– Нет, моя мать была уборщицей.

– Боже милостивый. А отец?

– Бедный папа. – Губы Элли скривились в печальной улыбке. – Он часто сидел без работы. Последнее время он продавал подержанные машины.

Принесли десерт. Элли взяла две вилки, которые лежали возле тарелки, размышляя, какую выбрать.

– Гмм. – Дорин деликатно прокашлялась и подчеркнуто взяла другую вилку. – Узнав о вашем воспитании, я поняла, почему некоторые нюансы этикета вам неведомы.

– Ох, нет, вовсе нет. – Элли поменяла вилки и сладко улыбнулась. – Моя мать научила меня: истинно хорошие манеры – это помогать другим чувствовать себя комфортно.

Элли показалось, что она заметила улыбку Гарека. Но он быстро прикрыл рот рукой и прокашлялся.

– Пора приступить к аукциону, – проговорил он, вставая. – У нас этим вечером особенный случай. Художник из галереи Фогеля Каспар Эгилберт сейчас расскажет вам, в чем дело.

Каспар на другом конце стола беседовал с Палермо. Услышав слова Гарека, он встал, откинул назад русые волосы и легким шагом подошел к мольберту.

– Я написал эту картину специально для нынешнего случая. Она символизирует мою любовь и благоговение перед моей матерью. – Он сдернул покрывало и открылись... груди.

Сотни грудей. Почти черные, серовато-зеленые, коричневые, алые и пара голубых. Кривые, татуированные, волосатые. Груди с сосками, которые были направлены прямо на зрителей, где бы они ни находились.

Вилка миссис Бренуэлл зазвенела о тарелку. Ее муж наклонился вперед, изогнул шею, чтобы лучше видеть. Эмбер сложила руки на груди. Дорин издала странный придушенный звук.

Гарек громко захохотал.

– Я рада, что тебе было весело, – заметила несколько часов спустя Элли, когда Гарек вез ее домой. – Чего не скажешь о твоей сестре. Но ведь ты этого и хотел, правда?

– Наверное, но только вначале, – сказал Гарек. – А ты? Тебе понравилось?

– Могло быть и хуже, – не очень вежливо ответила девушка. Ей не хотелось признаваться, что она хорошо провела время. После того, как Гарек засмеялся, гости почувствовали себя свободнее. Аукцион прошел прекрасно. Все развлекались, как умели. Кроме Дорин.

Миссис Таррингтон выглядела обиженной и вряд ли хоть слово сказала гостям. Но все же она пообщалась с одним человеком. С Элли. Женщина отвела ее в сторону, чтобы "предупредить" насчет Гарека. По словам сестры, он повинен в бесчисленном множестве грехов, эгоистичен и жаден.

Гарек припарковал машину под фонарем на улице, где жила Элли.

– Прошу прощения за Дорин, – серьезно произнес он.

– Почему? – удивилась она. – Дорин мне не докучала.

– Ты не против, когда тебя допрашивают о семье? – Он скептически покосился на нее. – Нападают на твои манеры и выплакивают на твоем плече свои обиды?

– По правде говоря, мне жаль твою сестру.

– Жаль? Ради бога, почему?

– Я вижу печальную, одинокую женщину, которая пытается купить себе место в жизни. Она, по-моему, не понимает, что деньги не могут сделать ее счастливой.

– Ты и правда думаешь, будто человек без денег может быть таким же счастливым, как человек с большим банковским счетом?

– Я согласна, что деньги могут сделать жизнь удобнее, – призналась она. – Но ты не замечал, сколько бы люди ни имели, они хотят больше? Если они зарабатывают десять тысяч долларов, то хотят тридцать тысяч. Если зарабатывают сто тысяч долларов, то хотят сто пятьдесят. Большинству людей мало того, что они имеют.

– И поэтому ты говоришь, что Дорин не докучала тебе. – Он перевел взгляд на ветровое стекло. – Это неправда. Я видел, как ты нервничала.

– Разве я нервничала? – удивилась Элли. Злилась – может быть. Но не нервничала.

– Да. – Он внимательно разглядывал ее. – Сколько я знаю тебя и в каких бы ресторанах мы ни были, ты никогда не путала, какой вилкой что есть.

– Ох! – Она отвела взгляд, потом снова посмотрела ему в глаза и печально улыбнулась. – Я хотела спровоцировать твою сестру. Не стоило этого делать.

Гарек ничего не сказал, вышел из машины, открыл ей дверцу и довел до квартиры.

– Завтра пойдешь со мной обедать? – Он взял ее за руку.

Неужели он думает, что они могут как ни в чем не бывало общаться и дальше.

– Нет, – ответила она и высвободила руку, ожидая, что Гарек начнет уговаривать или попытается поцеловать ее. Но он долго хмуро смотрел на нее, потом вдруг поднес ее руку ко рту и поцеловал, чуть сдвинув перчатку.

Смущенная Элли уставилась на него.

Гарек вернулся в дом сестры. Дорин металась по холлу.

– Все-таки приехал, – осуждающе прошипела она. – Меня удивляет, что ты не остался на всю ночь у своей подружки.

– Вероятно, надо бы.

– Что происходит между тобой и этой особой? – Дорин взглянула на него, будто ножом провела.

– Ничего. Абсолютно ничего.

– Но тебе она нравится?

– Ты просила меня приехать, чтобы допросить об отношениях с Элли?

– Да... нет! Я хочу высказать, что думаю о тебе. Подонок! Я бы не позволила тебе так со мной поступить, если бы отчаянно не нуждалась в деньгах. Ох! Что скажут мои друзья?!

– Твои друзья выглядели вполне довольными, – холодно заметил Гарек.

– Да, если бы не твоя подружка и этот ужасный художник. Я чувствовала себя абсолютно униженной. Ты понимал, как много значит для меня этот вечер, и даже не потрудился надеть приличный галстук.

– Он мне начинает нравиться. – Гарек посмотрел на полоску ткани. – Его мне Элли подарила.

– Я не удивлена. Ты не можешь серьезно относиться к этой девушке. Не притворяйся, что не понимаешь, о чем я говорю. Признаю, она привлекательна – для низшего класса. Но в нашем обществе она никогда не станет своей. Вспомни ее семью. Мать уборщица, отец торговец подержанными машинами, дядя владелец забегаловки. Кто знает, какие еще катастрофические подробности выяснятся о ее родственниках?

Гарек вспомнил фотографию родителей Элли у нее в спальне. Если его предположения справедливы, то еще одну подробность он уже знает.

– Ты должен быть осторожен с этой девушкой. Ее интересуют только твои деньги. Ты видел, как она оглядывала мою мебель? Будто оценивала. Мне знаком этот тип. Она забеременеет и заставит тебя жениться.

– Нет, она другая. У нее есть кузен, который под дулом пистолета заставляет ее выйти замуж.

– О чем ты говоришь? – У Дорин буквально отвисла челюсть.

Легкая улыбка мелькнула на губах Гарека, когда он увидел испуганный взгляд Дорин.

– Я сказал, дорогая сестра, что твои предупреждения опоздали. Мы с Элли уже женаты.

Глава 12

Элли позвонила Гареку утром и заявила, что ей надо с ним поговорить. Секретарь заставила ее долго ждать, а потом сообщила, что сейчас он занят. Но во время ланча готов встретиться в любом месте, какое она выберет.

– Он может поговорить со мной немедленно, – сладким голосом заявила Элли, – или встретиться в зоопарке.

Мистер Большая Обезьяна вряд ли согласится с ее предложением.

После обеда у Дорин Таррингтон у Элли возникло чувство, будто она провалилась в нору кролика. (Как Алиса в Стране чудес.) В галерею хлынули посетители. Буквально все гости, сидевшие за обеденным столом, и их многочисленные друзья заходили и что-нибудь покупали. Том, Бертрайс и другие переживали экстаз.

Элли тоже хотела бы радоваться. Да она и радовалась. Только хорошо бы, чтобы не Гарек был главной причиной неожиданного успеха. Она не желала даже думать о нем. А это оказалось невозможным. В особенности после вчерашнего...

Она только открыла галерею, как зазвенел колокольчик и вошла девушка-подросток. Высокая, с враждебными серыми глазами, она выглядела смутно знакомой. Элли понадобилась минута, чтобы вспомнить, где она видела это худое лицо и прямые русые волосы.

– Вы Карен Таррингтон? – спросила Элли.

– Откуда вы знаете? – подозрительно бросила она.