Неглиже? Она дотронулась пальцами до атласного материала — в ее гардеробе такой вещи не было... Не так ли? Пиа могла бы поклясться, что ложилась спать не в этом. И где, кстати, она ложилась спать?

Нежно-перламутровый свет залил плиты вокруг нее. Кровь закипела от всплеска адреналина.

Вот дерьмо, светилась она сама!

Это было очень, очень плохо. Девушка откинула волосы с лица. Сияние заставляло чувствовать себя более обнаженной, даже будучи действительно без одежды — Пиа с детства не теряла контроля над приглушающим заклятием.

Она нащупала заклинание, чтобы потушить свечение и замаскироваться под человека. Слишком опасно находиться в таком виде, но, кажется, Пиа забыла, как творить чары.

— Вот и ты, — произнес глубокий, тихий голос, — я ждал тебя.

Этот голос звучал как виски и шелк, очень мужественно и совершенно вне возраста. Он окутал ее, заставляя тело пылать в огне. Воздух покинул легкие. Губы девушки приоткрылись в беззвучной попытке вздохнуть.

Пиа повернулась к открытым французским дверям, кованным из черного железа. Белые прозрачные занавески до пола трепетали на ветру. Ткань столько же скрывала, сколько и показывала.

— Тебе хочется войти внутрь. — Этот несравненный голос породил в ней глубокое томление. Она вскочила на ноги.

Частичка разума восстала против такого повиновения. «Гм, привеет! — подала голос сохранившаяся толика здравомыслия, — никакого томления! Вспомни, что случилось в прошлый раз, когда ты ощутила подобное? Ты связалась с засранцем-шантажистом! Теперь ты все потеряла и в бегах!»

Образы замелькали вокруг нее, но тут же начали исчезать. Темный шепот усилился, пока не стал всем, что она могла слышать, о чем могла думать. Пиа так глубоко ощутила свое одиночество, что защемило сердце. Боль ощущалась физически. Девушка прижала руку к груди и в растерянности огляделась.

Гипнотический голос приказывал:

— Ты войдешь внутрь, сейчас же!

Вдруг, это стало единственным, чего она хотела. Пиа прошла к занавескам и, отодвинув их, заглянула внутрь огромной темной спальни. Она впечатлилась камином и массивной мебелью, расставленной по комнате.

На светлом льне огромной темной кровати раскинулся мужчина. Он был крупного телосложения, мощные мышцы украшали его руки и ноги, темная кожа контрастировала с белым покрывалом. Волосы, ниспадавшие на высокий лоб, были еще темнее. Чувственный рот изогнулся в циничной улыбке. Глаза блестели во тьме колдовским свечением.

Беспокойство пробежало по ней. Было что-то важное, что она должна была бы помнить о его глазах. Если бы только подумать над этим! Но ухватиться за мысль никак не получалось.

Сила, как шампанское, наполнила комнату, пока девушка не почувствовала, что почти тонет в ней. Раньше она никогда не ощущала такого количества магии. Колдовство давило на нее, волнующе и до ужаса увлекающе. Оно разожгло жидкое желание, которое голос уже поселил в ней. Животный звук вырвался из горла Пии.

Мужчина протянул ей длинную мускулистую руку. Сопротивление растаяло. Девушка порывисто подошла к нему. Едва Пиа достигла кровати, как незнакомец взорвался в действии. Схватив за руку, он протащил ее через себя и вжал в матрац, мгновенно перевернувшись на нее. Прижав своим тяжелым телом, он обхватил ее светящиеся запястья и задрал над ее головой. В этих сильных пальцах Пиа ощутила себя тонкой и хрупкой.

Магия и желание душили ее. Дыхание стало прерывистым из-за едва сдерживаемой силы мужчины над ней. Сексуальное тепло сконцентрировалось в нижней части тела, между бедер стало влажно.

В горле мужчины родилось низкое урчание. Кровать задрожала от яростного рыка. Его суровое лицо было полно такой же неукротимой энергии, как и его тело. Пиа уловила что-то знакомое во всклоченных черных волосах.

— Посмотри на меня! — приказал он, приблизившись к девушке буквально нос к носу. — Посмотри на меня!

В жемчужном сиянии ее тела соколиный взгляд вспыхнул золотом. Глаза хищника. Глаза чародея.

Где-то в отдаленной части мозга зазвенело предупреждение, но было слишком поздно. Пиа уже откинула голову и посмотрела в эти глаза. Она попалась, как муха в паутину,  — теперь мужчина мог делать с ней все, что пожелает.

Пиа вдруг решила, что беспокоиться не о чем. Девушка поняла, что хочет быть пойманной. Она потерлась о его мускулистое, сексуальное тело. Так хорошо быть прижатой им! Испытывать предательское удовольствие, которое шло вразрез со всем, о чем ее учили или тем, что она знала о себе.

— О, да что с тобой?! — простонала она. Пиа выгнулась и попыталась передвинуть бедра. Между ног запульсировала мучительная, тянущая боль, требуя заполнить пустоту. — Чего же ты ждешь?!

Мужчина замер, будто удивившись. Между ними что-то изменилось. Она не знала, что, но почувствовала, когда это случилось. Воздух стал наэлектризованнее, как не заземленный провод под напряжением, он испускал проскакивавшую между ними Силу. Затем мужчина неторопливо передвинулся и полностью лег на нее. Глубокий рык вибрировал в мощной мускулистой груди. Глаза стали дикими. Резко опустив голову, словно хищник, он набросился на ее губы.

Нежный соблазн, что раньше слышался в его голосе, исчез. Он протолкнулся в рот Пии, проникая горячим, голодным языком, фрикции его бедер вдавили ее в постель. Что-то твердое и тяжелое вжалось в ее плоский живот. С трепетом девушка поняла, что это была огромная эрекция.

Ее губы задрожали под его, когда она всхлипнула:

— Так хорошо! — Пиа заерзала, пытаясь потереться своими бедрами о его член.

Он втянул воздух и пробормотал проклятие. Мужчина превратил свое тело в огромную клетку из костей, мышц и голода, обвившись вокруг нее, прижимая ее руками, ногами, всем своим весом. Изо всех сил она выгнулась, чувствуя себя парадоксально свободной в этой ловушке. Пиа стонала, пока они бешено поедали друг друга ртами, словно не могли насытиться друг другом. Его руки двигались на ее запястьях беспокойными оковами, он обезумел, трахая ее рот.

Примитивный ритм еще больше распалил ее желание. Девушка жаждала, чтобы он проник в нее и в других местах. Она извивалась, и мужчина передвинул мускулистые бедра по бокам от ее тела так, чтобы они сплелись под нужным углом.

Он направил к ее клитору свою мощную эрекцию. Незнакомец прижался к ней, выгибаясь, словно огромный дикий кот, и потирался членом о ее лоно. Удовольствие пронзило девушку острыми когтями. Пиа закричала в рот своего любовника и прижалась своими бедрами к его.

Смутно она понимала, что что-то не так. Пиа вела себя нехарактерно даже для эротического сна. Наверняка, все из-за ее одиночества, а еще животной чувственности, испускаемой этим великолепным самцом. Хитрый и терпеливый, он призвал ее чарами и поймал во власть своего взгляда. Девушка попыталась удержать эту мысль, но она утекла, как вода сквозь пальцы. Ее сексуальное безумие, — его сексуальное неистовство затопило с головой, перевесило все.

Он оторвался от нее и, отвернувшись в сторону, что-то резко выдохнул. Слова были иностранными, язык суровым, наполненным Силой. Кажется, это были проклятья. Руки соскользнули с ее запястий. Обхватив ладонью ее зад, мужчина крепче прижал хрупкие бедра к своим. Другой рукой он сжал ее маленькую грудь, а жадные, ненасытные губы проложили путь от лица девушки к горлу.

Он укусил ее, и этот дикий и архаичный жест сотряс тело девушки, словно землетрясение. Вскрикнув, она впилась ногтями в огромную мускулистую спину и обернула свои ноги вокруг неукротимо движущихся бедер, чтобы притянуть его еще ближе.

Они почти достигли пика. Мужчина перевернулся с ней, Пиа растянулась на нем сверху. Девушка устроилась в новой позиции, все так же бешено двигаясь, пытаясь ртом завладеть его губами. Большие руки погрузились в ее волосы и прижали к заросшей волосами груди. Она нуждалась в нем, как никогда и ни в ком прежде, хотела, чтобы он двигался внутри нее. Пиа протиснула руку и схватила бархатистую, широкую головку его члена, почувствовав на кончике влагу.