Рейс сунул руку в воду и почувствовал, что в воде ощущается движение.

Рейс нахмурился. Пруд был проточным.

Он снова осмотрел его и заметил, что справа налево движутся маленькие волны.

Тут он сообразил, где находится.

Он был на самом дне каменной башни, где она граничила с мелким озером на дне кратера. Просто каким-то образом вода в этой пещере сообщалась с озером.

Идол в его мешке продолжал гудеть.

Две рапы пристально смотрели на Рейса.

С уверенностью, которой не было причин, профессор отбросил горящий факел и шагнул в чернильную воду пруда и нырнул вглубь со всеми вещами.

Проплыв брассом по длинному подводному туннелю, через тридцать секунд он выбрался на поверхность мелкого озера на дне кратера.

Он жадно втянул воздух и облегченно выдохнул.

Он снова был снаружи.

После своего появления у подножия каменной башни Рейс вернулся в верхнюю деревню. Перед этим он остановился на вершине у входа в храм. Ставившие камень на место воины уже ушли обратно в деревню, и профессор в одиночестве стоял перед огромным булыжником.

Он схватил ближайший камень и подошел к заклиненному в проходе валуну. Затем он нацарапал свое послание под надписью Альберто Сантьяго:

Не входить ни при каких обстоятельствах

Внутри находится смерть

Уильям Рейс, 1999 год

Когда он возвратился в верхнее селение, то обнаружил, что Рене вместе с Мигелем Маркесом и вождем Роа ждут его на краю рва.

Рейс протянул идола вождю. "Рапы снова заперты в храме, — сказал он. — Пришло время отправляться домой.

— Мой народ благодарит вас за все то, что вы сделали для него, Избранный, — сказал Роа. — Если бы в мире было больше людей, похожих на вас.

Рей скромно склонил голову, а Рене здоровой рукой взяла его под руку.

— Как ты себя чувствуешь, герой? — спросила она.

— Я считаю, что меня надо еще раз стукнуть по голове, — ответил он. — Как еще мне объяснить все эти отчаянные подвиги? Наверное это все адреналин.

Рене покачала головой и посмотрела ему прямо в глаза.

— Нет, — сказала она. — Я не думаю, что все дело в адреналине.

Затем она приятно поцеловала его в губы. Когда она наконец оторвалась от него, то улыбнулась.

— Пойдем, герой. Пришло время отправляться домой.

Под овации туземцев Рене и Рейс покинули верхнюю деревню.

Когда они пошли в Вилкафор, где-то в глубине деревни из бамбуковой клетки, привязанной к четырем деревьям, раздался приглушенный крик.

По полу клетки от боли в животе катался несчастный Фрэнк Нэш, у которого были отрублены обе руки.

Туземцы не стали убивать его на главной улице Вилкафора. Вместо этого они отрубили у вора руки и оставили его для более подходящего действия.

Через час началось шествие индейцев к храму Солона. На церемониальных носилках несли тела. Процессия проследовала к храму по веревочному мосту.

На одних из носилок корчился от боли Нэш, а другие занимали тела Ван Левена, Марти, Лорен, Романо, и участников команды из флота и АПНИОР. Любая, мертвая или живая, человеческая плоть умиротворит живущих в храме богов-кошек.

Вся деревня, распевая в унисон, собралась позади храма. Два могучих воина подняли цилиндрический камень, открыв жертвенный желоб.

Сначала вниз сбросили мертвые тела Ван Левена, Марти, Лорен и людей из флота.

Последним к жертвенному желобу поднесли Фрэнка Нэша. Он видел, что происходило с другими, и его глаза расширились от ужаса, когда он понял, что произойдет с ним.

Он закричал через кляп, когда совершавшие жертвоприношение священники связали ему ноги. Когда два индейских воина поднесли его к желобу, он начал неистово корчиться.

Его опустили ногами вниз, и Фрэнк Нэш вытаращил глаза от ужаса, когда в последний раз увидел небо.

Воины сбросили его в желоб. Нэш кричал всю дорогу.

Каменный цилиндр водрузили на место, и туземцы в последний раз покинули вершину башни, чтобы никогда больше не возвращаться. Вернувшись в деревню, они начали готовиться к долгому путешествию, которое приведет их куда-то вглубь джунглей, в место, где их никогда не найдут.

Высоко над Андами «Гусь» летел в Лиму.

Забинтованный, но живой Дуги сидел в кабине. Рейс, Рене, Габи и Ули сидели сзади.

После примерно часа полета Габи присоединилась к Дуги.

— Привет, — сказала она.

— Привет, — ответил Дуги, поняв, кто пришел. Он нервно сглотнул. «Зеленый берет» все еще думал, что Габи очень привлекательна и не ровня ему. Она много потрудилась, нежными руками бинтуя его раны. Он все время пялился на нее.

— Спасибо, что помог мне с тем кайманом во рву, — сказала она.

Он покраснел.

— Пустое.

— Все равно спасибо.

— Без проблем.

Настала неловкая тишина.

— Я вот что подумала, — боязливо произнесла Габи. — Знаешь, если тебя дома никто не ждет, то, может быть, зайдем ко мне, и я приготовлю обед.

Сердце Дуги почти перестало биться.

— Это будет здорово.

В пассажирском салоне в десяти футах у них за спинами Рене положила голову на плечо Рейса и уснула.

Рейс разговаривал по сотовому телефону Эрла Биттикера с Жаном-Полем Демонако. Он поспешил рассказать ему обо всем, что происходило в Вилкафоре. О ФУР и нацистах, флоте и армии, и, в конце концов, о техасцах.

— Подождите минуточку, — сказал Демонако. — У вас был военный опыт?

— Никакого, — ответил Рейс.

— Значит вы типа просто неизвестный герой?

— Что-то в этом роде.

Они поговорили еще немного. Демонако дал Рейсу адрес и номер телефона американского посольства в Лиме и назвал местного агента ФБР, затем добавил, что ФБР позаботится о путешествии обратно в США.

Повесив трубку, профессор смотрел в иллюминатор на проносящиеся под ними горы, его потрепанная бейсболка была надвинута на глаза, а правой рукой он теребил изумрудное ожерелье у себя на шее.

Потом он прищурился и вынул из кармана тонкую обернутую в кожу тетрадь, отданную ему Маркесом на банкете в то утро.

Рейс просмотрел ее. Она была совсем не толстой. На самом деле в ней было лишь несколько исписанных от руки страниц.

Почерк был знакомый.