Они стали взбираться вверх, к мольберту.
На холсте фигура Периша темнела на фоне условного неба. Написанный в стиле примитивизма, тем не менее портрет вовсе не казался простым. Кьюбитт писал очень густо, точными и резкими мазками, грубо и зримо ложащимися на холст.
— Великолепно, — выдохнул Аллейн.
— Вам нравится? — склонив голову набок, переспросил Периш, а Кьюбитт вдруг поинтересовался:
— А вы сами не занимаетесь живописью, инспектор?
— Я — нет. А вот моя жена занимается.
— И что же, она выставляется?
— Да, — подтвердил Аллейн. — Ее зовут Трой. Агата Трой.
— Ох ты господи! — воскликнул Кьюбитт. — Извините, не сразу вспомнил. Конечно, я видел ее работы.
— Ну и как они вам? — брякнул Аллейн.
— Лично мне они кажутся восхитительными, — заметил Кьюбитт обтекаемо.
— А вот скажите, Аллейн, я похож на себя на этом портрете? — спросил Периш. — Мне кажется, Норману не совсем удалось выражение глаз… Во всяком случае, по сравнению с моими фотографиями… Не то чтобы портрет мне не нравился, нет. Он чудесен. Но вот глаза…
— Себ, — оборвал приятеля Кьюбитт, — представь себе, что я просто делаю дружеский шарж — тебя устроит такое толкование портрета?
— Ладно-ладно, я ведь ничего плохого не хотел сказать, только вот насчет глаз…
— И долго вы уже работаете над этой вещью? — полюбопытствовал Аллейн.
— Шестой день. Я успел поработать два первых утра до того ужасного происшествия, но потом… Потом пришлось сделать перерыв. Не в том мы были настроении — оба.
— Скажите, а не проходил ли случаем поблизости мистер Уочмен? Пока вы рисовали?
Шпатель, которым Кьюбитт наносил голубую краску на палитру, вывалился у него из рук. У Периша отвисла челюсть. Друзья быстро переглянулись…
— Что вы имеете в виду? Призрак? — осторожно спросил художник. — Ведь он успел пробыть здесь всего один день… Он умер на следующий же вечер!
— Это была пятница. Вы работали тут в пятницу утром?
— Да.
— Так Уочмен был с вами или нет?
— Да нет же! — быстро ответил Кьюбитт. — Он еще валялся в постели, когда мы вышли на пленэр.
— А вы не заметили, как он возвращался домой?
— По-моему, нет, — пожал Периш плечами.
— Вот тут, неподалеку, на небольшой пологой площадочке, чуть ниже по склону? — настаивал Аллейн.
— Нет! — отрезал Кьюбитт чуть громче, чем следовало. — Мы его не видели. А в чем дело?
— Он тут успел побывать, — невозмутимо сообщил Аллейн.
— Ну и ладно, — отмахнулся Кьюбитт. — Вы не против, если я продолжу с картиной? А то, понимаете ли, солнце не стоит на одном месте весь день…
— Конечно-конечно, — кивнул Аллейн.
Периш снова принял живописную позу. Кьюбитт, поглядывая на него, стал смешивать краски на палитре.
— Плохо дело, — буркнул он. — Мы все-таки упустили солнце. Тени лежат уже не так.
— Но ведь еще нет десяти? — удивился Периш.
— Ничем не могу помочь! — усмехнулся Кьюбитт и стал складывать свои инструменты.
— Мы, наверное, вам здорово осточертели? — спросил Аллейн. — Извините…
— Вы бы лучше обратились к скромной мисс Даррах, — заметил Периш. — Она тут обосновалась в десятке ярдов за Норманом и тютелька в тютельку повторяла всякое движение его кисти…
— Ну уж зачем на нее наговаривать, Себ? Она ведь пишет гораздо лучше меня! — с сардонической усмешкой заметил Кьюбитт.
— Не язви. Во всяком случае, портреты ее братьев Теренса и Брайана удались у нее отлично, да и несчастный кузен Брайони — тоже…
— Как? — ахнул Аллейн.
— Ну, у нее был кузен, лорд, которого за что-то засудили там.
— Так лорд Брайони — ее кузен? — ошеломленно переспросил Аллейн.
— Ну, так получается… А вы что, помните этот процесс?
— Смутно, — пробормотал Аллейн. — Очень смутно. А была ли мисс Даррах где-нибудь здесь поблизости в ту пятницу?
— Да, вон где-то там, — указал Периш. — У вас за спиной. Она здесь торчала часами. Потом, уже под вечер, она появилась в баре, промокшая до нитки, и выглядела как Страх Господень.
— Ну да, рвения у нее хоть отбавляй, — проворчал Аллейн. — Ну что ж, не смеем вас более отвлекать, джентльмены. Мы собирались на ферму Кэри Эдж…
Что-то в быстром взгляде Кьюбитта напомнило Аллейну Билла Помроя…
— А, вы решили заглянуть к благовоспитанной Дессиме? Боюсь, вы повздорите с грозным Биллом Помроем… — засмеялся Периш.
— Бога ради, Себ, перестань резвиться, — мрачновато оборвал его Кьюбитт. — А если серьезно, мистер Аллейн, то по субботам мисс Мур обычно не бывает дома в первой половине дня.
— Да, Билл Помрой уже изложил нам ее субботний распорядок, — усмехнулся Аллейн. — Но мы решили подкараулить мисс Мур по дороге. Пожелайте нам удачи! Пойдемте, Фокс…
Уже подходя к вершине холма, они обнаружили поросшую жесткой травой тропинку, которая вела в сторону от моря, в низины за холмом.
— Думаю, по ней мы как раз и доберемся до места, — предположил Аллейн. — Но мне сдается, дружище Фокс, что наши уважаемые джентльмены соврали нам насчет того, что не видели Уочмена в кустах.
— Я тоже так подумал, сэр. Я не я, дескать, и лошадь не моя…
— Да. Из Кьюбитта не вышло хорошего лгуна. Зато он хороший художник, черт его дери. Надо будет поспрошать мою супругу о нем…
Аллейн остановился и стал ковырять землю тросточкой.
— А что за ерунда там случилась с этим лордом Брайони? — спросил он.
— Он был замешан в деле Монтегю Трингла, сэр.
— Ну, это я знаю. Он получил полгода тюрьмы. Я понимаю, что он был всего лишь слепым орудием этого Трингла. Знаете что, Фокс?
— Что, сэр?
— А ведь Люк Уочмен защищал в суде как раз этого Брайони. Ей-богу, так и было.
— Что-то не припомню.
— Нет уж, вы попробуйте вспомнить. В любом случае, Братец Лис, нам надо будет внимательно изучить тот процесс. Ведь Уочмен защищал Брайони, а Брайони — кузен мисс Даррах. Все это странно. Очень странно!
— Кажись, это ее выставляет в нашем деле совсем с другой стороны…
— Да, Фокс. Давайте пойдем дальше. У нас еще масса всяких мелких хлопот. Например, я очень интересуюсь, пользуется ли мисс Дессима Мур оранжевой помадой. По-моему, мистер Кьюбитт запал на эту пока незнакомую нам даму.
— Что, вы думаете, он влюбился?
— И еще как! А вы не заметили, что прошлым вечером во время нашей беседы его манеры сразу изменились в худшую сторону, стоило мне упомянуть о мисс Мур? И он бесится оттого, что мы пошли на ферму Кэри Эдж. Да и Билл от этого взвился, по-моему. Интересно, что она из себя представляет?
Что из себя представляет Дессима, Аллейн узнал секунд через тридцать. Девушка показалась на гребне холма. Шла она вприпрыжку, пышные волосы развевались по ветру, а губы… Губы у нее были темно-оранжевого, томного цвета… Увидев двух сыщиков, Дессима на секунду остановилась, а затем приблизилась к ним уже другой, смирной походкой.
Аллейн снял котелок и подождал, пока девушка подойдет вплотную.
— Мисс Мур?
— Да, это я.
Она остановилась, но с таким видом, словно очень спешит и не намерена задерживаться надолго.
— Мы так и надеялись, что встретимся с вами по пути, — сказал Аллейн. — Не могли бы вы уделить нам пару минут? Мы, знаете ли, офицеры из Скотленд-ярда.
— Я вас слушаю.
— Извините, что мы побеспокоили вас, но не могли бы вы…
— Давайте лучше пройдем назад, на ферму, и поговорим там, — предложила Дессима. — Это недалеко, за тем холмом.
— Это будет слишком утомительная прогулка для вас, а?
— Ничего страшного. Я могу пойти на ярмарку в Кумб попозже.
— О нет, мы не задержим вас надолго. Не стоит возвращаться назад.
Дессима, казалось, колебалась.
— Ну хорошо. — Подойдя к массивному валуну поодаль от тропинки, она прислонилась к нему спиной. Аллейн и Фокс подошли к девушке.
Дессима смотрела на них таким уверенным взглядом, которым наделены либо женщины, от которых мужчины падают налево и направо, либо уж совершенные простушки. До того никто не говорил Аллейну, что Дессима Мур красива, и теперь он слегка оробел. Неужели она может быть влюблена в этого молодого придурка Билла Помроя, подумал с недоверием Аллейн.