бы подтверждая что кролику нужно движение, Джордж стрелой промчался через комнату, в центре лихо высоко подпрыгнул, перевернувшись в полёте так, что только задние лапы мелькнули в воздухе, и, в процессе прыжка изменив направление движения на 90 градусов, скрылся под сервантом.
– Во даёт! Вот так вот и носится время от времени. Ну и гадит, конечно. Я подметаю. Как спалось, кстати?
– Фигово, Вовчик. Перебрали вчера, кажись, с горячительными напитками. Всё качало, тонул, голова кружилась…
– «Вертолёты» поймал! Бывает, – со знанием дела сообщил Вовчик.
– Потом по пустыне твой диван тягал… Странно ещё что Джордж не приснился! Диван так скрипит… Наверное, на нём трахаться неудобно, а? Скрежещет ведь!
– Не знаю, не спрашивал. Я тут мало общаюсь, честно говоря… Каким-нибудь гламурным девушкам, так и действительно, наверное бы не…
– Вовчик-Вовчик, зачем обязательно гламурные? Простая девушка и гламурная, это как простой сотовый телефон и смартфон. Понтов и наворотов много, а основная функция у них одна.
– Наверное. Да, кстати! Давай тебе нож подберём!
Вовчик выложил на обеденном столе свою небольшую коллекцию. Перебирая одну за другой блестящие или чёрно-матово отсвечивающие железки, он рассказывал про каждую:
– Вот это, ты наверное знаешь, Боуи. Здоровенный кесарь покорителей Дикого Запада, когда без ножа было как без рук. Был Ка-Бар, тоже здоровенный, я его продал – совсем бестолковый, хотя и сильно выглядит. Вот – Спайдерка, его на карман. Вот мой Кондрат – всегда со мной, – он выложил причудливо изогнутый клинок, на первый взгляд показавшийся просто кривым. Владимир взял его в руки – против ожиданий клинок буквально как влитой лёг в руку.