— Рад стараться! — рявкнул Оутс, выпячивая грудь, хотя до этого казалось, что грудь его выпячена уже до последнего предела анатомических возможностей.

— Я хотел бы узнать, как вы появились на месте происшествия? — спросил Аллейн.

— Сказать своими словами, сэр?

— Вот именно, Оутс, пожалуйста, — кивнул Аллейн, пряча улыбку.

Дик Оутс втянул в себя побольше воздуха, быстренько собрался с теми немногими мыслями, которые удалось обнаружить в голове, и отчеканил:

— Вечером в пятницу, второго августа… — Тут его голос взмыл вверх до дисканта. Заело! Оутс в ужасе замолк, потом прочистил горло и начал снова, уже громовым басом:

— Вечером в пятницу, второго августа сего года, примерно в девять шестнадцать, будучи на своем дежурстве, я следовал патрульным обходом вверх по Оттеркомбской лестнице, когда услышал, что меня зовут. Дважды прозвучало имя «Оутс», из дверей «Перышек», постоялого двора, владелец Эйб Помрой… Проследовав к двери заведения, я был встречен Биллом Помроем и проинформирован им, что произошел несчастный случай. Мисс Дессима Мур изнутри комнаты выдвинулась на позицию у двери и сказала: «Нет сомнений, он мертв». Я переспросил, будучи удивлен: «Боже мой, кто мертв?» Мисс Мур ответила: «Уочмен». Тогда я проследовал в отдельный зал бара, сэр…

Оутс сделал эффектную паузу. Аллейн уже ждал реверанса или чего-то в этом роде.

— Послушайте, Оутс, — взмолился Аллейн, не дождавшись, — когда я просил рассказать своими словами, я имел в виду, что вы передадите нам свои ощущения от случившегося… Не подумайте, эти сведения не будут использованы против вас. Мы уже видели ваш формальный отчет в отделении, у Харпера.

— Есть, сэр! — ухнул Оутс, выпуская из ноздрей набранный прежде воздух с мощностью проколотой шины.

— Ну так что вам показалось — люди там были сильно пьяными, тепленькими, умеренно тепленькими или трезвыми и холодными, как непьющий покойник?

— Я понял так, сэр, что они здорово вмазали, но враз протрезвели, сэр.

— Все?

— Ну, как вам сказать, сэр, когда я уходил из бара прямо перед девятью часами, там все были не то чтобы вдребодан, но, так сказать, под мухой…

— Все, включая Легга?

— Да, сэр, — отвечал Оутс. — Он был протрезвевший, но страшно сконфужен. Даже не мог в рот трубкой попасть.

— Однако с дротиками он управлялся ловко, — заметил Фокс.

— Ну да, сэр, в общем-то так… Но ведь это уж такой навык, который от выпитого не исчезает, правда? А ведь он выпил два бокала коньяку…

— Но сразу протрезвел от потрясения? — спросил Аллейн.

— Я так и прикинул для себя, сэр.

— Было ли что-то в поведении Легга или кого-нибудь еще, что могло вызвать у вас мысль, будто это вовсе не несчастный случай?

— Ну, Легг выглядел просто опрокинутым, так можно сказать. Все ведь смахивало на то, словно он после небольшой ссоры стал биться с человеком об заклад и продырявил ему руку дротиком, то есть, можно сказать, убил человека одним-единственным дротиком, ежели посмотреть на дело со смешной стороны… Легг стоял весь бледный и дрожащий, как ощипанная курица, и все повторял, что у покойного случился столбняк. Вообще-то, сэр, мне его поведение показалось вполне естественным. И то же самое можно сказать про Эйба Помроя. Он был взволнован, да, ну да кто не станет волноваться в таких обстоятельствах, сэр? Когда перед тобой в твоем собственном баре возникает свежий покойник? Молодой Билл — так тот глаз не отрывал от мисс Дессимы Мур. Оно и понятно. Она собой хороша, не поспоришь. И она смотрит на Билла вот такими глазами, восемь на двенадцать, и готова бежать от греха подальше. Вроде как напугана до смерти. Рассказала мне, что налила покойному коньяку, а после вышла вместе с этим Биллом. А уж он сам дал мне полный отчет, чего и как случилось. Парень не растерялся, Билл-то…

— А двое других?

— Ну, мистер Периш тоже выглядел напуганным и довольно жалким. Расстроен до чертиков, чуть не ревет. Говорил отрывисто, не поймешь ни хрена… В общем, сам не свой. Мистер Кьюбитт — тот тоже был аж синий и боялся близко к покойному подходить. Даже смотреть не мог. Но говорил трезво и холодно. Рассудительно. Потом, кажись, мистер Периш ушел, а мистер Кьюбитт остался. И мне кажется так, что все-таки самый расстроенный из всех был мистер Кьюбитт.

— Ясно. Продолжайте, — кивнул Аллейн.

— Ну что еще? Мисс Даррах я не видал до самого следующего утра. Держала она себя очень разумно. У ней, правда, щека подергивалась, когда она говорила обо всем этом, но говорила она разумно. Поболтать она любит, сэр, и похоже, что, как только она оправилась от удивления, она все хорошенько обмозговала…

— Да? Ну тогда у нас остается на закуску мистер Нарк.

— А что Нарк — он только блевал да перхал, как овца, пьяный в стельку, сэр!

— Понятно. Ну что ж, Оутс, вы нам дали вполне достаточно сведений обо всех действующих лицах… Теперь вернемся к дротику. Где вы его нашли?

— Его нашел Легг, сэр. Я почти сразу потребовал разыскать этот дротик. Но все были в таком ступоре, что не откликнулись. Только Легг все повторял, дескать, неужели от укола маленьким дротиком человек может откинуться, и все в таком роде. Легг стал шарить по полу и нашел дротик. Острие было чем-то окрашено, должно быть кровью, сэр, а может быть, и ядом… — Оутс кашлянул и робко добавил: — Если мне можно высказать свое мнение, сэр, то…

— Говорите, Оутс.

— Понимаете, все в один голос говорят, что Уочмен выдернул дротик и бросил его на пол по ту сторону стола. А когда дротик нашелся, так он лежал плашмя на полу.

— Как?! — воскликнул Фокс.

— Да, сэр, лежал плашмя! — повторил Оутс. — Я видел своими глазами. Да вы спросите у Легга.

— А где лежал дротик?

— Перед столом, сэр. Там, где и говорили.

— Ага… — задумчиво протянул Аллейн, а вслед за тем сокровенные грезы констебля Оутса неожиданно стали воплощаться в жизнь. И Старший Офицер, почти божество, суперинтендант Аллейн произнес:

— Черт меня подери, парень, но, по-моему, ты здорово поработал!

Глава двенадцатая

Мистер Легг ведет себя очень странно

В свой первый вечер, проведенный в Оттеркомбе, Аллейн и Фокс после ухода Оутса сели рядышком и стали разрабатывать план действий. Теперь у Аллейна уже не оставалось ни малейших сомнений, что Уочмен был убит.

— Если тут только нет какого-нибудь подвоха, — вздохнул суперинтендант. — Посмотрите, Фокс, вся цепочка: крысиная нора, дротик, кусок мокрой газеты — все дает нам пусть самый минимальный ответ на вопрос «кто?», но никоим образом не объясняет «как?» Впрочем, остается еще закопченный кусок стекла из камина.

— Я спрашивал старика Помроя. Камин вычищали как раз накануне.

— Ну что ж, будем надеяться, эксперты нам ответят, осколок ли это от стакана или совершенно посторонняя стекляшка… О-хо-хо!..

Аллейн зевнул, потянулся и облокотился на подоконник. Ночь выдалась лунная, и прихотливо лепящиеся друг к другу черепичные крыши Оттеркомба, бело-черные в молочном свете, выглядели сошедшими со средневековой гравюры… Отсюда, почти что с высоты птичьего полета обозревавшему Оттеркомб Аллейну захотелось снова вернуться в детство и послушать захватывающие дух полуночные детские сказки… На ветвях плакучей ивы сидела кошка, тоскливо глядела на луну и явно с нетерпеньем ждала свидания, назначенного важным, респектабельным котом, который не торопясь приближался к ней со стороны ближайшей крыши…

— Все спят, — сказал Аллейн, — кроме нас и мистера Роберта Легга. Неужели он так и не пожелает прийти и провести ночь в своей постели? Не случилось бы с ним чего…

— А вон по тоннелю едет машина, — заметил Фокс.

Судя по звуку мотора, это был маленький и к тому же старенький автомобиль. Машина въехала во двор с противоположной стороны здания, водитель выключил мотор и на холостом ходу подъехал к гаражу. Скрежетнули тормоза, негромко клацнула дверца. Затем заскрипели ворота гаража.