Снова: «Заходил Поуп, он настаивает на том, что мы видели не все объекты. Совершенно верно, но мы нашли четыре объекта, которые не видел он». (Между военными атташе существовало соперничество, которое уравнивалось обменом информацией.) «Поуп сообщил нам о военных объектах, которые он видел в Ленинграде, он подтвердил наши наблюдения».

«Грек Сгордис также выступает за решительную войну. Он один из немногих европейцев, думающих так».

Поддержка Гроу «решительной войны» была самым опасным элементом в его дневнике, поскольку она давала русским возможность начать пропаганду. В преимуществах превентивной войны Гроу пытался заинтересовать Уолтера Беделла Смита, бывшего послом США, а затем ставшего директором ЦРУ.

В своем дневнике Гроу писал:

«Получил письмо от Джорджа Кинга, который показывал мои письма Смиту. Он заинтересован. Я настаиваю на подготовке к следующей войне, чего мы пока не начали делать. Он говорит, что Смит заинтересован, но я не вижу реальных дел. Он также говорит, что этот год может стать критическим».

Во время встречи во Франкфурте-на-Майне он записал в дневнике, что представил «твердую» линию, которую, как он надеется, поддержит Госдепартамент. Он писал:

«Встреча была посвящена общему обсуждению намерений Советского Союза. Фреер представил точку зрения Госдепартамента, который утверждает, что в этом году ничего не произойдет. Барбур думал, что наш доклад должен быть похож на прошлогодний, так как важных изменений не произошло. Я представил свой доклад, в котором рассказал о возможности начала боевых действий уже в этом году или до июля следующего года. Все было подтверждено фактами. Доклад сочли серьезным и заслуживающим обсуждения. Я допустил, что это было „вероятное“, но не обязательно „возможное“ развитие событий. Троун поддержал меня. Я думаю, что теперь Госдепартамент согласится, что нынешняя ситуация отличается от прошлогодней».

И добавляет:

«Я начал готовить оценку советских намерений, особенно в военной области, которую Барбур хочет получить уже к концу недели. Весь вечер печатал — как бы думал вслух. Пришел к такому выводу: они не могут позволить, чтобы баланс сил изменился в нашу пользу. Им нужна промышленность Европы, чтобы соперничать с нами или уничтожить нас — нелегкая задача».

Гроу также допустил грубейшую ошибку, записав в своем дневнике: «Мы должны бить ниже пояса. Эту войну нельзя вести по рыцарским правилам».

Чувства генерала к европейским союзникам были смешанными. 5 февраля 1951 года он писал, что «европейцы слишком робки, а английские бизнесмены боятся потерять Гонконг. Французы также нарушают свои обещания».

Размышлениям Гроу о войне и мире, а также информации, собранной им в России, посвящен не весь дневник. Он был неисправимым игроком, и в дневнике аккуратно записаны его проигрыши и выигрыши.

Он ворчал на посла, как это делают большинство дипломатов, но редко писал об этом. Он служил под руководством Алана Кирка, адмирала в отставке, и чувствовал, что посол несправедливо относится к нему. В дневнике Гроу писал, что его семье дали квартиру меньшей площади, чем остальным сотрудникам с такой же семьей (у Гроу была жена и двое детей). Он жаловался, что посол отчитывал его за мелкие оплошности. Запись 14 апреля 1951 года: «Кирки не могут вести себя естественно и быть в то же время лидерами миссии». Говоря о замечании, которое его жена сделала послу, он пишет: «Она так и сказала».

Содержание дневника, после того как он появился в Восточной Германии, никогда не обсуждалось в Вашингтоне. Власти пытались замять дело и судить Гроу так, чтобы об этом не узнала пресса. Несмотря на это, неосмотрительность генерала стала достоянием гласности.

Гроу стал жертвой собственной небрежности, и его нельзя было обвинить в потворстве русским. Таким образом, во всех случаях шпионажа, имевших место в армии США, мотивы людей, причастных к шпионажу, от рядового до генерала, не были политическими или идеологическими. Однако все же был один случай, когда идеологическая сторона оказалась довольно важной, и он показывает, что русские могут использовать даже самые причудливые слабости человека. Этот случай произошел с американским генералом, который согласился помогать русским, потому что он был патриотом Ирландии. Это произошло в 1932 году, генерал умер до того, когда его можно было судить, но тем не менее этот инцидент необходимо упомянуть, потому что он показывает, в какой мере руководителей можно использовать против их собственной страны.

О деле этого генерала, который помог русским в полной уверенности, что помогает ирландцам, впервые упомянул Уиттакер Чемберс. Генеральная прокуратура расследовала заявление, сделанное Чемберсом, и подтвердила его, однако не назвала имен основных участников. По словам Чемберса, генерал передал русским чертежи танка «Кристи», который в то время был лучшим по скорости и маневренности.

Чемберс пишет:

«Советская разведка установила, что офицер армии, имеющий доступ к секретным документам по танкам, сочувствует Ирландии. Он имел контакты с ИРА, которая в то время сражалась с Великобританией. Четвертый отдел ГРУ решил использовать этого офицера как источник информации. В Лондоне представители советской разведки встретились с представителями ИРА. Русские взяли на себя обязательство прислать к западному побережью Ирландии две подводные лодки с оружием для ИРА. В качестве оплаты представители ИРА предложили русским, чтобы американский офицер, которого я назову генерал О'Гордон, передавал русским агентам информацию о танке „Кристи“…

Генерал О'Гордон был представлен связному советской разведки. Генерал согласился взять на выходные секретные документы о танке. Он должен был передать их русскому агенту, которому предстояло переснять их на микропленку и вернуть генералу, чтобы он мог положить их на место рано утром в понедельник».

Чемберс добавил, что генерал сказал: «Я рад помочь ИРА, но я бы ничего не сделал для этих чертовых русских».

Он продолжал:

«Появилась одна помеха. Днем генералу позвонили со службы и попросили немедленно вернуть документы, которые кому-то понадобились. Генерал был смущен, потому что в тот момент у него не было этих документов. Их переснимали на микропленку, и он не знал, где они находятся».

Итог этой истории таков: русские получили чертежи танка, ИРА не получила обещанного оружия, а генерал, любивший ирландцев, умер от алкогольного отравления.

Методы русских различаются по сложности, но принцип всегда один — использовать известный недостаток человека. Если у офицера возникли проблемы с деньгами или женщинами, ему скорее всего предложат сотрудничество. Подобный случай произошел в Западном Берлине с сорокавосьмилетним полковником ВВС Патриком Хейсом. Хейс служил в специальном подразделении, обеспечивавшем защиту Западного Берлина от советского нападения. Необходимо отметить тот факт, что Хейс, высокопоставленный офицер разведки, не знал о девушках-«можно».

Двадцатичетырехлетняя Имгард Маргарет Шмидт училась в так называемой Школе гимнастики в Восточной Германии, находившейся у чехословацкой границы. В этой «школе» девушки в возрасте от девятнадцати до двадцати шести лет в течение трех месяцев проходят подготовку секретаря, переводчика, официантки или танцовщицы.

Мисс Шмидт, до того как ее отправили в Западный Берлин, готовилась стать секретарем. Высокую красивую брюнетку завербовали в Галле-Виттенбергском университете в Восточной Германии, где она изучала иностранные языки. Она согласилась работать на русских в обмен на смягчение условий для своего жениха, который находился в тюрьме из-за политических убеждений.

Приехав в Западный Берлин, она получила достаточно денег, чтобы войти в международное общество дипломатов, офицеров и высших слоев немецкого общества. Девушка модно одевалась, носила дорогие украшения, легко сходилась с людьми. В 1953 году на одной из вечеринок она познакомилась с Хейсом и вскоре стала его любовницей. Хейс, человек довольно легковерный, был уверен, что Имгард, которая была в два раза моложе его, встречается с ним только из-за его очарования.