— Подсобить — завсегда пожалуйста! — с готовностью откликнулся Эйб. — Чем могу — помогу! Я так понимаю, что вы, как два джентльмена, хотите вернуть мне мое честное имя трактирщика, и я в лепешку ради этого разобьюсь!
— Отлично. Тогда попробуйте припомнить, где стоял каждый из посетителей в то время, как вы разливали коньяк по второму кругу. Покажите нам прямо вот здесь — кто где находился две недели назад.
— Ну, конечно, я могу припомнить, — медленно проговорил Помрой. — Я все это каждую ночь вспоминал да пережевывал, уж мозга за мозгу заходит… Ну так вот, я стоял за стойкой…
— Давайте поднимем щиток над стойкой, — предложил Аллейн.
Фокс повернул ключ в замочке щитка и с усилием поднял панель. Они зашли за стойку. Внутренняя стеклянная дверка между общим баром и отдельным кабинетом была заперта. Аллейн видел, как Помрой-младший в общем зале обслуживает каких-то рыбаков. Видимо, Билл услышал звуки за спиной и повернулся к стеклянной двери. Он глянул на Аллейна, как рыба из аквариума, и отвернулся.
Аллейн осмотрел стойку. На поверхности сохранились круглые рыжеватые отпечатки от стаканов — судя по слою пыли, явно двухнедельной давности.
— Вот здесь вот стояла бутылка с коньяком, — указал Эйб на кружок большего размера.
— Так-так… А где располагались посетители? Вы говорили, что все они сгрудились около стойки?
— Да, только мой Билл был вон там, напротив доски, и швырял в нее дротики. А остальные как раз только закончили играть в «круглые сутки». Боб Легг одолел их всех. Играли они старыми дротиками. После игры Боб сложил их в ящичек и вернул мне… А Ник Харпер, — добавил Эйб Помрой с большим сарказмом, — оказался так щедр, что оставил мне старый набор, да… Новенькие-то дротики он все до одного прихватил с собой — а теперь ведь ищи-свищи…
— Гм! Да-да, — поспешно подтвердил Аллейн. — Так где же стояли остальные посетители?
— Да я же вам все хочу рассказать, сэр, а вы никак не дадите мне дойти до сути… Так вот, как только этот Легг выиграл, мистер Уочмен и говорит: ей-богу, говорит, это просто уголовщина какая-то, колдовство да и только, дескать, в средние века за такое сжигали на вертеле… Давайте, говорит, опрокинем по второй рюмахе, и я готов подставить свою руку, клянусь небом! Вот так он и сказал, мистер Уочмен. Сказать-то он в шутку сказал, но мне сдается, сэр, что он знал кое-что об этом Легге насчет уголовщины, и притом такое, что Бобу совсем не нравилось…
Аллейн кинул осторожный взгляд через плечо на стеклянную дверь, за которой стоял Билл, но тот, казалось, и ухом не повел. А вот трое рыбаков, отхлебывая пиво, без стеснения глазели на детективов, словно на обезьян в зоопарке.
— Так вот, — продолжал Эйб, понизив голос. — Легг не обратил никакого внимания на мистера Уочмена, только сказал будто случайно: я, дескать, выполню свой трюк, но только если вы, дескать, не будете нервничать… И так он это с намеком выговорил, будто и вправду против мистера Уочмена злился. Вообще, тухлый человек этот Легг. Оттого он и старые дротики отверг, побрезговал. Давайте, говорит, мне новые… В общем, взял он дротики и пошел вон в тот конец бара, а леди и джентльмены стояли у стойки, кроме мисс Даррах, которая занималась своими писульками там, в закутке. Пила она джинджер, как и мисс Десси, то есть мисс Мур. А мисс Мур сидела вот тут, этак с вызовом тоже, нога на ногу… Три джентльмена сидели вслед за ней в таком порядке — Кьюбитт, Уочмен и Периш. Еще помню, мисс Даррах над ними подшучивала. Три грации, говорила она про них…
— Так, но вы забыли про мистера Джорджа Нарка.
— Про этого старого попугая забудешь! Он сидел у самой двери. Навалился локтями на стол, такая уж у него привычка… И стоит ему выпить коньяку, как он сразу делается зеленым, как гнилой сыр, и просит попить содовой. И первый же глоток этой содовой у него прыщет изо рта назад, и он сразу же становится таким пьяным, что не приведи Господь… Ну вот, сэр, а мистер Уочмен берет стакан Легга с каминной полки и просит туда налить по второй.
— Значит, в этот миг собственный стакан мистера Уочмена оставался стоять между Перишем и Кьюбиттом?
— Ну да. А Легг не хотел пить, и ясно почему. Ему нужно было сохранить свою меткость, раз уж он задумал поразить несчастного мистера Уочмена своим отравленным дротиком…
— Мистер Помрой, я вынужден предупредить вас, чтобы вы воздержались делать такого рода заявления, — остановил трактирщика Аллейн. — А не то вы легко можете попасть в неприятную историю. Итак, что произошло дальше? Вы налили в стакан Легга?
— Да. И мистер Уочмен сунул ему стакан со слотами, что тут отказа просто быть не может. Он и сам выпил, после чего говорит, я готов к делу.
— Находился ли Легг где-нибудь поблизости от стакана мистера Уочмена?
Эйбу вопрос явно пришелся не по сердцу:
— Нет, сэр, нет… Не совсем так. То есть совсем нет. Он выпил свой коньяк чуть поодаль, в закутке, напротив мисс Даррах.
— Ну хорошо, а теперь расскажите о самом происшествии, — попросил Аллейн.
Эйб почти слово в слово повторил содержание отчета Харпера.
— Хорошо. — Аллейн бросил недовольный взгляд на следящих из-за стекла рыбаков. — Теперь давайте о том, что было после. Вы достали йод из буфета…
— Точно, сэр. Из буфета я его и достал.
— Покажите мне, как это было.
— Конечно, сэр… Кто-то мне говорит, кажется, этот Легг, с его гаденьким лицемерием: помажьте, говорит, ранку йодом… Ну, я натурально иду к буфету, который Ник Харпер потом весь обнюхал, открываю нижнюю дверцу вот так и достаю оттуда мою аптечку с йодом…
Аллейн и Фокс еще раз оглядели буфет, представлявший собой солидный кусок плохо отесанного дуба со стеклянными дверцами в два «этажа». Эйб открыл нижнюю полку, где оказалась обычная аптечка и еще весьма миленький на вид графинчик.
— Вот, джентльмены, — заметил Эйб, — в этот графинчик мы перельем ваше шерри до завтра, а назавтра я первый выпью, чтобы показать вам, что в нем никакой отравы нет…
— Спасибо, но я думаю, нам нет особой нужды пить горячительные напитки во время следствия…
— Если захотите отравиться, поговорите с дубиной Джорджем Нарком, — горько проговорил Эйб Помрой. — Но уж за вашим здоровьем, джентльмены, я слежу как за своим собственным, и ежели вас и отравят, так только опосля меня…
— Так это ваша аптечка? — торопливо спросил Аллейн, желая сбить старика со столь скользкой темы.
— Да, сэр, тут был йод и рядом с ним бинт. Я взял и йод и бинт сразу.
— Вам бы надо хранить аптечку взаперти, — холодно бросил Аллейн.
— Но так ведь и есть, сэр! Тут через дверцу и моль не пролетит!
— А флакончик с цианидом у вас стоял наверху?
— Да, крепко заткнутый пробкой. Ник Харпер уже взял…
— Да, я знаю. А та верхняя полка была заперта?
— Ну да!
— На следствии вы говорили, что ранее в тот же вечер уже использовали йод, правильно?
— Да, верно. Боб Легг порезал свою поганую морду при бритье, когда собирался ехать в Иллингтон. Было пять часов. Но тут налетел ураган, и я посоветовал Леггу не трепыхаться и подождать до завтра. Ах, как я сейчас жалею о своих глупых словах! Пусть бы он лучше катился на все четыре… Ну, одним словом, я дал ему пузырек йода и кусок пластыря для его хари…
— Вы уверены, мистер Помрой? Учтите, это важно…
— Да я на Библии поклянусь! — воскликнул Эйб. — Да вы спросите у самого Легга! Спросите!
— Так вы уверены, что этот разговор между вами произошел в пять часов?
— Боб Легг спускается за своей пинтой пива каждый день ровно в пять, — тяжело вздохнул Эйб. — И так каждый день, исключая воскресенье. Все эти десять месяцев, что он здесь живет. Да что говорить, я бросил взгляд на часы, когда давал ему йод.
— Когда накануне перед тем вы поставили флакон с ядом в буфет, на вас были перчатки. Вы их стянули, перед тем как повернуть ключ в замке?
— Да, а потом я их кинул в горящий камин, вот так! А Ник Харпер, дурень, талдычит небось, что мои отпечатки остались на том ключе! Но ведь мои перчатки доказуют обратное! Разве не доказуют?