Сам по себе справочник представляет собой образец осмотрительности. ЦК КПСС — орган, имеющий множество отделов, — представлен в нем всего одним номером. Ни в одной из его четырех глав — «Правительственные организации», «Партийные организации», «Жилые дома», «Абоненты» — не указаны и номера иностранных посольств. В главе «Жилые дома» здания перечисляются по улицам и номерам, и огромные пропуски номеров объясняются тем, что в книгу не внесены здания, в которых живут иностранцы.

Чтобы восполнить возникающий информационный вакуум, в больших советских городах есть информационные бюро, обратившись в которые, человек пишет вопрос, платит несколько копеек и получает ответ от дежурного служащего. Так можно найти, где живет нужный вам человек, узнать его телефонный номер и так далее. Это также помогает спецслужбам следить за тем, кто и что спрашивает. Но это постоянное попечение не имеет своей целью отказ в интересующей вас информации, оно просто позволяет властям следить за тем, какой информацией интересуются люди.

Чтобы уличить дипломата, которого подозревают в шпионаже, русские идут не только на отказ в предоставлении информации. Регулярно предпринимаются попытки сфабриковать обвинения против дипломатов, подозреваемых в работе на разведку. Генерал-майор Ричард Хилтон, бывший военный атташе в Москве, вспоминает, что однажды его остановили в парке имени Горького и обвинили в том, что он пытался сфотографировать завод. «Почему Вы не обыщете меня, чтобы узнать, есть ли у меня фотоаппарат?» — спросил он. «Мы не можем этого сделать, потому что у Вас есть дипломатический иммунитет», — ответили ему. За обвинением последовало обычное в таких случаях письмо в газету «Правда», написанное четырьмя рабочими завода, которые заявили, что видели Хилтона с фотоаппаратом, и добавили, что на нем была надета старая дубленка.

Эта деталь особенно удивила Хилтона, потому что у него в самом деле была такая дубленка, но он в момент задержания был не в ней. Этот факт показал тщательность составления досье для советских спецслужб, в которые включается (с помощью горничных) даже список одежды дипломатов.

Еще один подобный случай, но уже с более очевидной фабрикацией обвинения, о котором говорится в докладе Комитета по расследованию антиамериканской деятельности «Модели коммунистического шпионажа», произошел с американским дипломатом, работавшим в одной из социалистических стран. Как-то в воскресенье он решил поехать за город вместе со своей семьей. Как того требовал закон, он поставил власти в известность о своей поездке и ее маршруте.

«В воскресенье он с семьей отправился в поездку, которая обещала быть довольно приятной. На полпути к выбранному им месту отдыха он увидел знак „объезд“ и, естественно, подчинился ему. Вскоре он увидел еще один знак, затем еще один — пока неожиданно не оказался перед воротами военного аэродрома.

Как только он остановил машину, ее окружила охрана, которая заставила дипломата пойти к ближайшему самолету. Там были сделаны фотографии, доказывающие, что он был шпионом».

Этого дипломата объявили персоной нон грата и выслали в США.

Джон А. Бейкер, второй секретарь посольства США в Москве, в 1956 году получил разрешение прослушать курс лекций по истории средних веков в Московском государственном университете. Когда в Венгрии в 1956 году началось восстание, наступил очередной кризис в отношениях СССР и США. К тому времени Бейкер подружился с советскими студентами. Он приглашал их к себе домой, они вместе ходили в рестораны и на каток. Эти невинные поступки дипломата стали источником затруднений для советских чиновников, так как в то время Кремль принимал жесткую линию в отношениях с США.

В мае 1958 года Бейкер был объявлен персоной нон грата за «систематическое нарушение норм поведения дипломатического представителя». В то время он был в отпуске в Лондоне со своей семьей и уже больше не вернулся в Советский Союз.

В брошюре «Американский шпионаж и подрывная деятельность в СССР», изданной Советским информационным бюро[33] в 1960 году, говорится, что, «когда Бейкер был вторым секретарем посольства США в Москве, он и другие секретные агенты совершили большое количество поездок по Советскому Союзу, во время которых они занимались активным сбором военной, экономической и политической информации. В целях сокрытия своей разведывательной деятельности Бейкер представлялся офицером Советской армии, чехом или американцем, изучающим русский язык в Московском университете».

То что русские могли принять американца за офицера Советской армии, говорит, фактически, об их легковерии.

В брошюре также говорится, что «Бейкеру разрешили посещать лекции на историческом факультете Московского университета. В разговорах со студентами он неоднократно клеветал на советскую жизнь, о чем сообщается в заявлениях студентов, поданных на имя ректора университета».

Сам Бейкер так прокомментировал случившееся с ним: «Я могу сказать только то, что мои попытки лучше понять жизнь Советского Союза, подружившись с его гражданами, считаются советской стороной „нарушением норм дипломатического поведения“».

На данный момент самым неординарным случаем с американским дипломатом в Москве стало то, что произошло с Расселом А. Лэнджеллом, возглавлявшим охрану посольства с 1957 по 1959 год. Его беда заключалась в том, что он слишком хорошо выполнял свою работу — противостоял попыткам русских проникнуть в посольство, сообщал о попытках подкупа американского персонала. Он уволил нескольких советских сотрудников, которые бесспорно служили в КГБ. Перед визитом в Москву в 1959 году вице-президента Ричарда Никсона Лэнджелл приказал обыскать все посольство, чтобы обнаружить подслушивающие устройства. Его способность выигрывать у русских на их поле привела к тому, что КГБ принял решение о его выдворении из страны.

Схема действий советских спецслужб, как бы невероятно это ни звучало, состояла из следующих пунктов: похищение Лэнджелла, попытка склонить его к работе на СССР и, после неудачи этой попытки, выдворение из страны по обвинению в шпионаже. Лэнджеллу было тридцать семь лет, до работы в СССР он два года служил в Вене.

16 октября 1959 года жена сказала ему, что ей нужна машина, и он поехал в посольство на автобусе.

В 9 часов утра он вышел на остановке на углу улиц Чайковского и Воровского, откуда уже видно здание американского посольства. В это время пять человек схватили его и запихнули в стоявший рядом черный ЗИМ. Его отвезли в КГБ, где он, к радости своих захватчиков, предъявил дипломатическое удостоверение.

Его попросили снять пальто и шляпу. Человек, обыскивавший пальто, вытащил из него блокнот, который Лэнджелл, по его собственным словам, видел впервые; с помощью химического состава на его страницах были проявлены записи, сделанные невидимыми чернилами. Сначала Лэнджеллу сказали, что он арестован по обвинению в шпионаже и его карьера разрушится из-за широкой огласки этого дела. Утверждали, что в блокноте, обнаруженном в его пальто, были секретные сведения, угрожали тюремным заключением, которое могло последовать вслед за лишением его дипломатического иммунитета, возможностью расправы над ним и его семьей.

Затем захватчики сменили гнев на милость — предложили Лэнджеллу заключить «джентльменское соглашение»: ему не будут выносить обвинения, если он согласится сотрудничать с русскими. Ему предложили оплату в рублях или долларах и пообещали также предоставлять информацию, чтобы обеспечить его продвижение по службе. Лэнджелл ничего не ответил на эти предложения, и его отвезли к посольству, где выпустили из машины.

На следующий день в «Правде» появилась статья, в которой говорилось, что Лэнджелл был задержан в автобусе при попытке передачи своему агенту 20 000 рублей и материалов для изготовления невидимых чернил. Эту сцену увидели пассажиры автобуса, которые задержали «шпиона» и передала его властям.

Лэнджеллу предоставили три дня на то, чтобы он покинул Россию, кроме того, персоной нон грата был объявлен еще один сотрудник посольства, атташе Джордж Уинтерс, которого обвинили в сотрудничестве с Лэнджеллом. Уинтерс также был описан в «Правде»: на нем было «черное пальто, полосатые брюки, накрахмаленный воротничок дипломата, но для него это все было маскировкой, как кожа для ядовитой змеи».