=— Вот как раз для этого-то я ему и хорош, — прервал его капитан. — Нас, как ты знаешь, уже сформировали, и могу тебя заверить, что среди всех наших капитанов я са¬ мый молодцеватый. Кстати, я хочу сообщить тебе кое-что по секрету. Здесь недавно произошла пренеприятная исто¬ рия, и сорок седьмой не стяжал себе при этом славы — кое- кого вымазали дегтем и вываляли в перьях, и все из-за какого-то ржавого мушкета. — Да, мне что-то об этом говорили, — заметил Лайо¬ нел, — а вчера вечером, к великому моему прискорбию, я сам слышал, как солдаты для оправдания своих бесчинств ссылались на полковника. — Н-да... весьма щекотливое дело... Могу сказать, что этот деготь изрядно запятнал репутацию полковника в Бостоне, особенно среди дам. В первый раз вижу, чтобы красные мундиры так мало ценились прекрасным полом. Знаешь, Лео, штатские здесь куда в большем почете. Впро¬ чем, из всех офицеров никто не приобрел себе здесь столь¬ ко друзей, как твой покорный слуга. И вот я воспользовал¬ ся моей популярностью, которая сейчас вещь немаловаж¬ ная, и частично путем различных посулов, частично с по¬ мощью заинтересованных лиц получил роту, что пол¬ ностью и бесспорно соответствует моему званию: — Объяснение более чем удовлетворительное, и рвение куда как похвальное, а кроме всего прочего, это несомнен¬ но свидетельствует о том, что мы отнюдь не рвемся в бой, ибо Гедж никогда не допустил бы подобного назначения, считай он возможным, что нам придется пустить в ход оружие. — Да, тут ты несомненно прав. Эти янки последние де¬ сять лет только и делали, что болтали языком, что-то об¬ суждали, выносили решения и одобряли вынесенные ре¬ шения, и все без толку. Впрочем, дела идут все хуже и хуже с каждым днем... Но братец Джонатан 1 — загадка для меня. Вспомни, как это было, когда мы с тобой служи¬ ли в кавалерии... Да простит мне бог, что я променял ее на пехоту, чего никогда бы не случилось, разумеется, если бы в целой Англии сыскался хоть один подходящий для меня конь, на котором можно было бы усидеть без особого труда и без большой опаски прыгать через рвы... Так вот, когда мы служили в кавалерии, помнишь, как делались эти дела: 1 Джонатан — шутливое прозвище американцев. 55

если в колониях кто-нибудь обижался на новый налог или на застой в делах, они тогда, бывало, соберутся толпой, подожгут дом или два, нагонят страху на судью, а иной раз потреплют немного и констебля... Ну, а потом, конеч¬ но, появляемся мы: припустим коней в галоп, помахаем саблями и разгоним этих оборванцев ко всем чертям. Суд довершал остальное, и победа доставалась нам легко, ценой небольшой одышки, за которую полностью вознаграждал нас отличный аппетит за столом. Но теперь они ведут себя совсем по-другому. — Как же именно? — с любопытством спросил майор Линкольн. — Они обрекают себя на лишения во имя того, что они называют своими принципами. Женщины не желают пить чай, а мужчипы — ловить рыбу! Этой весной после закры¬ тия порта на рынках даже диких уток не было, и тем не менее колонисты день ото дня становятся все упрямее. Но, если дойдет до схватки, мы, благодарение небу, достаточно сильны, чтобы пробиться в другую часть континента, где с провизией дело обстоит не так уж плохо. К тому же я слышал, что к нам прибывает подкрепление. — Если дело, не приведи господь, дойдет до драки, — сказал майор Линкольн, — мы здесь окажемся в осаде. — В осаде! — вскричал Полуорт, не скрывая трево¬ ги. — Да если бы я думал, что это возможно, я тотчас подал бы в отставку! И так-то уж плохо — разве таким дол¬ жен быть приличный офицерский стол! Ну, а если дело дойдет до осады, тогда мы совсем протянем ноги... Нет, нет, Лео, этот сброд во главе с их жалкими вожаками едва ли осмелится обложить осадой четыре тысячи английских сол¬ дат, поддержанных флотом. Какие там четыре! Если вой¬ ска, о которых я упоминал, уже в пути, нас будет восемь тысяч молодцов, равных которым можно найти только... — ...в легкой пехоте, — перебил его Лайонел. — Эти полки действительно прибывают: Клинтон, Бергойн и Хау получили прощальную аудиенцию в один день со мной. Король придает большое значение этой экспедиции, и нам был оказан самый милостивый прием, хотя его величество раза два поглядел на меня с таким выражением, словно он не забыл, как я голосовал в парламенте, когда там обсу¬ ждалась эта несчастная распря. — Ты голосовал против закрытия порта из сочувствия ко мне? спросил Полуорт. 56

=- Нет. В этом вопросе я поддерживал министерство. Эта мера была вызвана дерзким поведением бостонцев, и решение парламента было почти единодушным. — Ах, майор Линкольн, ты счастливый человек! — вздохнул капитан. — Заседать в парламенте в двадцать пять лет! Я, мне кажется, предпочел бы это занятие вся¬ кому другому. Уже одно слово «заседать» завораживает слух! Ваш округ имеет право на двух представителей в парламенте — кто же второй? — Прошу тебя, ни слова об этом, — прошептал Лайо¬ нел, стиснув товарищу руку, и тотчас встал. — Ты же зна¬ ешь, что тот, кому это место принадлежит по праву, не занимает его... Спустимся на плац? Я хочу проведать то¬ варищей до начала церковной службы. — Да, здесь действительно все до единого ходят в цер¬ ковь, вернее посещают молитвенные собрания. Ведь боль¬ шинство этих добрых людей так же не признают настоя¬ щей церкви, как мы ие признаем папу наместником бога на земле, — заметил Полуорт, шагая следом за товари¬ щем. — Я никогда не хожу на эти их еретические моления. Лучше уж простоять на часах у товарного склада, чем стоя выслушивать их проповеди. Меня вполне устраирает Ко¬ ролевская церковь, как они ее называют. Там, по крайней мере, если уж опустился на колени и устроился поудобнее, так чувствуешь себя ничуть не хуже, чем его преосвящен¬ ство епископ Кентерберийский. Однако меня всегда пора¬ жало, как это люди прямо с утра пораньше умудряются, не задохнувшись, отбарабанить столько молитв. Тут они спустились с холма на плац и смешались с два¬ дцатью другими облаченными в красные мундиры фигу¬ рами. Глава V Пред нашим представлением Мы просим со смирением Нас подарить терпением. Шекспир, «Гамлет» Стремясь к тому, чтобы в нашем повествовании не оста¬ лось ничего недосказанного, мы теперь попросим читателя перенестись с нами в минувшее столетие. Реджинальд 57

Линкольн был младшим сыном в одной весьма родовитой и богатой семье, которой на протяжении всего бурного пе¬ риода английской республики и правления Кромвеля уда¬ лось сохранить все свое значительное состояние, обеспе¬ чившее ее главе титул баронета. Однако сам Реджинальд не унаследовал почти ничего, кроме болезненной склонно¬ сти к меланхолии, которая уже тогда являлась родовой чертой и передавалась из поколения в поколение как дале¬ кое наследие предков. Еще в молодые годы он вступил в брак с женщиной, горячо им любимой, но она вскоре умерла от родов, даровав жизнь своему первому ребенку. Убитый горем муж стал искать утешения в религии, одна¬ ко не только не обрел в ней исцеления, но лишь еще боль¬ ше расстроил свой дух размышлениями над сущностью божества. В конце концов он превратился в аскета, пури¬ танина и упрямого фанатика. Не приходится удивляться, что подобный человек не мог ие возмущаться нравами ко¬ ролевского двора Карла II, и, хотя он и не был замешан в событиях, повлекших за собой казнь отца этого веселого монарха, все же решил в первые же годы восстановления королевской власти покинуть родину, с которой его ничто не связывало, и поселиться в богобоязненной английской колонии, называвшейся Массачусетс. Для человека столь знатного и столь прославленного своим благочестием, как Реджинальд Линкольн, не соста¬ вило труда получить и почетное и прибыльное место на плантациях. С годами религиозный пыл его несколько угас, и он уже не гнушался заполнять свой досуг заботой о чи¬ сто мирских благах, к которым проявил похвальный инте¬ рес. Однако до последнего дня своей жизни он оставался угрюмым, суровым фанатиком и, казалось, даже снисходя до повседневных житейских дел, был настолько далек от суетных соблазнов мира, что дух его оставался не запят¬ нанным грязью жизни и парил в заоблачных сферах. Тем не менее его сын, несмотря на столь возвышенный образ мыслей отца, оказался после его смерти наследником до¬ вольно изрядного состояния. Вероятно, это объяснялось тем, что его родитель, будучи не от мира сего, копил и не расходовал. Сын его Лайонел, пойдя по стопам своего до¬ стойного отца, продолжал приумножать доходы и почести, однако отвергнутая юношеская любовь, а также вышеупо¬ мянутая фамильная черта характера, передавшаяся и ему по наследству, привели к тому, что он обрел спутницу жиз¬ 58