деревом и не раз видел собственными глазами, как Свобо¬ да приходила ночью и оставляла здесь эту бумагу. — Она являлась сюда в виде женщины? — Вы думаете, Свобода так глупа, что будет во всякое время разгуливать в женском платье и собирать вокруг се¬ бя толпу пьяных солдат? — не скрывая своего презрения, возразил Джэб. Случалось, конечно, она одевалась как женщина, а то так нет. Как придется. И Джэб сидел на дереве, когда старик Нолл отказался от своих дьявольских марок. Правда, он сделал это, только когда «Сыновья Сво¬ боды» разорили на пристани его лавчонку с марками и по¬ весили его вместе с лордом Бьютом на суку старого вяза! — Повесили! — воскликнул Лайонел, невбльно попя¬ тившись назад. — Это дерево служило когда-то виселицей? — Да, для чучел, — со смехом отвечал Джэб. — Жаль, что вас здесь не было. Вы бы посмотрели, как этот Бьют вместе с оседлавшим его сатаной крутился в воздухе, когда они его вздернули! Лайонел догадался, каково было назначение достослав¬ ного дерева, и выразил желание отправиться дальше. Старик, предоставив Джэбу давать Лайонелу разъясне¬ ния, с нескрываемым интересом наблюдал, какое впечат¬ ление производят они на молодого офицера, но, как только последний выразил желание двинуться дальше, он тут же повернулся и снова зашагал вперед. Теперь они прибли¬ жались к той часта города, которая примыкает к гавани, и вскоре их проводник свернул в небольшой дворик и, не по¬ стучавшись, отворил дверь какого-то весьма мрачного зда¬ ния. Узкий, длинный, тускло освещенный коридор привел их в довольно просторное помещение, походившее на зал для собраний.. В зале находилось по меньшей мере чело¬ век сто мужчин, собравшихся, очевидно, по какому-то весьма важному делу, — так серьезны и сосредоточенны были их лица. Вечер был воскресный, и Лайонел подумал было, что его друг, человек как будто очень благочестивый, привел его сюда, чтобы он прослушал проповедь какого-нибудь особенно чтимого проповедника. Восприняв это как молча¬ ливый укор за его пренебрежение ко дню господню, Лайо¬ нел в первую минуту почувствовал легкий укор совести, ио когда он протискался вперед и прршялся молча наблю¬ дать за происходящим, то быстро понял свою ошибку. Не¬ погода. заставила всех надеть простую, грубую одежду, и 79

внешний вид собравшихся производил суровое и даже не¬ сколько зловещее впечатление, однако сдержанное спокой¬ ствие и учтивость манер убеждали в том, что все эти люди в высокой степени обладают чувством собственного досто¬ инства. Прошло еще несколько минут, и Лайонел понял, что он присутствует на собрании, призванном обсудить политиче¬ ское положение в стране, однако с какой именно целью, это было ему еще неясно. По каждому вопросу выступал один или два оратора, причем их сугубо провинциальная манера выражаться не оставляла сомнения в том, что это простые торговцы или городские ремесленники. Если не все, то, во всяком случае, большинство ораторов были столь хладнокровны и осторожны в своих речах, что их искрен¬ ность можно было бы подвергнуть сомнению, если бы не прорывавшиеся порой резкие и даже язвительные обличе¬ ния королевских министров й не великолепное единодушие при голосовании. Было принято несколько резолюций, в которых самый умеренный и сдержанный протест удиви¬ тельным образом сочетался с самыми смелыми и реши¬ тельными требованиями соблюдения конституционных принципов. Ни один голос не прозвучал против, и тем не менее в зале царило такое спокойствие, словно все это ни¬ кого заживо не задевало. Лайонела поразил язык этих ре¬ золюций, составленных чрезвычайно ясно и просто и вме¬ сте с тем не без известной элегантности выражений, в ко¬ торых ясно проглядывал трезвый и еще не искушенный в витиеватых периодах политических речей ум городского ремесленника. Взгляд молодого офицера перебегал с од¬ ного лица на другое, стараясь найти тех, кто был тайным вдохновителем разыгравшейся перед его глазами сцены, и вскоре один из присутствующих приковал к себе его вни¬ мание. Это был человек средних лет; вся его внешность — лицо, осанка, одежда, видневшаяся из-под плаща, — ука¬ зывала, что он принадлежит к более высокому сословию, нежели большинство собравшихся. Окружавшие его люди выказывали ему знаки глубокого, но лишенного всякого подобострастия почтения. Раз или два руководители со¬ брания, отойдя с этим человеком в сторону, о чем-то горячо с ним совещались, и это послужило причиной возникших у Лайонела подозрений относительно тайной роли при¬ влекшего к себе его внимание незнакомца. Однако, несмот¬ ря на внезапно пробудившуюся в душе молодого офицера 80

антипатию к этому человеку, который, как ему казалось, злоупотребляя своим влиянием, подстрекал других к непо¬ виновению, он не мог не признаться себе в том, что откры¬ тое, отважное и удивительно привлекательное выражение лица незнакомца производило весьма благоприятное впе¬ чатление. Хотя стоявшие впереди временами заслоняли незнакомца от Лайонела, молодой офицер не спускал с не¬ го глаз, и вскоре его пристальный и исполненный любо¬ пытства взгляд привлек внимание незнакомца, после чего взоры их скрещивались не раз и были взаимно вырази¬ тельны. Наконец председатель объявил, что все вопросы разрешены, и закрыл собрание. Лайонел, стоявший в глубине зала, прислонившись к стене, позволил общему потоку увлечь его за собой в тем¬ ный коридор — тот, который и привел его сюда. Он оста¬ новился, поджидая своего скрывшегося куда-то спутника и надеясь в глубине души, что ему удастся увидеть побли¬ же человека, чья наружность и поведение так его заинте¬ ресовали. Он не заметил, что толпа быстро поредела и в коридоре, кроме него, осталось всего несколько человек, и не подумал о том, что сам может теперь привлечь к себе внимание и возбудить подозрения. Внезапно за его спиной раздался голос: — Явился ли майор Линкольн сегодня к своим сооте¬ чественникам как человек, который сочувствует им, или как баловень судьбы — офицер английской армии? Перед ним стоял тот самый человек, которого он без¬ успешно пытался увидеть в толпе. — Разве сочувствие к угнетенным несовместимо с вер¬ ностью моему государю? — промолвил Лайонел. — Да, как это явствует из поведения многих храбрых англичан, которые поддерживают наше правое дело, — мягко сказал незнакомец, — а ведь майор Линкольн наш соотечественник. — Пожалуй, с моей стороны было бы неблагоразумно отречься в настоящую минуту от этого наименования, су¬ дарь, каковы бы ни были мои чувства, — высокомерно улыбнувшись, отвечал Линкольн. — Я бы не сказал, что это здание представляется мне столь же безопасным мес¬ том для выражения моих симпатий, как городской плац или Сент-Джемский дворец. — Но если бы король присутствовал сегодня здесь, майор Линкольн, разве пришлось бы ему услышать хоть 4 Фенимор Купер. Том IV 81

одно слово, противоречащее тем законам, которые объяви¬ ли его особу священной и неприкосновенной? Если все речи здесь и подсказывались верноподдан¬ ническими чувствами, язык их отнюдь не был предназна¬ чен для королевских ушей. Но это не язык подобострастия или лести, а язык правды, которая не менее священна, чем права ко¬ роля. Сейчас не место и не время, сударь, обсуждать пра¬ ва и прерогативы нашего с вами государя. Но, если нам еще доведется повстречаться в месте, более соответствую¬ щем нашему положению, что, судя по вашему обхождению и манере изъясняться, я отнюдь не считаю невозможным, поверьте, я не премину стать на защиту его прав. Незнакомец понимающе улыбнулся, поклонился и, от¬ ступая в глубину темного коридора, ответил: Если не ошибаюсь, наши отцы не раз встречались в тех сферах, которые вы имеете в виду. Не приведи гос¬ подь, чтобы встреча сыновей оказалась менее дружествен¬ ной. Лайонел, оставшись один, ощупью выбрался на улицу, где увидел поджидавших его Ральфа и Джэба. Не спросив Лайонела о причинах задержки, старик, как и прежде, не обращая ни малейшего внимания на разбушевавшиеся стихии, зашагал обратно по направлению к дому миссис Лечмир. *— Вы имели сейчас возможность познакомиться с на¬ строением народа, ■— после непродолжительного молчания сказал он. — По-прежнему ли вы не видите опасности, не верите, что извержение вулкана вот-вот начнется? — Конечно. Все, что я сегодня видел и слышал, лишь утверждает меня в моем мнении, — отвечал Лайонел. — Бунтовщики едва ли станут произносить накануне восста¬ ния столь рассудительные и умеренные речи. И даже те, кто обычно служит топливом в костре мятежа, — даже чернь держалась в рамках законности и обсуждала свои конституционные права, словно какие-нибудь ученые юристы. — Так вы полагаете, что костер будет пылать менее жарко оттого, что «топливо», как вы выражаетесь, будет хорошо выдержанным и сухим? — возразил Ральф. — Вот как судит наша молодежь, получившая образование в чу¬ жих землях! Этот мальчик равняет своих трезвых и рассу¬ 82