Курбатов в нерешительности молчал.
— Где-то мы уже встречались! — повторил Ватутин и с немым вопросом повернулся к рядом стоящему генералу.
Тот пожал плечами.
— На дороге мы встречались, товарищ генерал, — поборов смущение, напомнил Курбатов. — Я тогда каску обронил, а вы подняли!..
— Верно — на дороге! — подхватил Ватутин. — Ну, я вижу, каска вам пригодилась. Голова цела… Что ж, выходит, мы старые знакомые. Вот — встретились…
К вечеру Курбатов уже был в своей роте. И здесь припомнил, как он был в штабе фронта; ему казалось удивительным, что все получилось, в конце концов, очень просто: на груди у него орден Ленина, с ним разговаривал командующий фронтом. Да полноте, с ним ли, с Курбатовым, все это было!..
А Ватутин вечером уже ехал на новый командный пункт. Наши армии наступали.
Любимая книга
Уезжая из дому, он намеревался взять «Воину и мир» вместе с необходимыми вещами. Но последние два тома никак не умещались в чемодане, и Ватутин решил не брать их.
— Где-нибудь там достану, — сказал он.
Но разыскать конец романа потом оказалось не так-то просто.
В городах и селах, разоренных войной, почти не было книг. Кое-где библиотеки были эвакуированы в глубокий тыл, а чаще оказывались сожженными, уничтоженными.
Когда наши войска вступили в Сумы, Ватутин, разговаривая с секретарем Военного совета, попросил:
— У меня к вам, товарищ, личная просьба. Разыщите для меня где-нибудь последних два тома «Войны и мира». Первые два у меня с собой, только что перечитал. А третий и четвертый не захватил.
Просьбу Ватутина секретарю очень хотелось уважить.
В первую же свободную минуту он отправился разыскивать городскую библиотеку.
Но библиотеки в Сумах не оказалось. Немцы давно закрыли ее. И куда делись книги — никто не знал.
Наши войска стремительно продвигались вперед. Вскоре они заняли Миргород.
В этом городе библиотека как будто сохранилась.
— Нет ли у вас «Войны и мира»? — спросил секретарь библиотекаршу, пожилую, усталую женщину, которая копалась в книгах, сваленных среди комнаты в кучу.
— Да нет, молодой человек, — ответила женщина, взглянув на него печальными подслеповатыми глазами. — Немцы сожгли сочинения Толстого. Да и но только Толстого. У нас не осталось ни Пушкина, ни Лермонтова, ни Горького…
А между тем Ватутин нет-нет да и спрашивал секретаря:
— Ну как, не нашли «Войну и мир»?
— Пока еще нет, — смущенно отвечал секретарь, — но обязательно найду!
И он искал. В каждом отвоеванном городе он наведывался в дома, где раньше были библиотеки — городская, клубная или школьная, — расспрашивал библиотекарш и даже сам рылся среди книг на пыльных, поломанных полках.
Но «Войны и мира» нигде не было. Не было лучших книг — славы русской литературы! Фашисты везде уничтожали все, что дорого советским людям.
Как-то раз, выслушав очередной рапорт секретаря о новой его неудаче с поисками, Ватутин сказал ему чуть насмешливо и в то же время серьезно:
— Плохо, друг, ищите. Зря вы ходите по всем этим библиотекам. Вы лучше у народа спросите. Народ наверняка Толстого сохранил.
И вот, приехав в Переяслав-Хмельницкий, секретарь разузнал, где живет местный учитель литературы, и вечером зашел к нему.
Учитель, глубокий старик с морщинистым суровым лицом, выслушал его и сказал:
— Нет у меня «Войны и мира», немцы отобрали. Все книги были сданы в городскую управу, а там их уничтожили. — Подумав, прибавил: — Вот у доктора нашего были прекрасные книги…
— А не можете ли вы сказать мне его адрес? — спросил секретарь.
— Адрес? — Учитель поверх очков поглядел на секретаря! — Отчего же… Зеленая улица, дом двенадцать, квартира два. Да только ни улицы этой больше нет, ни дома, ни доктора.
— Но неужели ни у кого во всем городе не сохранилось книг? — с тревогой спросил секретарь.
— Да ведь и город-то, как видите, не сохранился, — с горечью заметил старик. — А уж книги… Впрочем, поискать можно. У меня среди учеников много было любителей. Собирали книги, берегли, я это поощрял. Полезная, благородная страсть!.. Я вам, пожалуй, назову несколько фамилий и адресов, попробуйте наведаться.
Путешествие по квартирам школьников оказалось еще более сложным и печальным, чем странствия по школьным и городским библиотекам.
Улицы, засыпанные кирпичом, обугленные деревья садов, поваленные плетни, редко где уцелевшие дома с выбитыми окошками. А за каждой дверью — свое горе. Нет, найти здесь «Войну и мир» было невозможно!..
Уже потеряв всякую надежду, что отыщет книгу, секретарь уныло подошел к домику на углу улицы Котовского, — если можно было назвать улицей длинную полосу изрытой, опаленной земли.
Он достал записную книжку, проверил. Да, должно быть, это тут. Вон там, наискосок, развалины водонапорной башни, рядом — остатки большого вырубленного сада. Стало быть, в этом низеньком домике с повисшими, полу-сорванными ставнями, с извилистой трещиной от подоконника до земли живут Харитоновы, жила Надя Харитонова, ученица десятого класса. Как рассказывал учитель, она очень любила книги и собирала их, но Надю фашисты угнали в Германию… Впрочем, книги, может быть, остались…
Секретарь поднялся по ступенькам покосившегося крыльца, постучал. Дверь открыла старая женщина с ясными, умными глазами.
— Да, у меня есть «Война и мир», но я не могу отдать книгу, — сказала она. — Ее любила моя девочка. На многих страницах есть ее пометки. — Она достала книгу, бережно обернутую белой бумагой, и показала страницы. — Видите? Вот тут… и тут… Как же я отдам? Нет, не могу! Уж вы меня извините.
— Вот досада! — огорчился секретарь. — Две недели ищу… Дело, конечно, понятное, я вас понимаю. Я так и командующему скажу. Он поймет.
— Кому скажете? — спросила женщина, поднимая брови.
— Командующему фронтом генералу Ватутину. Это он просил разыскать ему «Войну и мир». Ну, доброго здоровья! Извините. Я пойду.
— Постойте! — остановила его женщина. — А зачем ему «Война и мир»?
— Да это, знаете ли, его любимая книга, — ответил секретарь. — Дома-то у него, конечно, она есть. Ну а в походе целую библиотеку таскать за собой не станешь…
— Любимая книга, говорите? — повторила женщина. — Ну знаете тогда что… Возьмите! Если это ему нужно, то пусть читает. — И она протянула секретарю толстый том. — Передайте командующему мой поклон. Скажите: пусть идет дальше, до самой Германии идет и выручает мою Надю.
Она заплакала и ушла в другую комнату. А секретарь некоторое время стоял, не зная, чем утешить женщину, затем поклонился ей вслед и сказал погромче:
— Благодарю вас. Я передам. Сегодня же вечером передам…
Но увидеть Ватутина в тот же вечер ему не пришлось. Он передал книгу только через несколько дней, уже на новом месте.
— Спасибо, — сказал Ватутин секретарю. — С большой охотой еще раз прочту. — И, взвесив на руке толстую книгу в белой обертке, спросил: — Ну, а сами-то вы любите «Войну и мир»? Как вы относитесь к образу Кутузова, например?
Секретарь наморщил лоб, припоминая, что он читал о Кутузове.
— Отношусь… товарищ командующий… — начал он неуверенно.
Ватутин улыбнулся:
— Вы когда-нибудь думали, в чем сила Кутузова? Ведь это же очень важно!.. Он глубоко верил в силу русского народа, который поднялся против Наполеона. Кутузов был убежден, что русский народ победит. А какой тогда был наш народ? Крепостной, подневольный, и помещики его угнетали, и царь угнетал… — Ватутин сделал несколько шагов по комнате: — Как же силен теперь свободный русский народ! Нет, покорить его нельзя… Вот потому-то и люблю я читать «Войну и мир». Тут об этом и говорится, очень сильно говорится!..
Секретарь молча выслушал командующего и собрался было уйти, но Ватутин остановил его.