— Девоньки, я сейчас, — сказала Таня Паучкова и направилась к плачущей девушке.

Ли и Соловьёва видели, как Таня присела рядом с Крохиной. Как положила руку на её плечо, и как шептала что-то. И как Лена сбросила руку подруги со своего плеча, и как она уткнулась лицом колени. И как Таня вновь положила руку на плечо рыдающей девушки, и как она принялась гладить её прямые волосы цвета спелого киевского каштана. И как Крохина оторвалась от заплаканных рукавов байковой рубахи, поглядела на Паучкову взглядом затравленного зверя. Затравленного, но получившего надежду…

Таня поднялась с земли и помогла встать на ноги Лене. Вместе они направились к Свете и Вэньг. Паучкова шла первой. Крохина чуть позади, прячась за спиной подруги.

— Ну вот, опять она её за нами поволочёт, — шепнула Соловьёвой Ли. — Весь праздник испортить хочет. Я ей не позволю.

Света промолчала…

— Слушайте, девчонки, — робко начала Таня. — Наша подружка Леночка тоже никогда не пробовала взрослый байган. Вот ведь здорово будет, когда мы все вчетвером зайдём в байгановый магазин и каждая выберет «маску радости» по вкусу! Там можно и бесплатные пробники вдохнуть. Пошли, да?

Лена с надеждой выглянула из-за плеча Тани.

— Так, Паучкова, у нас свой собственный праздник, — начала Ли. — И это особенный праздник. ВЗРОСЛЫЙ праздник. Мы отмечаем прохождение теста на совершеннолетие. Лена, я думаю, ты должна понять… Таня тебе не так всё объяснила.

— Нет, девоньки, плевать на тест, — немного растерялась Паучкова. Она поймала взгляд Соловьёвой в надежде разглядеть поддержку. Но ничего кроме холодного безразличия не отыскала. — Ну, ну что же вы в самом деле? Леночка с нами пойдёт. Она мешать не будет. Тихонечко байганчиком закинется и нормально всё. И вашим, и нашим, хе-хе… Свет, ну хоть ты скажи чего-нибудь.

— Мне всё равно… — флегматично ответила Света. — Пусть Ли решает…

— Крохина, ничего личного, но у нас сегодня закрытая вечеринка, — сообщила Ли. Глаза её хищно блестели. Должно быть, так блестят глаза у чёрной пантеры, загнавшей в глухой угол добычу.

Лена Крохина ничего не сказала. Просто развернулась и шатаясь поплелась прочь. Надо отдать должное — слёзы, как и слова, ей удалось сдержать. Плакать она будет чуть позже. Под ветхими акациями за чертой города. С ржавой бритвой в руке возле вен…

— Ну ты и сука, — выдавила из себя Паучкова.

— Да расслабься ты, — как ни в чём не бывало заговорила Ли. — Тебе она всё равно до одного места. Плевала ты на неё, как и мы все. Она просрала свой тест, а мы нет. Я не хочу видеть её унылую рожу, когда у меня такое прекрасное настроение. И если бы не домашка, которую Крохина тебе делает — возилась бы ты с ней, как же. Так что не строй из себя целку, подруга.

— Я… Я… — лицо Паучковой окрасилось в тон её огненно-рыжих волос. — Я и вправду ещё целка!

— Ах-ха-ха-ха-ха! — разразилась Ли. Её смех был слишком звонким и заразительным. Первой не устояла Соловьёва. А после захохотала и сама Паучкова.

— Нет, в самом деле, чего ты так за неё переживаешь? — нахохотавшись, спросила Ли.

— И вправду, — задумчиво произнесла Паучкова. — Тест я прошла. Собственно, домашка не так и важна теперь. Да и куда эта Крохина денется? Она кроме нас больше ни с кем дружить не хочет. Странная какая-то.

— Я тебе это сразу говорила, — назидательно буркнула Ли.

— Да знаю я, знаю… Ладно, хватит время тратить. У меня уже всё тело дрожит, байгана просит.

— Ну и пошли, целочка ты наша, — кивнула Соловьёва и вновь засмеялась.

Подружки последовали её примеру.

До ближайшего байганового магазина два квартала, но подружки не стали идти по простейшему пути. Было бы глупо праздновать такое значимое жизненное событие в рядовом магазинчике. Нет, нет и ещё раз нет! Для этого случая подходит только одно — БУМ!

Байгановый универсальный магазин — это целый «комплекс радости», включающий в себя не только продажу «масок счастья», но и комнаты отдыха, залы дегустации, разноплановые торговые площадки, а для любителей обострённых, смешанных ощущений имелись алкогольные бары.

Подружкам пришлось идти не меньше часа. Но, как известно, чем сложнее путь — тем больше награда…

На пересечении улицы Московской и проспекта Ленина, БУМ возвышался прекрасной архитектурной единицей над убогостью и запустением округи. Это была череда сросшихся воедино зданий, сотканных из углепластика, стекла и железобетона. Стрельчатые своды, лепные карнизы, выпуклые, неправильных форм окна, двери в форме улыбок… Всю эту строительную вакханалию увенчивал медленно вращающийся диск с цифровым табло. Экран в редких случаях показывал уличную температуру и уровень радиации, в остальных случаях — рекламу той или иной продукции «Фармацевтики Бережных Рук».

Света, Таня и Вэньг зашли в главные двери, традиционно выполненные в форме малиновых губ. В широком холле с пятиметровыми потолками было просторно, даже несмотря на большую очередь к информационным стеллажам. Всего стеллажей насчитывалось четыре, и возле каждого стоял чупакабра, одетый в рабочую форму, похожую на сельский комбинезон с эмблемой на переднем кармане в форме стилизованных под восточные иероглифы букв «ФБР» на фоне улыбки. Чупакабры с меланхоличным видом объясняли посетителям всё, что те хотели от них узнать.

— Простите, кто крайний? — поинтересовалась Соловьёва.

Странный мужчина в полосатом костюме тройке и в доисторическом котелке покосился на неё; лицо его покрывала дикая смесь волосяного покрова — козлиная бородка и усы.

— Я всегда крайний. Из одной крайности — в другую… — пробаритонил козлобородый.

Из-за котелка, бородки и усов лицо мужчины казалось комически приятным, располагающим к себе. Единственное, что могло насторожить наблюдательного человека, это блеск глаз. Так смотрят уверенные, одержимые какой-то сверхидеей люди. Свете показалось удивительным, что от этого мужчины пахло почти как от Говарда — табачным перегаром.

— Ну тогда мы за вами, — сказала Соловьёва.

— Эээ… Я уже здесь была, — заявила Паучкова. — Нам здесь нечего делать, разве что время тратить. Пошли лучше в дегустационный зал?

— Извините за беспокойство, — виновато улыбнулась козлобородому воспитанная Света.

Козлобородый усач ничего не ответил. Вэньг и Света пошли следом за Таней, которую аж распирало от собственной важности. Да! Она была здесь, а подружки ещё нет. Да, она покажет им, заблудшим овечкам, свет в конце мрачного лабиринта! Да, она будет их проводником в мир взрослых байгановых наслаждений!

ДА!!!

— Вы можете выбрать три любые разновидности байгана на пробу, — выбил из приятного водоворота мыслей флегматичный, слегка квакающий голос чупакабры.

Соловьёва к этому времени вовсю изучала меню новинок, а Ли вертела в руке пробник «Розовой страсти».

— Быстрые вы, девчонки, — подытожила Паучкова.

— О, пока мы не приступили, — вспомнила Света. — Хочу похвастаться: Говард меня на представление Боно Укротителя Мутантов пригласил!

— Ха, нашла чем хвастаться, — фыркнула Ли и положила «Розовую страсть» обратно в матрицу пробников, выудила взамен «Ледяной поцелуй Гималаев». — Кому тот Боно интересен?

— Ты просто завидуешь, — вступилась за подругу Паучкова.

— Завидую? Я? Да моему отцу вместо недостающей зарплаты дали два билета на это представление. Так они и лежат — толку от них никакого…

— Вот это уже интересно, — глаза Тани Паучковой загорелись. — Я ходила недавно в кассы, но все билеты были распроданы.

— Девушки, если пришли сюда поговорить, то не мешайте другим, — сделала замечание откуда ни возьмись материализовавшаяся пожилая женщина с розовым боа из фальшивого меха.

— Да, да, конечно же… — отмахнулась Таня и продолжила. — Ли, ты настоящая засранка. Я, видите ли, не могу билеты достать, а они у тебя просто валяются…

— Я с радостью тебе их продам, — сообщила Вэньг. — Хоть какой-то толк будет.

— Мне не нужно два билета, — сказала Паучкова. — Мне одного хватит. Мы ведь с Андреем уже давно не гуляем…