ка тысячи других масок на этой площади, как одна сто¬ рона Кампаниллы на другую? — Ты так хорошо нарисовал портрет, что нетрудно узнать оригинал. Он стоит позади тебя. Джино резко обернулся и там, где он ожидал найти незнакомца, увидел арлекина; тот смеялся и фигляр¬ ничал. У тебя зрение, как у крота, прекрасная трактир^ щица... Но Джино не договорил — обманувшись в нем, веселая трактирщица исчезла. Вконец разочарованный, гондольер с трудом проби¬ рался к каналу, то отвечая на шутливые приветствия какого-либо клоуна, то отклоняя заигрывания женщин, менее замаскированных, чем та мнимая трактирщица, пока наконец не добрался до набережной, где было больше свободного места и откуда легче было наблюдать за тол¬ пой. Наконец он остановился между двумя гранитными колоннами, раздумывая, как быть: вернуться ли к хо¬ зяину и признаться в своей неосторожности или попы¬ таться отыскать кольцо, которое было так глупо потеряно. И тут он вдруг обнаружил, что рядом, у пьедестала кры¬ латого льва кто-то стоит так неподвижно, точно он высе¬ чен из камня. Два-три раза какие-то гуляки, то ли влекомые празд¬ ным любопытством, то ли надеждой встретить того, с кем было назначено свидание у колонн, приближались к этому окаменевшему человеку и сразу же уходили прочь, словно его неподвижная фигура вызывала у них непреодолимое отвращение. Видя все это и удивляясь странному поведе¬ нию людей, Джино решил узнать, в чем причина их столь явного нежелания оставаться рядом с неизвестным, и пересек разделявшее их пространство между колоннами. Услышав звук приближающихся шагов, незнакомец мед¬ ленно обернулся, лунный свет упал прямо на его лицо, и Джино вдруг поймал на себе испытующий взгляд того, кого так долго искал. Первым побуждением гондольера, как и всех других подходивших к этому месту, было желание уйти, но, вспо¬ мнив о поручении и пропавшем кольце, он постарался не выказать свое отвращение и страх. Он молча встретил пронизывающий взгляд браво и, хоть и смущенный, реши¬ тельно смотрел на него в упор несколько секунд. 42

— Что тебе от меня надо? = спросил наконец Якопос — Кольцо с печатью моего хозяина. — Я тебя не знаю. —■ Святой Теодор подтвердил бы, что я не обманщик, если бы он только пожелал заговорить! Я не имею чести быть вашим другом, синьор Якопо, но ведь иногда прихо¬ дится иметь дело и с незнакомцем. Если вы встретили мирного и ни в чем не повинного гондольера во дворе дворца, когда часы на площади пробили последнюю чет¬ верть, если вы получили от него кольцо, которое никому не нужно, кроме его настоящего владельца, то будьте же великодушны — верните его. — Ты, вероятно, принимаешь меня за ювелира с Ри¬ альто и потому говоришь о кольцах? — Я принимаю вас за человека, которого хорошо 43

знают и ценят многие знатные семьи Венеции. Дока¬ зательством этому может служить поручение моего хо¬ зяина. — Сними маску. Людям с честными намерениями не¬ зачем прятать свое лицо. — Вы правы, синьор Фронтони; да это и неудиви¬ тельно — вы всегда видите человека насквозь. В моем лице нет ничего такого, ради чего вам стоило бы взгля¬ нуть на него. Если вы не возражаете, я бы предпочел остаться в том виде, в каком многие пребывают в этот праздничный день. — Делай как знаешь, но я тоже тогда, с твоего разре¬ шения, останусь в маске. — Не многие осмелятся перечить вашему желанию, синьор. — Я желаю остаться один. — Черт побери! В Венеции, цожалуй, нет человека, который охотнее меня согласился бы на это, — пробормо¬ тал Джино сквозь зубы, — но я должен выполнить пору¬ чение хозяина. У меня, синьор, его письмо, и мой долг —' передать его в руки вам и никому другому. — Я тебя не знаю. У тебя есть имя? — Смотря в каком смысле, синьор. Что касается из¬ вестности, то имя мое вам так же неизвестно, как имя какого-нибудь подкидыша. — Если твой хозяин известен не более, чем ты сам, не трудись передавать его письмо. — Немногие в республике Святого Марка имеют такое происхождение и такое будущее, как герцог святой Агаты. Надменное выражедие исчезло с лица браво. — Если ты от дона Камилло Монфорте, что же ты сразу не сказал мне об этом? Что ему угодно? — Я не знаю, ему ли угодно то, что содержится в этих бумагах, или кому другому, но мой долг обязывает меня вручить их вам, синьор Якопо. Письмо было принято спокойно, хотя взгляд, который остановился на печати и надписи, легковерный гондольер мысленно сравнил со взглядом тигра, учуявшего кровь. — Ты говорил о каком-то кольце. Ты принес мне пе¬ чать своего ' хозяина? Я не привык верить на слово. — Святой Теодор свидетель, что оно у меня было! Будь оно даже тяжелее меха с вином, я бы все равно с радостью принес вам этот груз, но боюсь, что тот, кого 44

— Мой долг обязывает меня вручить эти бумаги вам, синьор Якопо.

я ошибочно принял за вас, синьор Якопо, теперь носит это кольцо на пальце. — Ну, об этом ты рассказывай своему хозяину, — хо-> лодно сказал браво, вглядываясь в оттиск печати. — Если вы знакомы с почерком моего хозяина, — по¬ спешно заметил Джино, который дрожал за судьбу пись¬ ма, — то сможете убедиться, что письмо написано им. Ведь немногие знатные господа в Венеции да, пожалуй, и.во всей Сицилии умеют так искусно действовать пером, как дон Камилло Монфорте; мне бы никогда не написать и вполовину так хорошо': — Я человек необразованный и никогда не учился разбирать почерки, — признался браво, ничуть при этом не смутившись. — Если ты так хорошо разбираешься в правописании, скажи мне, что за имя написано на кон¬ верте. — Никто не услышит от меня ни слова о тайнах моего хозяина, — ответил гондольер, гордо вскинув голову. — До¬ статочно и того, что он доверил мне это письмо, и я ни¬ когда не отважился бы даже заикнуться о чем-либо ещё. При свете луны темные глаза браво окинули собесед^ ника таким взглядом, что у того кровь заледенела в жи¬ лах. —* Я приказываю тебе вслух прочесть имя, которое на¬ писано на конверте, — повелительно произнес Якопо. — Здесь нет никого, кроме льва и святого над нашими голо¬ вами. Тебя никто не услышит. *— Праведный боже! Разве можно знать, чьи уши в Венеции слышат, а чьи остаются глухи? Если вы позво¬ лите, синьор Фронтони, то лучше отложить этот экзамен до более удобного случая. ^ Меня не так легко одурачить! Прочти имя или по¬ кажи мне кольцо, чтобы я убедился, что ты послан тем, кого называешь своим хозяином. А иначе — бери назад письмо и это дело не для меня. — Не спешите с решением, синьор Якопо, подумайте о последствиях. — Не понимаю, какие последствия могут ожидать че¬ ловека, который отказывается принять такое поручение! — Проклятие! Синьор, ведь герцог не оставит мне ушей, чтобы слушать добрые советы папаши Баттисты! — Что ж, герцог облегчит работу палачу, только и всего! 46

Сказав это, браво кинул письмо к ногам гондольера и спокойно зашагал по Пьяцетте. Джино* схватил письмо и, лихорадочно стараясь припомнить кого-нибудь из знаков мых своего господина, чье имя могло быть написано на конверте, побежал за браво. Я удивляюсь, синьор Якопо, что такой проница¬ тельный человек, как вы, не смог сразу же догадаться, что на пакете, который вручают вам, должно стоять ваше соб¬ ственное имя. Браво взял письмо и снова повернул его к свету. Это не так. Хоть я. и не учился читать, но свое имя всегда разберу. — Боже мой! Ведь то же самое и со мной, синьор* Будь это письмо адресовано мне, я бы в два счета дога¬ дался об этом. — Значит, ты не умеешь читать? ■***. Я никогда, и не говорил, что умею. Я говорил толь¬ ко, что немного умею писать. Грамота, как вы отлично понимаете, синьор Якопо, состоит из чтения, письма и цифр, и человек может хорошо знать одно, совсем не раз¬ бираясь в другом. Ведь не обязательно быть епископом, чтобы брить голову, или ювелиром — чтобы носить бороду.: ^ Ты бы сразу так и сказал! Ладно, ступай, я поду¬ маю. Джино с радостью повернул назад, но, сделав не¬ сколько шагов, заметил женщину, которая поспешно скры¬ лась за пьедесталом одной из гранитных колонн. Он побе¬ жал за ней следом, решив во что бы то ни стало узнать, кто подслушивал их разговор с Якопо, и убедился, что свидетельницей его беседы с браво была Аннина. Глава /К О нет, шары напомнят мне о том, Что на пути у нас стоят преграды И что удары мне судьба готовит. Шекспир, «Ричард II» Хотя на главных площадях Венеции в этот час царило веселье, в остальной части города было тихо, как в могиле. Город, в котором никогда не услышишь цоканья копыт 47