Челомедведосвин взбесился не на шутку, неистово тряся прутья. Если я и буду видеть кого-то в кошмарах, то уж точно его, а не Горгорота.
— Приготовьтесь, друзья! — вещали динамики. — На Арене Смерти нет места милосердию! Заходят в неё двое, но уходит только один! Кто победит? Полу-тонная машина для убийства — мэнбэрпиг или ошибка эксперимента, выскочка генетических изысков — ста-пятидесяти килограммовый Горгорот? Дамы и господа! Без лишних разговоров! Вы готовы? LET'S GE-E-ET READY-Y-Y TO RU-U-UMBLE-E-E!!! СЕЙЧА-А-АС ГРЯ-Я-ЯНЕ-Е-ЕТ ГРО-О-ОМ!!!
Одновременно поднялся купол мэнбэрпига и открылась дверца клетки Горгорота.
Хитрый челомедведосвин метнул черепом во врага. Снаряд разбился о прут клетки, некоторые осколки скользнули по цели. Это заставило Горгорота оторвать взгляд от Светки. Зверь выпрыгнул на арену. Издав оглушающий клич, он бросился на врага!
Мэнбэрпиг не стал мешкать. Он метнул череп в мчащегося Горгорота. Но «ошибка эксперимента» проявила не заурядную ловкость, мастерски увернувшись.
Шатёр сотрясся чудовищным звериным воплем. Он был одновременно похож на рёв медведя, визг вепря и крик одичавшего человека. Горгорот сжимал мощными челюстями медвежью лапу. Объёмный экран выдавал ошарашенным зрителям все подробности в приближении: медвежья шерсть мокнет от крови, острые клыки раздирают плоть…
Человеческой рукой челомедведосвин вцепился в шею врага. Со звериной силой пальцы душили Горгорота, но тот и не думал ослаблять хватку. Вместо этого он пустил в ход лапы, осыпая громадную тушу врага ударами — больше бесящими последнего, нежели наносящими реальный урон.
Мэнбэрпиг согнулся и распрямился, подобно титану, рвущему оковы Аида. Зверь отбросил Горгорота человеческой рукой, оставив у того в пасти добрый шмат лапы…
Проехав горбатой спиной по полу арены с десяток метров, Горгорот не стал разлёживаться, театрально показывая зрителям, как тяжела его гладиаторская доля. Он вскочил на лапы, заглотил добытый в бою кусок мяса с медвежьей шерстью, издал чудовищный вопль и бросился в атаку.
На этот раз мутант медведь оказался расторопнее. Он махнул когтистой лапой, сметая врага на пол, как тряпичную куклу. Бросок, и мэнбэрпиг навалился всем полу-тонным телом на Горгорота. Буквально похоронил его под собой.
— Гр-р-равк! Тявк! Ту-у-у-ф-ф! Ровлф! — доносился слабеющий скулёж из-под него.
Челомедведосвин давил врага массой. Душил его телом и мощными лапами.
Исход боя очевиден…
Я посмотрел на Светку. Она зажмурилась. В периодическом свете вращающегося прожектора блестели слёзы на её щеках. Что с ней случилось — не имею и малейшего понятия. Загипнотизировал её тот мутант, что ли?
— Мммуууааа! Мммуууааа! МММУУУААА!!! — раздался оглушающий вопль.
Вопль отчаяния.
Вопль страдания.
Вопль страха.
Вопль близости смерти…
Вопль мэнбэрпига.
Он подскочил и поплёлся к проходу на сцену. Правда, проход был закрыт. Но в любом случае, мутант не добрался до мнимого спасения. В его медвежье-свиной шее фонтанировала бурой кровью громадная рваная рана. Горгорот под тяжестью полу-тонного сгустка силы и злобы сумел впиться ему в горло.
Челомедведосвин с грохотом повалился в двух метрах от прохода. Вокруг него разрасталась лужа крови.
Он был мёртв…
— Дамы и господа! — взвыли динамики. — Поприветствуйте победителя! Единственный и неповторимый! Кошмар генетического учёного! Кошмар каждого из нас! Злой и неумолимый Горгорот!
Кто-то из зрителей захлопал, кто-то даже завизжал от восторга. Но я не разделял их воодушевления. Эта дрянь подошла к краю клетки, и вновь принялась буравить взглядом мою спутницу. Светка не стала жмуриться, как делала на протяжении всего боя. Она опять пристально вглядывалась в его глаза: то на объёмном экране, то вживую.
Горгорот пугал меня. Нет, не своим уродством. Это трудно объяснить и невозможно понять… Но, в общем, меня пугала его человечность при всей несуразной звериной внешности…
Должно быть, Светка это тоже поняла.
Вот почему она не переставала плакать.
Глупая Светка…
— Вы видели его мощь! Вы видели его коварство и звериную жестокость! Но трепещите! Узрите, как самое страшное существо на Земле покоряется! Станьте свидетелями триумфа Великого и Ужасного Боно! Осознайте, почему его называют Укротитель Мутантов!
На сцене появился Боно. Свой красный с чёрными полосами костюм а-ля лакей он поменял на что-то футуристически облегающее, серебрящееся, напоминающее чем-то одежду биоробота из забытого всеми фильма про миелофон, но только с некоторой модификацией — на поясе, спине, груди, локтях и коленях щетинились тонкие металлические трубки с круглыми набалдашниками, между которыми бегали голубые змейки электрических разрядов. Мистер Молния — так и хотелось дать ему такое прозвище. Левой пятернёй он сжимал «Смит-энд-Вессон»; что-то подсказывало мне, на этот раз в барабане дожидались своего звёздного часа не холостые патроны… В правой руке Боно держал плеть.
— На колени, бист, клонись мне, бойся меня! — завизжал Укротитель и взмахнул хлыстом.
Горгорот рявкнул от боли. Но не сдвинулся с места. Он всё так же стоял спиной к Боно, держался за прутья клетки, накрывшей арену, и сверлил странным взглядом Светку. Невольно возникла ассоциация с провинившимся солдатом. Вот он стоит, прикованный к столбу, а палач хлещет его плетью.
Боно не отвлекался на размышления. Он вновь потребовал от зверя повиновения и наградил того ещё одним ударом плети, оставившим на спине кровавый след.
На этот раз Горгорот развернулся. Да так быстро, что не укладывалось в голове. Вот он стоял на месте, держался за прутья решётки, а тут он уже мчится на Боно, как бык на красное.
Чего-то подобного следовало ожидать. Не добежав метра до цели, Горгорот повалился на пол арены, как подкошенный. Его поразила вереница электрических разрядов, вырвавшихся из металлических прутиков, коими был усеян странный наряд Укротителя.
— Знать место, бист, знать своё факин место, бич! — кричал в экстазе Великий и Ужасный. — Лежать на место, зверь, лежать у моих ног!
Вроде бы кто-то даже зааплодировал. Придурок какой-то, должно быть.
Мне этот Боно всё больше и больше не нравится.
Горгорот продолжал лежать, на первый взгляд подобно беспомощному, загнанному охотниками волку. Правда, было два «но». Первое — мутант отнюдь не беспомощно лежал. Опёршись на левые локоть и колено; ему не составит труда в считанную секунду вскочить на ноги. Второе — загнанные волки опаснее всего. Им некуда бежать и они готовы на всё: если и не спастись, так хоть вгрызться своему убийце в глотку перед смертью.
Боно взмахнул плетью, но Горгорот увернулся от удара, перекатившись на другой бок. При этом он ещё и умудрился схватить плеть за конец и со всей силы дёрнуть. Укротитель не ожидал такой наглости. Поэтому-то плеть и выскользнула из его рук, как бойкая скользкая рыбина.
— Ты сейчас получить своё! — взвыл Укротитель и направил длинный ствол «Смит-энд-Вессона» на мутанта.
Но Горгорот не мешкал. Он взмахнул плетью — намеревался, конечно же, выбить пистолет из рук врага. Но выяснилось, что мутант совсем не умеет пользоваться этим оружием. Хвост плети вяло щёлкнул о пол в двух метрах от цели. А вот Боно показал, что своим оружием владеет в совершенстве. Раздался выстрел. Пуля вгрызлась в дощатый пол арены в сантиметре от ноги мутанта.
— Брось хлыст, бич! — настолько грубо, насколько доходчиво порекомендовал Боно. — Брось, мазафака! Или следующий пуля попадать в твой мохнатый лоб!
Горгорот какие-то секунды вёл борьбу внутри себя, но победу одержал инстинкт самосохранения. Он бросил плеть.
— А теперь танцуй, сака!
Горгорот зарычал.
Боно не стал церемониться и пустил пулю возле ноги непокорного мутанта. Горгорот одёрнул ногу.
— Танцуй! — потребовал Боно и пульнул жертве под ноги ещё раз. — Танцуй! Ах-ха-ха! Танцуй! Йи-и-х-а-а! — поймавший кураж Укротитель выпустил остаток обоймы. И на самом деле, со стороны одёргивание ног было похоже на танец.