— Девушка мертва. Убита. Я видел, как ее выносили из магазина. Голову закрыли простыней. Она умерла.

Нинья неловко повернулся, и банка пива, стоявшая на ящике, полетела вниз. Но он поймал ее, пролилось лишь несколько капель.

Только тут до Рафаэля дошло, что все молчат.

Он откашлялся.

— Я тоже видел этот магазин. После ограбления. Полиция понаехала со всего города.

— А где был ты? — спросил Нито.

— В автобусе. Смотрел через окно, когда мы проезжали мимо. Полицейские были и в магазине, и на улице.

— Ты ехал в автобусе, Рафаэль? — спросил его отец.

— Ты же знаешь.

— Нет, не знаю, — покачал головой отец Рафаэля.

— Ты видел, как я сходил с автобуса.

— Нет, не видел.

Рафаэль допил пиво.

— Прострелили грудь, — вздохнул Нинья.

— Винный магазин… — Нито смотрел в пол.

Рафаэль встал, потянулся. Приятная усталость растеклась по телу. Он чувствовал, как расслабляются мышцы. Откуда усталость, подумал он. Наверное, оттого, что он ходил голым перед дядей. Хотя что в этом утомительного.

Он поднял с пола коробку, в которой осталась одна банка пива. На ней-то и скрестились все взгляды.

— Я принес домой большую индейку. После того, как Рита придумает, как приготовить ее, мы дадим вам всем по куску.

— Хочу ли я индейку? — спросил сам себя Алессандро. — Нет. Пожалуй, что нет.

— Хорошо, — Рафаэль пожал плечами и направился к выходу.

— Луис, если ты договоришься насчет вывоза мусора, — проговорил его отец, — может, Нито и Рафаэль помогут тебе.

— От помощи я не откажусь.

— Я с удовольствием! — оживился Нито.

— Рафаэль, — обратился к нему Луис, — ты хочешь мне помочь?

— Нет, — от двери ответил Рафаэль. — У меня есть работа.

Глава К

— Эй, Рафаэло!

Проходя мимо ящика, в котором жила Мама, Рафаэль забыл повернуться и поздороваться с ней. В руке он нес полную банку пива.

— Привет, Мама!

Щурясь от солнечного света, Рафаэль смотрел на необъятных размеров женщину, сидевшую на кровати лицом к маленькому окошку.

— Ты сегодня красивый, Рафаэль.

Он оглядел себя.

— Новая рубашка. Новые джинсы.

— И новые платья для Риты.

Рафаэль ступил в тень от ящика-дома. Через окно протянул Маме банку пива.

— Оно теплое.

— Какая разница. — В мгновение ока Мама открыла банку и поднесла ее ко рту. Долго пила, потом вытерла губы ладонью. — Денек-то выдался жаркий.

— Да, конечно, — кивнул Рафаэль.

— Слушай, Рафаэль. Что я сегодня видела. Смех, да и только. Этим утром маленькая Тита, ты знаешь, ей три года, живет в трейлере Моргана, в одних трусиках упала в лужу у «Форда», — Рафаэль автоматически повернулся и посмотрел на лужу рядом со ржавым остовом «Форда». Серая грязь, по краям уже иссушенная солнцем. — Должно быть, от воды у нее начался зуд. Она сорвала трусики и начала бегать кругами, громко плача. Ты же знаешь, Рафаэль, моя обязанность — присматривать за детьми. На что еще я гожусь? Так вот, к ней подошли двое сыновей Роки, сколько им, пять и шесть? Маленький Роки и Джаз. И знаешь, что они учудили? Подняли с земли грязные трусики Титы и принялись гоняться за ней, пока не поймали. А потом надели на нее трусики. Она завопила еще громче и убежала от них. На бегу попыталась снять трусики. Споткнулась и упала. Мальчишки снова поймали Титу и стали надевать трусики. Она отбивалась и угодила младшему ногой в нос. Потекла кровь. А он все равно продолжал натягивать на нее трусики. Как же я смеялась. Никогда не видела ничего подобного. А вопили они как резаные. Тита вновь вырвалась и подбежала ко мне. Со слезами на глазах сказала, что не хочет надевать грязные трусики. Подошли и мальчишки. Джаз с разбитым носом. Роки — с мокрыми, грязными трусиками в руках. Отсмеявшись, я велела им пойти к роднику, смыть с девочки грязь, выстирать трусики, а потом отвести Титу домой. Возможно, добавила я, мать найдет ей сухие. — Мама допила пиво. — Интересно, кто сказал этим мальчишкам, что негоже маленькой девочке ходить голышом?

Рафаэль улыбнулся.

Мама всегда рассказывала о том, что происходило в Моргантауне днем или ночью.

И всякий раз другую историю.

Иногда, когда она подходила к концу, Рафаэль с трудом вспоминал, с чего же она начала. И обычно не мог понять, зачем это все рассказывать и что именно заинтересовало Маму.

Риту он нашел в фургоне. Она надела новое, желто-синее платье. Чуть великоватое для нее. В пластмассовом поясе появилась новая дырка, и теперь он плотно обтягивал ее талию. Длинный хвостик свешивался чуть ли не до колен. На ней были и красные сандалии-шлепанцы, которые Рафаэль нашел на свалке.

Что-то она сделала и с волосами — не просто помыла, но уложила по-особенному, Рафаэль не видел у нее такой прически. Волосы выглядели мягче, светлее. И чуть вились у ушей.

— У меня никогда не было нового платья. — Рита улыбнулась.

Он это знал.

А она рассмеялась.

— У меня никогда не было двух новых платьев.

Стоя Рафаэль снял башмаки.

— Сегодня мы пойдем наблюдать закат.

Только тут он заметил, что Рита уже положила на столик сложенную в несколько раз большую пластиковую клеенку, сидя на которой они обычно смотрели, как солнце закатывается за горизонт.

Она уже все приготовила.

Она хотела его.

Сняв рубашку и джинсы, Рафаэль ступил в ванну, где осталась вода после купания жены и детей.

— Где индейка?

— Я положила ее в воду в раковине. Решила, что так она лучше сохранится.

Рита стояла над ним, смотрела на его обнаженное тело. Он сидел скрючившись, пригоршнями набирал воду и поливал себя, намыливался, смывал мыло.

Даже в полумраке фургона он видел, какой нежностью и теплом светятся глаза Риты.

И ощущения возникали совсем не такие, как от взгляда толстого старого дяди. Тут его не бросало то в жар, то в холод, ему не хотелось сжаться в комок, спрятаться за что-либо, заползти в любую щель.

— Я выпила водки.

Она открыла бутылку, отметил про себя Рафаэль, удивившись, почему, собственно, это его волнует.

— Ты не сердишься? — спросила Рита.

— Нет, конечно.

— А тебе налить? По-моему, сегодня ты совсем не пил. Обычно к вечеру…

— Почему бы и нет. — Он думал о том, что через несколько минут они будут наблюдать закат. — Пожалуй, немного выпью…

— …Особенно после того, как ты побываешь в городе. Я не ждала тебя сегодня, да и завтра тоже.

— Тем более, что ты открыла бутылку.

Рафаэль поднялся. Пальцем ноги вытащил затычку.

— Сегодня ты такой странный.

Он вытерся мокрым полотенцем, которое протянула ему Рита. Теперь, смыв пот и грязь, остатки волос и взгляд толстяка, он чувствовал себя куда бодрее.

Струя воды, вытекая, барабанила по твердой, как камень, земле под фургоном.

Когда Рафаэль надел новые джинсы, Рита поднесла к его губам чашку с водкой. Вылила ему в рот.

Он закашлялся.

Рита отвела руку с чашкой и рассмеялась.

— Что это с тобой?

Остатки водки она выпила сама.

— Все здесь пьют, — пробормотал Рафаэль. — Даже Мама. Даже дети.

— Да, — кивнула Рита.

— Все здесь пьяницы. Алкоголики.

— Пьют, пока хватает денег. Пьют всё, до чего могут дотянуться, что могут достать. Времени на это здесь у всех хватает, — ответила Рита.

— Но не везде так живут. В городе, к примеру, не все алкоголики.

— Некоторые могут позволить себе наркотики. Это я понимаю.

Сев на стул, Рафаэль потянулся к башмакам.

— Я вот алкоголик.

— Я знаю.

— А причина как-то связана с местом, где мы живем.

— Как связана?

Рафаэль надел новую рубашку, но пуговицы застегивать не стал.

— Что-то на нас здесь действует, Рита.

— Что именно?

Дети закашляли во сне.

— С ними ничего не случится?

— Фаро присмотрит.

— Точно?

— Я дала ей немного водки.

— Тогда присмотрит, — кивнул Рафаэль.